Чемодан стоял у порога уже третий день. Лида каждое утро смотрела на него, словно на приговор, и думала: «Вот он, мой билет в никуда». А сегодня утром к нему добавилась старая сумка с остатками её прежней жизни.
— Ты всегда была чужой для нас, давай, убирайся, раз вещи собрала! — прошипела свекровь, появляясь в дверном проёме как злой дух.
Зоя Ивановна держала в руках тряпку — вечную спутницу своих скандалов. Она всегда что-то вытирала, когда начинала войну против Лиды. Словно пыль на мебели была виновата во всех семейных бедах.
— Зоя Ивановна, я никуда не собираюсь, — тихо сказала Лида, поднимаясь с дивана. — Это дом моего мужа.
— Твоего мужа? — Свекровь фыркнула. — Мой сын был счастлив до тебя! А теперь смотри, что ты из него сделала!
Из кухни донёсся звук открывающейся двери. Денис вернулся с работы. Лида почувствовала, как внутри всё сжалось в тугой комок. Сейчас начнётся самое страшное — мать будет жаловаться, а он... он снова встанет на её сторону.
— Мам, что происходит? — голос Дениса звучал устало.
— Да вот, эта особа решила, что будет указывать мне, что делать в моём собственном доме! — Зоя Ивановна махнула тряпкой в сторону Лиды. — Я её попросила перестирать твои рубашки, а она мне — «у меня свои дела»!
Лида открыла рот, чтобы возразить, но Денис уже нахмурился:
— Лида, мама просит тебя о помощи, а ты...
— Я работаю с восьми утра до семи вечера! — взорвалась Лида. — Прихожу домой, готовлю ужин, убираю, а ещё должна стирать рубашки, которые ты вполне можешь постирать сам!
— Ах, значит, ты работаешь! — Зоя Ивановна презрительно сморщила нос. — А что это за работа такая? Пыль по офисам вытирать?
— Я бухгалтер, — сквозь зубы процедила Лида.
— Бухгалтер-шмухгалтер, — махнула рукой свекровь. — Денис инженер, настоящий специалист! А ты... циферки перекладываешь.
В коридоре раздался звонкий смех. Инна, сестра Дениса, как всегда, появилась в самый неподходящий момент. За ней семенила тётя Валя — круглая, как колобок, и такая же назойливая.
— О, семейный совет! — Инна скинула туфли и прошла в гостиную. — Что, опять наша принцесса капризничает?
— Не принцесса, а королева! — подхватила тётя Валя. — Смотри, как нос задрала! Думает, раз замуж вышла, так теперь ей все должны.
Лида почувствовала, как щёки загорелись. Вот оно, началось. Теперь они будут долго и со вкусом её унижать, а Денис будет молчать. Или, что ещё хуже, присоединится к ним.
— Мне надоело это слушать, — сказала она, поднимаясь с дивана. — Я пойду к себе.
— Куда это «к себе»? — Зоя Ивановна перегородила ей дорогу. — Здесь нет твоего угла! Это дом моего сына!
— И мой тоже, — попыталась возразить Лида.
— Твой? — Инна рассмеялась. — А что ты сюда принесла? Два чемодана барахла да долги по кредитам? Мой брат дурак, что связался с такой...
— Инна! — резко оборвал её Денис.
— Что «Инна»? Я правду говорю! — Сестра не унималась. — Посмотри на неё — ни красавица, ни умница, ни хозяйка. Что ты в ней нашёл?
Лида стояла посреди комнаты, окружённая враждебными лицами. Даже тётя Валя, которая обычно помалкивала, теперь качала головой с видом глубокого сожаления.
— Денис, — тихо сказала Лида, — скажи им...
— Что сказать? — Муж избегал её взгляда. — Может, они правы? Может, нам действительно рано было жениться?
Слова ударили, как пощёчина. Лида почувствовала, как мир качнулся под ногами.
— Ты это серьёзно? — прошептала она.
— Ну наконец-то до него дошло! — захлопала в ладоши Зоя Ивановна. — Сынок, ты молодец! Я же говорила, что эта девица тебе не пара!
— Да уж, — поддакнула тётя Валя. — Сразу видно было, что она не из нашей семьи. Не наша она.
