Начинаю публикацию новой книги.📚 ꧁Право на любовь: Полвека спустя꧂ 📚Вечер с книгой | Алина Вайсберг В стенах частного пансионата для пожилых людей жизнь течет по строгому расписанию: подъем, процедуры, обед-ужин, отбой. Здесь царит идеальный порядок, который так ценит Григорий Афанасьевич — отставной военный, привыкший к дисциплине и одиночеству. И который так тяготит Анну Васильевну — бывшую учительницу, живущую в мире книг и несбывшихся надежд. Они не видели друг друга полвека. Пятьдесят лет назад их разлучили чужая ложь, перехваченные письма и тысячи километров между Москвой и Сибирью. Казалось, жизнь прожита, и время для любви безвозвратно ушло. Но случайная встреча в коридоре пансионата переворачивает их размеренные будни. Старые чувства вспыхивают с новой силой, даруя им шанс, который выпадает лишь раз в жизни. Однако их внезапное счастье становится костью в горле для окружающих. Взрослые дети видят в этом романе не чудо, а угрозу и собственную корысть. Смогут ли двое пожилых людей, чья любовь прошла испытание временем, выстоять против цинизма собственных детей и строгих правил казенного дома? Это история о том, что для счастья никогда не бывает поздно, даже если весь мир твердит обратное.
✨Дневник женских историй
95
подписчиков
Истории из жизни простых женщин.…
«Свекровь проклинала меня. А потом пришла просить денег на лечение»
— Да чтоб твои деньги, которые ты у сына моего украла, тебе глотку пережгли! Чтоб ты, змея подколодная, одной водой питалась! Галина Петровна тогда не кричала. Она шипела. Тихо так, со смаком, глядя Лене прямо в глаза. В руках у нее дрожал пакет с Лениными вещами — жалкая стопка белья да пара кофточек. Свекровь вышвырнула их на лестничную клетку так, словно это был заразный мусор. Лена тогда смолчала. Глотала слезы, подбирая рассыпавшиеся носки, и чувствовала, как внутри что-то оборвалось...
«Я устала быть для всех удобной и послушной»
— Хватит! — прозвенело у Марины в голове, когда свекровь в очередной раз набрала номер с очередной «срочной» просьбой. — Просто... хватит. Она сидела на кухне, тупо глядя на унылый ноябрьский пейзаж за окном. В руке вибрировал телефон, тяжелый, как камень. А голос Елизаветы Матвеевны, казалось, сверлил мозг, требуя, канюча и не принимая отказа. — Мариночка, ну ты же знаешь, давление! Врач сказал — гулять, а на улице гололед, жуть! Привези мне сапожки мои зимние, серые. И это....
«Тише, дай взрослым поговорить, твое мнение здесь никого не интересует», — резко оборвал меня отец на семейном совете
— Ну что, Ань, может, хоть ты нам что-то умное скажешь? Ирония в голосе старшего брата, Виктора, была густой и липучей, как сироп. Она повисла в душной тишине гостиной, наполненной запахом маминых пирогов и невысказанного раздражения. Все взгляды обратились к Анне. Отец — тяжелый, властный. Мать — с вечно виноватой улыбкой. Витька — самодовольный, холеный. Его жена, Лилечка, — с вежливым безразличием на лице. Ане было сорок два. И в эту секунду она снова почувствовала себя семилетней девочкой, которую отчитывают за разбитую чашку...
Подруга увела мужа, оставив меня с его кредитами. Через год они пришли устраиваться на работу в мою фирму
— Да не переживай ты так! Ну, кредиты... С кем не бывает? Мы же с тобой лучшие подруги, Мариш! Прорвёмся! Светка обнимала её за плечи, участливо заглядывала в глаза, а в её сумочке вибрировал телефон от сообщения. От Игоря. Мужа Марины. Сообщение было коротким: «Она поверила. Выезжаем через час. Билеты у меня». Это Марина узнает позже. А пока она утирала слёзы, верила в женскую дружбу и думала, как ей одной теперь выплачивать два миллиона за «гениальный бизнес-проект» мужа, который прогорел, не успев начаться...
