Звонок прорезал тишину сонного воскресного утра, как нож по бархату. Вера даже не открыла глаз – по интонации мужа уже поняла: звонит она. Инесса. Сестрица дорогая.
— Да, слушаю... — голос Лёши сразу стал другим, каким-то виноватым, будто он сам просил о помощи, а не наоборот.
Вера села в постели, откинула волосы с лица. Тридцать лет замужества научили её читать мужа, как открытую книгу. Сейчас он кивал в трубку, хмурился, что-то быстро записывал на салфетке.
— Конечно, приезжайте... Поговорим...
Приезжайте. Значит, не одна. С этим своим Кириллом, небось. Вера мысленно простилась со спокойным воскресеньем.
— Что им нужно? — спросила она, как только Лёша положил трубку.
— Временно пожить у нас... — он не смотрел ей в глаза, — у них сложности. С жильём, с работой...
— Лёша. — Вера встала, накинула халат. — Твоей сестре уже сорок три года. Сорок три! Когда она наконец станет взрослой?
Он молчал, разглядывая свои руки. Всегда так делал, когда речь заходила о семье. Точнее, о том, что от неё осталось после смерти родителей. Он и Инесса. Брат и сестра. И между ними – целая пропасть непонимания, обид и невысказанных претензий.
Инесса появилась на пороге в половине третьего, когда Вера как раз достала из духовки курицу. Появилась, как всегда, эффектно – в модном пальто, с дорогой сумкой, за рукой держала мужчину лет тридцати пяти. Кирилл оказался именно таким, каким Вера его и представляла: симпатичный, с хитрыми глазами и улыбкой, которая обещала больше, чем могла дать.
— Ой, как вкусно пахнет! — Инесса прошла в гостиную, не снимая туфель, оглядела обстановку оценивающим взглядом. — А у вас тут ничего не изменилось. Всё такое же... уютное.
В её интонации слышался лёгкий снобизм. Мол, милая провинциальность, как трогательно.
— Садитесь к столу, — предложила Вера, хотя внутри всё сжалось в тугой узел. Что-то в поведении золовки настораживало. Слишком уж она была спокойна для человека, у которого "сложности".
За обедом Инесса рассказывала о Москве, о работе в какой-то рекламной агентуре, о том, как сложно найти приличное жильё. Кирилл поддакивал, изредка вставлял комментарии о столичной жизни. А Лёша слушал с восхищением, будто сестра вернулась из кругосветного путешествия.
— И вот мы подумали, — наконец перешла Инесса к сути, — может быть, вы могли бы нам помочь? Я помню, у вас есть та однокомнатная на Садовой. Мама оставила...
— Квартира не пустует, — быстро сказала Вера. — Мы её сдаём.
— Но сейчас же никого нет? — Инесса улыбнулась той самой улыбкой, которой в детстве выпрашивала у родителей всё, что хотела. — Мы видели, когда мимо ехали. Окна тёмные.
Видели, когда мимо ехали. Значит, специально проверяли. Готовились.
— Квартиранты съехали месяц назад, — признался Лёша. — Мы ещё не нашли новых...
— Вот и прекрасно! — всплеснула руками Инесса. — Мы могли бы пожить там временно. Недолго, правда. Пока не найдём что-то своё.
Вера почувствовала, как внутри неё поднимается волна раздражения. Временно. Пока не найдём. Сколько раз она слышала эти слова от родственников мужа! Его двоюродный брат "временно" жил у них полгода, пока жена не поставила ультиматум. Племянница "на недельку" растянула своё пребывание на два месяца.
— Я не собираюсь содержать твою сестрицу! — резко сказала Вера мужу, не выдержав. — А то нашли спонсора, лучше забудьте!
Повисла тишина. Инесса медленно отложила вилку, посмотрела на Веру так, будто видела её впервые.
— Верочка, — проговорила она мягко, но в голосе прозвучала злость, — я не прошу денег. Просто крышу над головой. На время.
