— А это еще что за космический корабль?
Голос Милы был усталым. Она стояла на пороге кухни, глядя на стол, где среди остатков ужина возвышалась блестящая, хищно выглядящая конструкция из черного пластика и стекла. Это была новая кофемашина. Третья за последние пять лет.
Валерий, ее муж, сиял, как начищенный пятак. Он любовно протирал тряпочкой хромированный бок аппарата.
— Это не корабль, Милочка. Это вещь! Итальянская. С функцией холодного заваривания и восемнадцатью степенями помола. Представляешь? Мы будем пить самый правильный кофе в мире!
Миле было сорок три. И ей было абсолютно все равно, сколько в этой машине степеней помола. Она просто видела на столе очередную дорогостоящую игрушку, пока их старенькая стиральная машина издавала при отжиме звуки взлетающего истребителя.
— Валер, мы же договаривались. Никаких крупных покупок до отпуска.
— Мил, ну какая же это крупная покупка? — он искренне удивился. — Это инвестиция. В наше доброе утро. В настроение. Ты же любишь капучино.
Он обнял ее, чмокнул в висок. Он всегда так делал. Обаяние было его главным оружием. Против него было трудно устоять. Двадцать лет назад она и не пыталась.
*****
Они поженились, когда им было чуть за двадцать. Валера был сравним с фейерверком. Идеи, планы, мечты. Он приносил в их крошечную съемную квартиру не деньги, а «впечатления». То купит на последние копейки два билета на концерт, то притащит телескоп, чтобы «смотреть на звезды, а не в кошелек».
Мила была его тихой гаванью. Его землей. Она работала, вела бюджет, штопала его джинсы и варила суп. Она восхищалась его легкостью, его умением радоваться жизни. Ей, выросшей в строгой, экономной семье, это казалось глотком свободы.
Их «хобби» разделились почти сразу. Он покупал гаджеты. Первый компьютер, который занял полкомнаты. Навороченный музыкальный центр. Потом пошли мобильные телефоны, которые он менял каждые полгода. Она покупала «уют». Новые шторы. Красивую скатерть. Набор кастрюль с толстым дном.
— Смотри, какая прелесть! — радовалась она, вытаскивая из коробки блестящую сковороду.
— Да, классная, — кивал он, не отрываясь от инструкции к своему новому плееру. — Будешь мне на ней самые вкусные в мире драники жарить.
Это не казалось ей несправедливым. Это казалось... правильным. Он — голова, генератор идей, исследователь нового. Она — шея, хранительница очага и создательница уютного быта. Они — команда. Классическая модель семьи, о которой она читала в книгах.
Но годы шли. Появился сын, Марк. Их маленькая квартирка сменилась на ипотечную «трешку». Игрушки стали дороже. Валера увлекся фотографией. Дом наполнился объективами, штативами, фотовспышками. Потом пришла эра дронов. Он запускал их на даче, снимая с высоты птичьего полета их скромный участок и ржавую крышу сарая, которую они уже третий год не могли перекрыть.
А Мила продолжала покупать «уют». Новый пылесос, потому что старый сгорел. Новый холодильник, потому что в старом намерзала ледяная шуба. Новый кухонный комбайн, чтобы быстрее делать заготовки на зиму.
Ее покупки были необходимостью. Его — развлечением. Но и то, и другое они почему-то продолжали называть одним словом — «хобби».
*****
Когда Марку исполнилось шестнадцать, он, наблюдая, как отец в гостиной распаковывает шлем виртуальной реальности, а мать на кухне пытается починить протекающий кран, сказал ей тихо:
— Мам, а почему у папы хобби — это про «отдыхать», а у тебя хобби — это про «работать»?
Мила тогда вздрогнула. Детский вопрос попал в самую больную точку.
— Это не работа, сынок. Это забота, — сказала она, но голос прозвучал неубедительно.
Она начала замечать, что устала. Устала быть «шеей», «землей», «тихой гаванью». Она хотела своего. Не для семьи, не для быта. Для себя.
Она вспомнила, как в юности любила рисовать. Неумело, по-дилетантски, но с огромным удовольствием. Эта мысль, сначала робкая, стала расти и крепнуть. Она захотела пойти на курсы акварельной живописи. Купить себе хороший мольберт, краски, кисти. Она впервые за много лет захотела себе «хобби». Настоящее. Бесполезное. Только для души.
Она долго не решалась сказать Валере. Она выждала момент, когда он был в хорошем настроении, когда ипотечный платеж был внесен, а в холодильнике стояла кастрюля ее фирменного супа.
Вечером, когда они пили чай, она начала издалека.
— Валер, я тут подумала... Помнишь, я когда-то рисовала?
— Мм? Да, что-то припоминаю. Каракули какие-то, — он добродушно усмехнулся.
Она проглотила обиду.