«Да кому ты нужна, кроме меня? Скажи спасибо, что терплю», — бросил супруг в пылу ссоры
— Ну и вид у тебя. Опять всю ночь свои сериалы смотрела, вместо того чтобы лицом заняться? Светлана молча поставила перед мужем тарелку с яичницей. Два идеально круглых желтка глядели на Игоря, как удивленные глаза. Она целилась в этот перфекционизм полчаса — капля масла, правильная температура, лопаточка в нужный момент. Чтобы было как он любит. Чтобы утро началось без придирок. Не сработало. — Я не смотрела сериалы. Плохо спала просто, — тихо ответила она, наливая ему кофе. — Плохо она спала...
«Твоя зарплата будет лежать у меня. Я сам решу, что тебе нужно», — заявил муж
От этих слов мужа у Марины внутри всё оборвалось. «Твоя зарплата будет лежать у меня. И я сам решу, что тебе из неё нужно». Холодный, безапелляционный тон Вадима мгновенно заморозил ту радость, с которой она влетела в их крохотную кухню буквально час назад. Она ведь летела на крыльях! В руках — приказ о повышении, в голове — фейерверк из планов. Её, обычного бухгалтера, после стольких лет кропотливого труда сделали финансовым аналитиком. Зарплата — почти вдвое выросла! Море, о котором так долго мечтали...
«Я буду приводить к тебе сына после школы. Ты же все равно дома в декрете сидишь», — поставила перед фактом золовка
— Анечка, привет, солнышко! Короче, я записала Тимку на дзюдо рядом с тобой, так что после школы буду к тебе его завозить. Часика в три. Ну, до шести, — протараторила в трубку золовка Света бодрым голосом, не предполагающим возражений. Аня замерла посреди кухни с бутылочкой детской смеси в руке. На плите булькал суп, в стиральной машинке заканчивался цикл стирки, а в комнате истошно орал ее трехмесячный сын Мишка, требуя еды, внимания и, кажется, полного господства над миром. — В смысле… завозить? — только и смогла выдавить она...
«Продай квартиру и отдай нам долг отца!» — потребовал брат, которого я не видела 15 лет
— Тут такое дело, сестрёнка… Отец-то, оказывается, мне должен остался. Мужчина, которого Алина не видела пятнадцать лет, произнес это буднично, стряхивая невидимую пылинку с рукава своего потёртого пиджака. Он сидел на её кухне, в её квартире, которую она оплачивала десять лет ценой бессонных ночей. Он пил её чай и ел её печенье. Он был почти чужим. Старший брат Вадим. От него пахло дорогой и каким-то застарелым разочарованием. Он похудел, осунулся, в уголках глаз залегли резкие морщины...
«Я ухожу от мужа и буду жить у тебя!» — заявила сестра, выставляя чемоданы в моей прихожей
— Рит, подожди… Ты серьезно? Ты же даже не позвонила! Мой голос прозвучал глухо и растерянно, пока младшая сестра Рита, пыхтя, затаскивала в мою крошечную прихожую второй чемодан. Огромный, розовый, с облезлой наклейкой из Парижа. За ее спиной маячила заплаканная племянница Соня. — А чего звонить? — беззаботно бросила Рита, выпрямляясь. — Предупреждать? Лен, я ухожу от Павла. Всё, точка. Будем пока у тебя жить. Сонечка, не реви, говорю! Твоя тетя нас не выгонит. Мы же семья. «Семья»...
«Сын отдал мне свою зарплату. Сказал, что ты и так много тратишь», — с укором сказала свекровь
— Анечка, ты только на Димочку-то не сердись, ладно? Голос свекрови, Тамары Павловны, сочился в телефонную трубку, как переслащенный сироп — липкий, вязкий, обволакивающий. У Анны на мгновение перехватило дыхание, словно её окунули в ледяную воду. Она стояла посреди кухни с пачкой пельменей в руках, только что вернувшись из магазина, и растерянно смотрела на весёленькие обои в ромашках. — А за что мне на него сердиться, Тамара Павловна? — осторожно спросила она, пытаясь придать голосу беззаботность...
«И это все, что вы подарили нам на юбилей? Стыдно, имея такие возможности»
— Вы бы хоть для приличия в коробочку положили, а не просто так, в пакетике… Голос золовки, Лиды, прозвенел в наступившей тишине так резко, что Марина вздрогнула. Праздник, казалось, споткнулся и замер. Только что отзвучали тосты, гости довольно переваривали горячее, а ее муж, Андрей, смущенно улыбаясь, вручал своим родителям подарок на рубиновую свадьбу. А теперь эта фраза повисла в воздухе, как дым от дешевой сигареты. Лида, надув губы, брезгливо держала двумя пальцами уголок целлофанового пакета, в котором лежали два билета...