— Время имеет свойство растягиваться, — парировала Вера. — Особенно когда речь идёт о бесплатном жилье.
Лёша дёрнулся, хотел что-то сказать, но Кирилл его опередил:
— Мы понимаем ваши опасения. Но ситуация действительно временная. У меня есть перспективы...
— У всех есть перспективы, — сухо заметила Вера. — Вопрос в том, когда они материализуются.
Разговор длился ещё час. Инесса то улыбалась, то делала обиженное лицо, то ссылалась на память родителей, то намекала на родственные обязанности. Кирилл периодически вставлял реплики о том, как они благодарны, как ценят семейные связи, как обязательно отблагодарят.
А Лёша сидел между двух огней и мучился. Вера видела, как он разрывается между жалостью к сестре и пониманием правоты жены. В конце концов, победила жалость.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Можете пожить там месяц-два. Пока найдёте что-то своё.
Вера хотела возразить, но промолчала. При посторонних она никогда не перечила мужу. Этому её ещё свекровь научила: семейные дела решаются в семье, а не на публике.
— Лёшенька, ты просто золото! — Инесса вскочила, обняла брата. — Я знала, что ты нас не оставишь!
Кирилл тоже встал, крепко пожал Лёше руку:
— Мы в долгу перед вами. Серьёзно.
В долгу. Вера мысленно фыркнула. Интересно, в каком именно долгу? В том, который никто не собирается отдавать?
Через неделю Вера случайно встретила соседку тёти Лизы – старушка жила в доме напротив их "сдаваемой" квартиры. Тётя Лиза, восьмидесятилетняя пенсионерка, была ходячей хроникой района. Она знала, кто когда приходил, кто с кем встречался, и у кого какие проблемы.
— А что это у вас на Садовой творится? — спросила она без предисловий. — Там вроде твои родственники поселились, а народу столько ходит – как в проходном дворе!
— Какой народ? — не поняла Вера.
— Да молодёжь всякая! То парни, то девицы. Вчера вообще компания приехала – машин под пять штук! До трёх утра музыка играла. Соседи уже жаловаться собираются.
Вера почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— Тётя Лиза, а та женщина... сестра моего мужа... она там живёт?
— Так её уже дня три не видно! — всплеснула руками старушка. — А вот её кавалер вчера утром приезжал, какие-то деньги получал от тех молодых. Как хозяин, понимаешь?
Деньги получал. У Веры потемнело в глазах.
Домой она ворвалась как ураган. Лёша сидел в кресле, читал газету.
— Ты знаешь, что творит твоя сестрица? — выпалила Вера с порога.
— О чём ты?
— Она сдала нашу квартиру! Взяла деньги и сдала каким-то студентам!
Лёша медленно отложил газету. На лице появилось выражение человека, которого ударили под дых.
— Не может быть...
— Может! Ещё как может! Тётя Лиза всё видела. Там теперь притон какой-то! Музыка, тусовки, а твоей дорогой сестрицы и след простыл!
— Но она же... она сказала, что будет жить там...
— Она многое говорила! — Вера почувствовала, как внутри неё поднимается ярость. — А живёт, между прочим, у своего Кирилла! На наши деньги!
Лёша встал, прошёлся по комнате. Он был бледен, руки слегка дрожали.
— Надо разобраться, — проговорил он наконец. — Может быть, недоразумение...
— Какое недоразумение, Лёша? Твоя сестра нас обманула! Использовала! И ты до сих пор её защищаешь!
— Я не защищаю! Просто...
— Просто что? — Вера подошла к нему вплотную. — Просто ты боишься признать, что она тебя обвела вокруг пальца? Что твоя любимая сестрёнка – обычная мошенница?
Слово повисло в воздухе. Тяжёлое, болезненное. Лёша смотрел на жену, и в его глазах она увидела смесь боли, обиды и... стыда.
— Звони ей, — сказала Вера тише. — Прямо сейчас. Пусть объяснится.
