— Убирайтесь вон из моего дома! Чтоб духу вашего здесь больше не было! — голос Ираиды Семеновны срывался на визг, а её указующий перст дрожал от ярости.
Но начиналось всё совсем по-другому...
Утром того дня Ираида Семеновна стояла перед зеркалом и любовалась собой. Семьдесят лет — не возраст! Новое платье цвета бордо удачно скрывало недостатки фигуры, а жемчужные бусы, доставшиеся от покойной матери, придавали образу благородства.
«Наконец-то они все соберутся и увидят, какая я ещё статная женщина», — думала она, поправляя причёску. Ресторан «Золотое руно» был забронирован на двадцать персон, меню выбрано лично: салат «Цезарь» с королевскими креветками, тартар из сёмги с авокадо и манго, утиная грудка в ягодном соусе, телячьи медальоны с трюфельным кремом...
— Мам, ты точно не перебарщиваешь с угощением? — осторожно поинтересовался Феликс, поправляя галстук. В свои сорок пять он всё ещё боялся материнского гнева, как школьник.
— Феля, молчи! — отмахнулась Ираида Семеновна. — Раз в году можно и пошиковать. Пусть все увидят, что мы живём не хуже других.
Карина, его жена, промолчала. Стройная, с аккуратной стрижкой каре, она научилась не вмешиваться в отношения мужа с матерью. За пять лет брака поняла: лучше переждать бурю, чем попасть под горячую руку свекрови.
Ресторан встретил их приглушённым светом и ароматом дорогих духов. Столы были накрыты безупречно: хрустальные бокалы переливались в свете люстр, белоснежные салфетки сложены веером, букеты роз источали тонкий аромат.
— Ираида! Дорогая! — первой ворвалась тётя Соня, мамина младшая сестра. Полная, румяная, с крашеными в рыжий цвет волосами, она сразу направилась к фуршетному столу. — Ой, какая красота! А это что за салатик с креветками?
За ней потянулись остальные родственники: двоюродные братья с жёнами, племянники, соседи. Все наряженные, все с подарками — правда, большинство пакетов выглядели подозрительно лёгкими.
Ираида Семеновна встречала гостей с королевским достоинством. Принимала поздравления, выслушивала комплименты, чувствовала себя центром вселенной. Вот оно, её торжество! Вот они, плоды долгой жизни!
— Давайте за именинницу! — провозгласил двоюродный брат Виктор, уже успевший опустошить пару рюмок. — За нашу дорогую Ираиду Семеновну!
Первый тост прошёл торжественно. Второй — весело. А вот к третьему атмосфера начала накаляться.
— Слушай, Соня, а помнишь, как мы в молодости... — начал брат Виктор какую-то сомнительную историю из прошлого.
— Витя, не надо! — попыталась остановить его тётя Соня, но было поздно.
— ...тогда Ираида так напилась на свадьбе у Петьки, что...
— Виктор! — рявкнула именинница. — Заткнись немедленно!
Но Виктор был уже не в том состоянии, чтобы слушаться. История полилась рекой, обрастая подробностями и домыслами. Тётя Соня пыталась переключить внимание на салат с экзотическими фруктами, но безуспешно.
— А вот Феликс-то наш... — подхватила жена другого племянника, — небось, до сих пор мамкиного молочка не отведал!
Карина вздрогнула. Феликс покраснел до корней волос.
— Что ты сказала, дрянь такая? — взвилась Ираида Семеновна.
— Да ладно тебе, тётя Ира! — захихикала родственница. — Все же видят, как он под твоим каблуком ходит. И жёнка его тоже — мямля мямлей!
Карина стиснула зубы. «Не отвечай, не отвечай», — твердила она про себя. Но когда услышала, как её называют "бесплодной кукушкой", не выдержала:
— А ты лучше про своих детей подумай! Один в тюрьме сидит, второй наркоман!
Взрыв был мгновенным. Женщины вцепились друг в друга взглядами, мужчины начали повышать голоса, споря о чём-то давно забытом. Салат «Цезарь» остыл, утиная грудка покрылась плёнкой жира, а дорогое вино лилось рекой — но уже не для наслаждения, а для забвения.
— Мне семьдесят лет исполнилось! — кричала Ираида Семеновна, размахивая салфеткой. — Семьдесят! А вы... вы устроили тут...
— Да кто ты такая, чтобы нас учить? — огрызнулся Виктор. — Всю жизнь задом наперёд жила!
— Как ты смеешь?!
— А вот так! И подарки твои дерьмовые никому не нужны!