Лида медленно огляделась. Лица родственников мужа светились злорадством. А сам Денис стоял, опустив голову, и молчал. Молчал, когда её растаптывали на его глазах.
— Хорошо, — сказала она странно спокойным голосом. — Раз я чужая, то и оставаться здесь не буду.
Она подошла к чемодану и взяла его за ручку. Тяжёлый, неподъёмный — как её жизнь последние три года.
— Лида, подожди... — Денис шагнул к ней.
— Что? — Она обернулась. — Что ты хочешь сказать? Что твоя мама права? Что я действительно чужая?
— Я... я не знаю, — пробормотал он.
— Не знаешь? — Лида усмехнулась. — После трёх лет брака ты не знаешь, кто я?
— Деньги! — вдруг вскрикнула Зоя Ивановна. — А деньги кто будет возвращать? Мы же на свадьбу потратились!
— Да, и золотое кольцо моей покойной бабушки на твоём пальце! — подхватила Инна. — Снимай немедленно!
Лида посмотрела на обручальное кольцо. Простое, без камней, но такое дорогое для неё когда-то.
— Пожалуйста, — сказала она и сняла кольцо. — Можете оставить его себе. Как память о том, что я была.
Кольцо звякнуло о пол.
— И серьги тоже! — не унималась Инна. — Это мамины серьги!
Лида молча сняла серьги и положила их на столик у двери.
— Всё? — спросила она. — Или есть ещё что-то, что принадлежит вашей семье?
— Совесть! — выпалила тётя Валя. — Совесть у тебя наша! Как ты можешь так поступать с Денисом?
— Совесть... — Лида покачала головой. — Да, пожалуй, совесть я здесь действительно потеряла. Три года назад.
Она взяла чемодан и направилась к двери. В коридоре было тихо, только где-то капал кран на кухне. Капал мерно, как часы, отсчитывая секунды её старой жизни.
— Лида! — окликнул её Денис.
Она обернулась. Он стоял в дверном проёме, а за его спиной маячили фигуры родственников.
— Куда ты пойдёшь?
— Не знаю, — честно ответила она. — Но это будет лучше, чем оставаться здесь.
— Может, не стоит... может, мы ещё поговорим...
— О чём? — Лида улыбнулась печально. — О том, как я чужая? Или о том, какая я бездарная?
Денис молчал. А за его спиной Зоя Ивановна уже шептала что-то Инне.
— Прощай, — сказала Лида и вышла из квартиры.
На лестничной клетке было прохладно. Лида поставила чемодан и достала телефон. Кому звонить? Подруге? Родителям? Но они же все говорили, что торопилась с замужеством, что плохо знает Дениса...
А за дверью уже слышались голоса:
— Ну наконец-то! — это Зоя Ивановна. — Я же говорила, что она долго не продержится!
— Мам, может, я зря... — голос Дениса был неуверенным.
— Что зря? Ты освободился! Теперь найдёшь себе нормальную жену!
Лида тихо засмеялась. Освободился... А она? Она тоже освободилась. От вечного страха, от постоянного ожидания очередного скандала, от необходимости доказывать, что она достойна быть частью этой семьи.
Телефон завибрировал. Сообщение от подруги Марины: «Как дела? Давно не виделись!»
Лида набрала номер.
— Маришка? Это я... Да, я знаю, что поздно... Слушай, а ты не помнишь, как мы мечтали открыть своё дело?
— Лида? Что случилось?
— Ничего особенного, — сказала она, глядя на дверь, за которой продолжался семейный совет. — Просто я поняла, что пора начинать новую жизнь.
— Ты серьёзно? А Денис?
— Денис... — Лида задумалась. — Денис остался со своей семьёй. А я ушла. И знаешь что? Мне это нравится.
Она взяла чемодан и пошла вниз по лестнице. Каждый шаг звучал, как начало новой истории. Истории, в которой она будет главным героем, а не статисткой в чужой пьесе.
А из квартиры доносился голос Зоя Ивановны:
— Вот увидишь, сынок, через месяц скажешь мне спасибо!
Лида усмехнулась. Через месяц... Интересно, кто кого будет благодарить?
Дверь подъезда захлопнулась за ней с таким звуком, словно закрывалась целая эпоха. Впереди светились фонари, обещая дорогу в неизвестность.