Инесса трубку не брала. Сначала длинные гудки, потом сразу автоответчик. Кирилл тоже не отвечал. К вечеру Лёша съездил к квартире на Садовой.
Он вернулся молчаливый и мрачный. Сел за стол, долго смотрел в одну точку.
— Ну? — не выдержала Вера.
— Там действительно чужие люди. Студенты. Говорят, сняли на три месяца, деньги вперёд заплатили. — Он поднял глаза. — Инесса им представилась собственницей.
— Сколько?
— По тридцать тысяч в месяц.
Вера быстро посчитала. Девяносто тысяч рублей. За их квартиру. За квартиру, которую они просто дали пожить "из родственных чувств".
— Ты понимаешь, что она нас просто ограбила? — спросила она.
Лёша кивнул. Молча.
— И что теперь делать будем?
— Не знаю, — признался он. — Честное слово, не знаю.
На следующий день объявился дядя Петя – брат покойного отца Лёши. Пожилой мужчина, всю жизнь проработавший инженером, жил скромно, но по-честному. К племяннику заезжал редко, по большим праздникам.
— Слышал, что у вас тут проблемы с Инкой, — сказал он без предисловий. — Рассказывай.
Лёша неохотно пересказал ситуацию. Дядя Петя слушал молча, изредка хмыкал.
— Ясно, — подытожил он. — Значит, так. Завтра едем к ней. Вместе.
— Дядя Петя, она не отвечает на звонки...
— Найдём. У меня есть знакомые в Москве. Адрес этого её... как его... Кирилла узнаем. И поговорим с ними по душам.
В голосе старика прозвучала такая решимость, что Вера почувствовала: может быть, справедливость всё-таки восторжествует.
Нашли их через два дня. Жили они в двушке на окраине Москвы, в новостройке. Когда Лёша с дядей Петей появились на пороге, лицо Инессы выражало полную растерянность.
— Лёша! Дядя Петя! Откуда вы...
— А ты думала, мы так и не узнаем? — дядя Петя прошёл в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Садись, племянница. Поговорим.
Кирилл пытался сгладить ситуацию, предложил чай, заговорил о пробках на дорогах. Но дядя Петя его оборвал:
— Молодой человек, вы лучше помолчите. А то как бы хуже не стало.
— Дядя Петя, ты не понимаешь... — начала Инесса.
— Понимаю. Ещё как понимаю. Ты сдала квартиру брата, взяла деньги и думала, что так и останется. Правильно понимаю?
Инесса побледнела, но подбородок вздёрнула вызывающе:
— А что такого? Квартира всё равно пустовала! Лучше пусть хоть какая-то польза будет!
— Польза кому? Тебе?
— Нам! — вмешался Кирилл. — У нас сложная ситуация, нужны деньги...
— У всех сложные ситуации, — отрезал дядя Петя. — Только не все воруют у родственников.
— Мы не воровали! — вспыхнула Инесса. — Мы просто...
— Что "просто"? — впервые подал голос Лёша. — Ты сказала, что будешь там жить. А сама сдала посторонним людям, взяла деньги и даже не предупредила. Это как называется?
Инесса смотрела на брата, и в её глазах было что-то похожее на удивление. Будто она не ожидала, что он способен на такой тон.
— Лёша, мы отдадим...
— Когда?
— Ну... когда найдём работу...
— А если не найдёте? Сколько ждать? Год? Два?
Повисла тишина. Кирилл нервно курил на балконе. Инесса сидела, опустив голову.
— Слушай меня внимательно, — сказал дядя Петя. — Немедленно возвращаете Лёше деньги за аренду!
— А у нас уже нет этих денег!
— Это ваши проблемы. Должны были думать раньше, когда чужое добро прикарманивали.
— Дядя Петя, но мы же семья... — попробовала последний козырь Инесса.