Тут выяснилось, что половина «подарков» — это переупакованные вещи из прошлых застолий. Коробка конфет оказалась просроченной, духи — подделкой с рынка, а красивый шарф — с пятном, которое кто-то ловко спрятал под бантом.
— Вы... вы все... — Ираида Семеновна задыхалась от возмущения. — Дармоеды! Нахлебники! Я для вас всё лучшее заказала, деньги потратила, а вы...Подарки ещё мои передариваете!
— А мы что? — нагло ухмыльнулась тётя Соня, уже основательно принявшая на грудь. — Мы пришли, поздравили. Чего ещё надо?
— Подарков нормальных надо! Уважения! А не этого... — Ираида Семеновна махнула рукой в сторону стола, где валялись жалкие обрывки упаковочной бумаги и дешёвые безделушки.
Феликс сидел, уткнувшись в тарелку. Карина смотрела в окно, мысленно считая минуты до конца этого кошмара. Родственники перешли на личности, вспоминая старые обиды и тайны.
— А помнишь, Ира, как ты у меня жениха увела? — вдруг выпалила тётя Соня.
— Какого жениха, дура ты набитая?
— Помнишь, помнишь! Николая! Я с ним три года встречалась, а ты... ты его соблазнила!
— Это было пятьдесят лет назад!
— И что? Я не забыла!
Семейные тайны выплеснулись наружу, как грязная вода из прорвавшейся трубы. Кто кому должен денег, кто с кем изменял, кто чьих детей на самом деле воспитывает... Ресторанные официанты перешёптывались в углу, явно развлекаясь представлением.
Последней каплей стало то, как двоюродный брат Виктор, окончательно потеряв берега, начал приставать к Карине.
— Красавица ты наша... — бормотал он, пытаясь обнять её за талию. — А что это ты такая грустная? Давай развеселимся!
— Отстань! — попыталась вырваться Карина.
— Да ладно тебе! Феликс твой всё равно тряпка...
Феликс вскочил, кулаки сжались сами собой. Но он так и не успел ничего сделать — потому что первой в драку вступила его мать.
— Руки убрал от моей невестки, собака пьяная! — рявкнула Ираида Семеновна и треснула Виктора сумочкой по голове.
Тот покачнулся, задел стул, стул упал, за ним потянулась скатерть вместе с тарелками... Грохот был такой, что в соседнем зале заглянули посмотреть, что происходит.
— Всё! — голос Ираиды Семеновны звенел, как набат. — Всё! Проваливайте немедленно из моего дома, чтобы духу здесь вашего не было!
— Да мы и не в твоём доме! — хихикнула кто-то. — Мы в ресторане!
— Проваливайте отовсюду! — не унималась именинница. — Чтоб я вас больше никогда не видела! Неблагодарные! Жадные! Завистливые!
Родственники начали расходиться. Кто-то оправдывался, кто-то огрызался, кто-то просто молча брал куртки и уходил. Тётя Соня на прощание прошипела:
— Сама ты неблагодарная! Всю жизнь считала себя лучше всех!
— И считаю! — выкрикнула в ответ Ираида Семеновна. — И буду считать!
Ресторан опустел. Остались только битые тарелки, пятна от вина на белоснежной скатерти и счёт на кругленькую сумму. Феликс молча расплачивался с администратором, Карина собирала жалкие подарки в пакет.
А Ираида Семеновна сидела в своём бордовом платье среди разгрома и думала: «Семьдесят лет... А они даже нормального подарка не купили. Даже притвориться не смогли, что рады за меня...»
Жемчужные бусы тяжело лежали на шее. Торт так и остался нетронутым — красивый, трёхъярусный, с розочками из крема и золотыми буквами «С юбилеем!».
— Мам, пошли домой, — тихо сказал Феликс.
— Да... — она встала, расправила платье. — Пошли.
У выхода администратор вежливо поинтересовался:
— Торт будете забирать?
Ираида Семеновна обернулась, посмотрела на него — красивый, праздничный, никому не нужный. Как и она сама.
— Оставьте себе, — сказала она. — Может, у вас найдутся люди, которые умеют ценить хорошее.
Дома Ираида Семеновна долго сидела на кухне, всё ещё в праздничном платье. Феликс заварил ей чай, Карина принесла домашние пирожки.
— Мам, — осторожно начал сын, — может, не стоило так резко? Всё-таки родственники...
— Какие они мне родственники? — устало ответила она. — Пришли пожрать бесплатно и ещё нахамили. Нет, Феля... Лучше уж одной, чем с такими.
Карина неожиданно для себя протянула руку и накрыла ладонь свекрови своей:
— Ираида Семеновна... А давайте на следующий год день рождения втроём отметим? Без всей этой... суеты.