И впервые за три года Лида не боялась этой неизвестности. Она шла ей навстречу.
Прошло полгода
Лида стояла в гостиной в своей небольшой, но уютной квартиры.
Телефон завибрировал. Незнакомый номер.
— Слушаю.
— Лида? Это... это Денис.
Она замерла, держа трубку у уха. Голос мужа — бывшего мужа — звучал сломанно.
— Да, слушаю.
— Можно... можно с тобой встретиться? Поговорить?
— О чём?
— Я... я ошибся, Лида. Страшно ошибся.
Она села на край кровати. Интересно, что случилось? Неужели Зоя Ивановна перестала быть идеальной матерью?
— Где ты хочешь встретиться?
— Где угодно. Хоть в кафе, хоть на улице... Лида, я понимаю, что не имею права тебя просить, но...
— «Пончик» на Пушкина, завтра в восемь вечера, — сказала она. — Если опоздаешь, я уйду.
— Спасибо, — выдохнул он. — Спасибо.
Денис ждал её у входа в кафе. Выглядел он... потрёпанно. Костюм мятый, волосы растрёпанные, под глазами тёмные круги.
— Привет, — сказал он, когда она подошла.
— Привет.
Они заняли столик у окна. Лида заказала кофе, Денис — чай. Молчали, избегая смотреть друг другу в глаза.
— Как дела? — наконец спросил он.
— Хорошо, — ответила она честно. — А у тебя?
— Плохо, — он потёр лицо руками. — Очень плохо.
— Что случилось?
— Мама... — Денис замолчал, потом продолжил: — Помнишь Светку из соседнего подъезда? Ту, что мама всегда хвалила?
— Помню.
— Она привела её через месяц после твоего ухода. Сказала, что нашла мне идеальную жену. Света молодая, красивая, из хорошей семьи...
Лида молча кивнула. Она примерно это и ожидала.
— Мы поженились три месяца назад, — продолжил Денис. — Мама была в восторге. Наконец-то, говорила, нормальная девушка в доме.
— И что?
— А то, что твоя «нормальная девушка» оказалась ещё той штучкой, — в кафе вошла женщина, и Лида подняла глаза.
Зоя Ивановна. Постаревшая, сгорбленная, с затравленным выражением лица.
— Зоя Ивановна? — удивилась Лида.
— Да, это я, — свекровь тяжело опустилась на стул. — Пришла поговорить.
— Мам, мы же договорились... — начал было Денис.
— Молчи! — оборвала его мать. — Я сама скажу.
Она посмотрела на Лиду, и в её глазах читалось что-то новое. Усталость? Раскаяние?
— Эта Светка, — обратилась она к сыну, — через неделю после свадьбы показала свое истинное лицо. Меня из собственной комнаты выгнала! Сказала, что теперь она хозяйка, а я могу довольствоваться кладовкой.
— Мам...
— Не перебивай! — Зоя Ивановна вытерла глаза. — Денег с него тянет, как пиявка. Новая шуба, новые украшения, новая машина. А готовить не умеет, убирать не хочет. Сидит целыми днями в салонах красоты, а вечером приводит подруг — пьют, шумят до утра.
Лида молчала. Трудно было поверить в то, что она видела.
— А вчера... — голос Зоя Ивановны сорвался. — Вчера она сказала мне, что если я не нравлюсь, могу поискать себе дом престарелых. В собственной квартире! Которую я покупала на свои деньги!
— Зоя Ивановна, — тихо сказала Лида, — а причём здесь я?
— При том, что я была дурой! — выкрикнула женщина. — Слепой, глупой дурой! У меня была прекрасная невестка, а я её выгнала! Ты работала, помогала, никогда не грубила, всегда было чисто, вкусно... А я думала, что ты недостаточно хороша для моего сына!
В кафе стало тихо. Посетители за соседними столиками обернулись.
— Мам, не надо... — прошептал Денис.
— Надо! — Зоя Ивановна смотрела на Лиду. — Лида, я понимаю, что ты меня никогда не простишь. Но я хочу, чтобы ты знала — я была неправа. Во всём неправа.
— Хорошо, — сказала Лида. — Я поняла. Что дальше?
— Дальше? — Денис подался вперёд. — Лида, может быть, мы попробуем ещё раз? Я подам на развод, мы...