— Семья? — старик усмехнулся. — Семья – это когда друг о друге заботятся, а не обманывают. А ты что сделала? Обманула брата, который тебе доверял. Украла деньги, которые ему нужны. И ещё возмущаешься, когда тебя уличили.
Домой они вернулись поздно вечером. Лёша был молчалив, но Вера видела: что-то в нём изменилось. Может быть, наконец открылись глаза на истинную натуру сестры.
— Деньги вернут? — спросила она.
— Обещали. — Он снял куртку, повесил на крючок. — Дядя Петя сказал, если не вернут – пойдём в полицию. Мошенничество это называется.
— И что Инесса?
— Плакала. Говорила, что мы её не понимаем, что у неё трудности... — Лёша присел на диван, потёр лоб. — А я всё думаю: когда она успела такой стать? Когда мы были детьми, она была другой...
— Люди меняются, — мягко сказала Вера. — Не всегда в лучшую сторону.
— Знаешь, что самое обидное? — Лёша посмотрел на жену. — Я действительно хотел помочь. Искренне хотел. А она... она просто использовала мою доброту.
Вера села рядом, взяла его за руку.
— Ты хороший человек, Лёша. И брат хороший. Не вини себя в том, что кто-то воспользовался твоим добросердечием.
— А ты меня предупреждала, — признался он. — Я помню. Ты сразу сказала, что это плохая идея.
— Я не хотела быть правой в этом вопросе, — честно ответила Вера. — Совсем не хотела.
Через неделю деньги вернули. Не все – около половины. Остальное, по словам Инессы и Кирилла, уже потратили на "неотложные нужды". Дядя Петя собирался идти в полицию, но Лёша его остановил.
— Хватит, — сказал он. — Хватит с меня этой истории. Пусть живёт, как хочет. Но больше ко мне не обращается.
— А если обратится?
— Не обратится. Теперь она знает, что я не такой простак, каким она меня считала.
Позже, когда студенты съехали, квартиру на Садовой Лёша сдал через агентство. Честным арендаторам, с договором и залогом. А деньги, которые удалось вернуть, потратили на ремонт в собственной квартире.
— Знаешь, — сказала как-то вечером Вера, разглядывая новые обои в спальне, — может быть, оно и к лучшему, что всё так получилось.
— Как это к лучшему? — удивился Лёша.
— Теперь ты знаешь, кто есть кто. И больше не будешь мучиться чувством вины перед сестрой. Она сама показала своё истинное лицо.
Лёша подумал и кивнул.
— Да. Наверное, ты права. Хотя всё равно обидно. Хотелось верить, что семья – это святое.
— Семья и есть святое, — возразила Вера. — Настоящая семья. Та, где люди друг друга любят и уважают. А не используют.
Инесса больше не звонила. Иногда дядя Петя передавал новости: то работу нашла, то опять потеряла, то с Кириллом рассталась, то помирилась. Но к Лёше больше не обращалась.
— И правильно делает, — говорила Вера. — Пусть сама решает свои проблемы. На то она и взрослый человек.
А Лёша только вздыхал. Где-то в глубине души он всё ещё надеялся, что сестра одумается, придёт и попросит прощения. Не за деньги – за то, что предала доверие. За то, что разрушила то, что осталось от их семьи.
Но годы шли. И Лёша понял: некоторые мосты, когда их сжигают, не восстанавливаются. Остаётся только принять это и жить дальше. Ценя тех, кто рядом. Тех, кто действительно любит, а не просто пользуется любовью.
— И не собираюсь я содержать твою сестрицу, — иногда повторяла Вера, когда речь заходила о каких-то дальних родственниках с просьбами о помощи. — Один раз обожглись – хватит.
И Лёша с ней соглашался. Потому что понял: доброта без границ – это не добродетель. Это слабость, которой обязательно кто-то воспользуется.
А настоящая семья – это те, кто рядом в трудную минуту. Кто не предаст, не обманет, не использует твоё доверие. Всё остальное – просто кровные узы, которые ничего не значат, если за ними нет любви и уважения.