— В общем, я нашла курсы. Для начинающих. Хочу пойти. И мне нужен будет мольберт, краски...
Она говорила, и ее голос дрожал от волнения. Она ждала поддержки, одобрения.
Валера допил чай. Посмотрел на нее с недоумением.
— Рисовать? Мил, тебе пятый десяток. Какие курсы? У тебя что, времени свободного много?
— Я найду, — твердо сказала она. — Буду ходить по субботам.
— А дача? А заготовки?
— Обойдется дача без меня одну субботу.
Он встал, подошел к окну.
— Ну, не знаю... Это же все денег стоит. Краски эти твои, бумага...
— Не дороже твоего последнего объектива, — не удержалась она.
И тут он обернулся. На его лице была та самая снисходительная улыбка, которая раньше казалась ей обаятельной, а теперь вызывала глухое раздражение.
— Милочка, не путай божий дар с яичницей. Мои гаджеты — это серьезные вещи. Техника. Прогресс. А ты хочешь тратить деньги на... мазню.
Это было так унизительно, что у нее потемнело в глазах.
— То есть, твои игрушки — это прогресс, а мое желание — это мазня? — ледяным тоном переспросила она.
— Ну почему сразу игрушки? — он начал раздражаться. — Это увлечения. Хобби. У каждого свои. Я покупаю себе гаджеты, а ты — кастрюли. Вон, на прошлой неделе купила себе чугунную. Чем не хобби?
Он усмехнулся. Он думал, что это остроумно.
А для Милы в этот момент мир раскололся надвое. До и после. Вся ее жизнь, вся ее забота, все ее невидимые трудовые будни были одним щелчком обесценены, низведены до уровня покупки кастрюли. Он поставил знак равенства между ее служением семье и его эгоистичным развлечением.
Она не стала кричать. Она просто молча встала и вышла из кухни. Она поняла все. Они не были командой. Они были соседями по квартире, где один жил для себя, а вторая — для него.
*****
На следующий день она пошла и записалась на курсы. Она сняла деньги со своей заначки, которую много лет откладывала «на черный день». Видимо, он настал.
Валера сделал вид, что ничего не произошло. Он был уверен, что это блажь, которая скоро пройдет. Но она не прошла. Каждую субботу Мила уходила на свои занятия. Она возвращалась уставшая, но с таким блеском в глазах, которого Валера не видел уже много лет.
Она перестала с ним советоваться. Она начала покупать себе вещи. Не кастрюли. А красивое белье. Дорогие духи. Книги по искусству. Она тратила на себя свои деньги, которые зарабатывала, делая переводы по ночам.
Валера забеспокоился. Его удобный, предсказуемый мир начал давать сбои. В доме чаще стали появляться покупные пельмени. Его рубашки не всегда были идеально выглажены.
— Мил, у нас что-то происходит? — попытался он завести разговор.
— Да, — спокойно отвечала она, не отрываясь от своего рисунка. — У меня появилось хобби.
Он не знал, как на это реагировать. Его привычные манипуляции больше не работали. Он пытался дарить ей подарки. Купил новую посудомойку.
— Смотри, какой агрегат! Чтобы у тебя было больше свободного времени!
— Спасибо, — сказала она. — Поставь в угол. Когда сломается старая, эта пригодится.
Она принимала его «заботу», но больше не платила за нее своей жизнью.
Однажды вечером он вошел в комнату и увидел, что она упаковывает в коробки его фототехнику. Объективы, вспышки, фильтры. Аккуратно, каждый в свой чехол.
— Ты что делаешь? — опешил он.
— Помогаю тебе, — она улыбнулась ему его же улыбкой. Милой, обезоруживающей. — Решила продать все это.
— Что?! С ума сошла?! Это же моя коллекция!
— Нет, Валера. Это твое хобби. А хобби иногда надоедают. Я решила, что тебе нужно новое. Более полезное для семьи. Например, хобби по перекрыванию крыши на даче. Или по замене стиральной машины.
Она закрыла коробку и заклеила ее скотчем.
— Я уже нашла покупателя. Деньги, кстати, пойдут на нашу поездку в отпуск. В Италию. Помнишь, я когда-то хотела?
Он смотрел на нее, на эту спокойную, незнакомую женщину, и не мог произнести ни слова. Она говорила на его языке. Она использовала его логику. Она взяла его оружие и направила против него самого.
Он вдруг понял, что все эти годы играл в игру, правила которой сам же и установил. А теперь его партнер по игре внезапно сменил тактику. И он понятия не имел, какой будет следующий ход.
А Мила взяла следующую коробку и начала упаковывать в нее его шлем виртуальной реальности. Она была абсолютно спокойна. Наконец-то у нее появилось хобби, которое нравилось им обоим. Она разбирала завалы их прошлого.
🎀Подписывайтесь на канал. Ставьте лайки😊. Делитесь своим мнением в комментариях💕