— Нет, — спокойно сказала она.
— Но почему? Мама же поняла, что была неправа! Она извинилась!
— Денис, — Лида вздохнула. — Проблема была не только в твоей маме. Проблема была в том, что ты не защитил меня. Ни разу за три года.
— Я не знал, как...
— Ты знал. Просто было проще согласиться с мамой, чем защищать жену.
Зоя Ивановна всхлипнула:
— Это я виновата! Я настраивала его против тебя!
— Может быть, — согласилась Лида. — Но окончательный выбор всегда делал он.
Денис опустил голову. Молчал долго, потом сказал:
— Я изменился, Лида. Я понял...
— Что ты понял? — перебила его она. — Что хорошая жена — это удобно? Что лучше иметь рядом человека, который готовит, убирает и молчит, чем красавицу, которая требует новую шубу каждый месяц?
— Нет! Я понял, что любил тебя. Люблю.
— Любишь? — Лида усмехнулась. — А когда ты это понял? Когда я ушла? Или когда твоя новая жена показала характер?
— Я...
— Не отвечай. Я знаю ответ.
Официантка принесла заказ. Кофе у Лиды, чай у Дениса. Зоя Ивановна ничего не заказывала.
— Лида, — снова заговорил Денис, — я знаю, что поступил подло. Но люди меняются. Я могу стать другим.
— Возможно. Но не для меня.
— Почему?
— Потому что я тоже изменилась. За эти полгода я поняла, что такое уважение к себе. Что такое жить без страха, что завтра тебя снова будут унижать. Что такое быть в окружении людей, которые ценят тебя.
— Ты встречаешься с кем-то? — в голосе Дениса прорезалась ревность.
— Нет. Но это не значит, что я готова вернуться в прошлое.
Зоя Ивановна внезапно встала:
— Лида, прости меня. Я не прошу, чтобы ты вернулась к моему сыну. Я прошу, чтобы ты простила глупую старуху, которая не умела ценить то, что имела.
— Я вас прощаю, Зоя Ивановна, — сказала Лида мягко. — Но прощение не означает возвращение.
— Я понимаю. — Старуха кивнула и направилась к выходу.
— Мам, подожди! — Денис бросился за ней.
Лида осталась одна. Допила кофе, расплатилась и вышла на улицу. Денис с матерью стояли у автобусной остановки.
— Лида! — окликнул её Денис.
Она подошла к ним.
— А если я разведусь и буду жить отдельно? Я смогу тебе доказать, что изменился? — спросил он.
— Денис, не нужно ничего доказывать — сказала она устало, — Просто живи. Учись быть самостоятельным. И ты найдешь свое счастье.
— А ты?
— А я уже строю. Свою жизнь.
Подошёл автобус. Зоя Ивановна села первой, Денис задержался.
— Лида, если ты когда-нибудь передумаешь...
— Не передумаю, — сказала она. — Удачи тебе, Денис. Искренне.
Автобус уехал. Лида достала телефон и набрала номер Марины.
— Маришка? Это я. Да, встреча прошла... Интересно прошла. Слушай, а помнишь, мы говорили о франшизе? Я думаю, пора серьёзно этим заняться.
— Лида, ты как? Голос какой-то странный.
— Нормальный голос. Голос свободного человека.
Она шла по вечернему городу, и каждый шаг звучал как утверждение: «Я иду своей дорогой». А где-то в автобусе ехал её бывший муж и, наверное, впервые в жизни думал о том, что такое потеря.
И что такое поздно.
Через год Лида стояла на балконе своей новой квартиры, попивая утренний кофе. Внизу шумел город, просыпаясь после дождя. На кухне что-то готовил Андрей — коллега, который три месяца назад стал чем-то большим, чем просто коллега.
— Завтрак готов! — крикнул он из кухни.
— Иду! — отозвалась она.
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера: «Лида, это Инна. Денис в больнице. Инфаркт. Если можешь, приезжай. Он зовёт тебя».
Лида перечитала сообщение дважды. Потом удалила его.
— Лида, остывает! — снова позвал Андрей.
— Уже иду, — сказала она и пошла навстречу новому дню.
На улице кто-то играл на скрипке. Мелодия была грустная, но красивая. Как воспоминание о прошлом, которое уже не болит.