Старушка удивлённо посмотрела на невестку. Та улыбнулась — первый раз за долгое время искренне.
— Втроём, — повторила Ираида Семеновна. — Да... Может быть, и лучше будет.
За окном шёл дождь, смывая остатки неудачного праздника. А в маленькой кухне три человека пили чай с домашними пирожками и впервые за много лет понимали: семья — это не те, кто приходит на халяву. Семья — это те, кто остаётся, когда все остальные уходят.
Утром Ираида Семеновна проснулась от робкого стука в дверь. Голова раскалывалась — не от вина, его она почти не пила, а от нервов и слёз. Вчерашний скандал прокручивался в памяти, как застрявшая пластинка.
— Кто там может быть в такую рань? — пробормотала она, натягивая халат.
В глазок была видна молодая женщина с ребёнком на руках, рядом стоял мужчина с потёртой сумкой.
— Простите, бабушка, — заговорила женщина, когда дверь приоткрылась. — Мы с дороги, из Воронежа. Можно у вас отдохнуть немного? Малыш плачет, его покормить надо, пеленки поменять...
Ираида Семеновна посмотрела на запачканную молодую мать, на хныкающего младенца, на усталого мужа с обвисшими плечами.
— Заходите, — сказала она, отодвигая замок. — Какие же вы измученные...
— Спасибо вам, добрая женщина, — благодарила девушка, устраиваясь на диване. — Меня Светой зовут, а это Олег, мой муж. Малыш Витенька.
— А куда едете-то? — спросила Ираида Семеновна, ставя чайник.
— К сестре в Питер. Жить негде стало, работы нет. Может, там устроимся как-нибудь...
Олег молчал, только кивал. Всё время озирался по сторонам, будто оценивал обстановку. Взгляд его задержался на серванте с хрусталём, на шкатулке на комоде.
— Красиво у вас, — сказала Света, перепеленывая ребёнка. — Богато живёте.
— Да какое там богато, — махнула рукой Ираида Семеновна. — Всё старьё советское.
Феликс и Карина, услышав голоса, вышли из спальни.
— Мам, кто это? — удивился Феликс.
— Путники, — объяснила мать. — С дороги. Отдыхают.
— Ребёнок-то больной какой-то, — забеспокоилась Карина, присматриваясь к малышу. — Не плачет совсем, вялый...
— Да нет, он просто спокойный, — быстро отвечала Света. — Хороший мальчик.
Но Карина работала в поликлинике медсестрой. Опыт подсказывал: что-то не так. Ребёнок был слишком тихий, движения неестественные.
— А можно я его посмотрю? — предложила она. — Я медик.
— Не надо! — резко сказал Олег. — Он в порядке.
— Да-да, в порядке, — поспешно подтвердила Света. — Мы к врачу недавно ходили.
Но когда Карина наклонилась ближе, она увидела: у «ребёнка» были нарисованные глаза. Это была кукла, искусно завёрнутая в пелёнки.
Сердце Карины заколотилось. Она посмотрела на Олега — тот сидел теперь ближе к выходу, преграждая путь. Света тем временем незаметно разглядывала квартиру, мысленно составляя опись ценностей.
— Феликс, — тихо позвала Карина мужа, — пойдём на кухню. Чая заварим.
— Мам, — шепнула она свекрови, когда они остались втроём, — это воры. У них кукла вместо ребёнка.
— Что? — не поняла Ираида Семеновна.
— Это мошенники! Они просматривают, что у нас есть ценного. Надо их выгнать!
Феликс побледнел:
— А что если они вооружены?
— Действовать надо умно, — прошептала Карина. — Мам, вы вернитесь к ним. Скажите, что пошли за печеньем к чаю. А мы тихонько вызовем полицию.
— Эй, а где хозяева? — крикнула Света, когда Ираида Семеновна вернулась одна.
— Сейчас придут, печенье ищут, — спокойно ответила старушка. — А что это у вас малыш такой тихий? Дайте-ка я на него погляжу.
— Не надо! — Света прижала «ребёнка» к себе. — Он спит.
— Да ладно, чего там... — Ираида Семеновна протянула руки. — Я внуков не нарожала, а тут такой крошечка...
— Сказали же — не трогать! — грубо оборвал Олег.
И тут Ираида Семеновна поняла. Вчерашние родственники — те хотя бы были родными, пусть и ведели себя как свиньи. А эти... эти просто чужие люди, которые пришли её обокрасть.
— А знаете что? — сказала она, выпрямляясь во весь рост. — Убирайтесь-ка вы отсюда. Немедленно.
— Чего? — не понял Олег.
— Убирайтесь, говорю! И куклу свою забирайте!
Света и Олег переглянулись. Маскировка была раскрыта.
— Слушай, бабка, — встал Олег, и вид у него стал совсем другой. — Ты нас не видела, понятно? И никому ничего не говори.
— А то что? — храбрилась Ираида Семеновна, хотя внутри всё дрожало.
— А то хуже будет. Мы знаем, где ты живёшь.
— Знаете? — Ираида Семеновна вдруг улыбнулась. — А я знаю, что полицию уже вызвали. Слышите сирену?
Действительно, вдалеке завывала сирена. Может, это была скорая помощь или пожарная, но воры не стали разбираться.
— Света, быстро! — рявкнул Олег.
Они схватили свои вещи и кинулись к двери. Ираида Семеновна проводила их взглядом, а потом опустилась на стул — ноги подкашивались.
— Мам! — вбежали Феликс с Кариной. — Ты как?
— Нормально, — выдохнула Ираида Семеновна. — Выгнала я их.
— Полиция сказала, что будет через полчаса, — сообщил Феликс. — Но они, похоже, уже сбежали.
— Слава богу, — прошептала Карина. — Я так испугалась...
Они сидели на кухне, попивая чай дрожащими руками. Каждый думал о своём.
— Знаете что, — наконец сказала Ираида Семеновна, — а ведь вчера я на родственников своих кричала. Говорила, что они жадные, что подарки плохие принесли...
— Мам, они действительно вели себя ужасно, — попытался успокоить её Феликс.
— Вели. Но они хотя бы не собирались меня обокрасть. Они пришли на мой день рождения. Пусть с дешёвыми подарками, пусть напились, но они пришли. А эти... эти вообще чужие.
Вечером Ираида Семеновна набрала номер тёти Сони.
— Соня? Это я, Ираида.
— А, это ты, — холодно ответила тётя Соня. — Что, решила ещё поскандалить?
— Соня, прости меня. Прости за вчера. Я... я была дурой.
— Ты заболела, что ли?
— Нет. Просто сегодня поняла, что родственники — это родственники. Даже если они не идеальные.
— Ира, а что случилось-то?
— Расскажу при встрече. Соня, давай помиримся? Мне семьдесят стукнуло, пора мозги включать.
Следующие дни Ираида Семеновна провела, обзванивая всех, с кем поссорилась. Рассказывала про мошенников, про то, как страшно было остаться одной с чужими людьми.
— Понимаешь, Витя, — говорила она двоюродному брату, — ты вчера пьяный был, хамил. Но ты же не воровать пришёл. Ты пришёл меня поздравить.
— Ира, я сам виноват, — смущённо отвечал Виктор. — Перебрал маленько.
— Да ладно. Зато теперь знаю: лучше пьяный родственник, чем трезвый вор.
Через неделю Ираида Семеновна снова собрала всех. Но не в ресторане — дома, на кухне. Наготовила пирогов, поставила самовар.
— Я вас собрала, — сказала она, когда все устроились, — чтобы извиниться. И чтобы рассказать, что со мной случилось.
Она поведала историю с мошенниками. Как они пришли с поддельным ребёнком, как хотели обокрасть, как угрожали.
— И вот сижу я одна с этими чужими людьми, — продолжала она, — и думаю: а ведь вчера я на своих родных кричала. Говорила, что они мне не нужны.
— Тётя Ира, — тихо сказал племянник, — мы тоже были неправы. Напились, подрались...
— Да ладно вам. Семья на то и семья, чтобы иногда ругаться. Главное — не расходиться навсегда.
Тётя Соня вытерла глаза платочком:
— Ира, а я вчера домой пришла и думаю: может, зря мы так? Может, надо было потерпеть?
— Надо было, — согласилась Ираида Семеновна. — Всем надо было.
— Ладно, — махнул рукой Виктор, — давайте не будем больше вспоминать. Главное, что все живы-здоровы.
— Да, — улыбнулась Ираида Семеновна, разливая чай по стаканам. — Живы-здоровы и вместе.
За окном садилось солнце, освещая кухню тёплым светом. На столе дымились пироги, булькал самовар. Родственники рассказывали друг другу новости, смеялись над старыми историями.
А Ираида Семеновна сидела во главе стола и думала: «Хорошо, что те воры пришли. Научили меня ценить то, что имею. Научили отличать родных от чужих. Пусть мои родственники не идеальные — зато они мои».
И впервые за много лет в доме Ираиды Семеновны царил мир.