Дым от углей поднимался в небо тонкими змейками, а запах маринованного мяса уже заставлял урчать желудки. Арина Викторовна стояла у мангала, как полководец перед решающей битвой, и считала гостей.
— Где салат? — голос свекрови прорезал летний воздух острым ножом. — Вера, ты же обещала оливье!
Лика сжала руки Андрея покрепче. Муж нервно поправил воротник рубашки и прошептал ей на ухо:
— Началось...
А началось все еще утром, когда Арина Викторовна обзванивала всю родню и раздавала указания, как опытный диспетчер:
— Маша! Ты картошечку отварную. Вера — салатик. Николай с Ритой — хлеб и помидоры. Если хоть кто-то придет с пустыми руками, все полетят на выход! — прошипела она в трубку так злобно, что даже Лика, сидевшая в соседней комнате, поежилась.
Свекровь всегда была расчетливой. Как калькулятор в человеческом обличье — все подсчитает, все учтет, никому спуску не даст. Мясо для шашлыка купила самое дешевое, углей взяла впритык, даже соль не забыла пересчитать по граммам.
— Андрюша, — обратилась она к сыну после очередного звонка, — ты уследи, чтобы эта твоя Лика тоже что-нибудь принесла. Не на моей же шее всех кормить!
"Эта твоя Лика" — так она называла невестку уже третий год. Словно имени не знала. Словно Лика была временным неудобством, которое рано или поздно исчезнет.
И вот теперь, когда половина гостей уже расселась на пледах, а дядя Коля с тетей Ритой опаздывали на час, Арина Викторовна ходила кругами, как разъяренная тигрица.
— Мам, может, начнем без них? — осторожно предложил Андрей, но получил такой взгляд, что сразу замолчал.
Первым подкачал племянник Игорь. Приехал на дорогой машине, в модной рубашке, но руки — пустые.
— А где твой вклад в общий стол? — Арина Викторовна подошла к нему вплотную, и Лика заметила, как у женщины задергался левый глаз.
— Ну, тетя Ира, я думал... — начал парень, но его перебили:
— Думал?! А я думала, что ты мужчина взрослый, а не нахлебник!
Игорь покраснел, пробормотал что-то про забытые дома продукты и быстро отошел к машине. Но Арина Викторовна уже взяла курс на следующую жертву.
Дядя Коля с тетей Ритой появились, когда мясо уже почти было готово. Из машины они вышли с виноватыми лицами и... пустыми руками.
— Извини, Ира, — начала тетя Рита, — мы в пробке застряли, магазины уже закрылись...
— Закрылись? — голос Арины Викторовны стал опасно тихим. — А утром что, тоже закрыты были?
Лика видела, как муж напрягся. Знала этот тон свекрови — перед взрывом всегда наступала такая зловещая тишина.
— Слушайте сюда! — Арина Викторовна встала на возвышение рядом с мангалом, как на трибуну. — Я вам не благотворительная столовая! Я не обязана всех кормить на свои деньги!
— Мама, ну что ты... — попытался вмешаться Андрей, но мать его проигнорировала.
— Каждому было сказано — Каждому! — что принести. А вы что? Приехали, как к маме на готовенькое! Думаете, Арина Викторовна дура? Всех накормит, напоит, а сама потом корочки доешь?
Двоюродная сестра Маша попыталась оправдаться:
— Ира, я же салат принесла...
— Салат?! — взвилась свекровь. — Три листика капусты в миске? Это твой салат?
Лика чувствовала, как накаляется атмосфера. Гости переглядывались, дети притихли, а шашлык на мангале горел.
— Знаете что, — Арина Викторовна сняла фартук и швырнула его на стол, — пикник окончен! Все по домам! Мясо заберу себе — хоть не пропадет!
— Мама! — Андрей вскочил с места. — Ты что творишь?
— Я? А что я творю? — свекровь повернулась к сыну, и Лика увидела в ее глазах что-то страшное — смесь ярости и давней обиды. — Я всю жизнь на всех работаю! Всю жизнь всем угождаю! А в ответ что? Пустые руки и отговорки!
— Ир, ну не надо так... — начал дядя Коля, но его перебили:
— Не надо?! А мне надо всех содержать? Надо из своей пенсии тратиться, чтобы вы пузики набивали?
Игорь уже собирался уезжать, тетя Рита плакала, а Маша пыталась втихаря унести свой злополучный салат.
— Стоять! — заорала Арина Викторовна. — Никто никуда не уходит, пока я не скажу!
И тут Лика поняла — это не про еду. Совсем не про еду. Это про власть. Про то, что свекровь всю жизнь пытается всех контролировать, все предусмотреть, всех заставить жить по ее правилам. А родственники давно уже взрослые люди, с собственными семьями, заботами, проблемами. Они не куклы в ее кукольном театре.
— Арина Викторовна, — Лика неожиданно для себя встала и подошла к свекрови, — а что, если мы просто... поедим? Мясо готово, солнце светит, все собрались. Разве не в этом смысл?
Свекровь обернулась к ней с таким выражением лица, словно невестка предложила что-то непристойное.
— А ты вообще молчи! Тебя не спрашивали!
— Но я часть этой семьи, — спокойно ответила Лика. — И мне не все равно, что здесь происходит.
— Семьи?! — Арина Викторовна захохотала истерично. — Ты часть семьи? Да ты случайный человек, который...
— Хватит! — Андрей встал между женой и матерью. — Мама, ты переходишь все грани!
Повисла тишина. Только шипел мангал да где-то стрекотали кузнечики.
— Знаете что, — тихо сказала Лика, — я понимаю, что вы расстроены. Но праздник не в том, кто что принес. Праздник в том, что мы вместе.
Арина Викторовна смотрела на невестку долго, изучающе. Потом медленно подошла к мангалу и начала снимать мясо.
— Все. Кончено. Забирайте свои тряпки и убирайтесь. Больше никаких семейных сборищ.
Родственники начали поспешно собираться. Кто-то бормотал извинения, кто-то молчал. Через полчаса на поляне остались только Андрей, Лика и Арина Викторовна.
— Ну и что теперь? — спросил Андрей, глядя на разгромленный пикник.
Свекровь молчала, сидя на складном стуле и глядя в пустоту. Лика видела, как у нее дрожат руки.
— Вы знаете, — сказала она мужу, но так, чтобы свекровь слышала, — а ведь она права в одном. Все действительно должны участвовать. Но не из-за денег. А из-за внимания. Из-за того, что тебя ценят.
Арина Викторовна подняла голову.
— Вам просто хотелось, чтобы о вас подумали, — продолжила Лика. — Чтобы каждый понимал — я готовлю не просто так. Я готовлю, потому что люблю вас всех.
Свекровь смотрела на невестку широко раскрытыми глазами.
— А они думали, что вы просто... просто хозяйственная. Что вам не важно их участие.
— Важно, — хрипло прошептала Арина Викторовна. — Очень важно.
Андрей сел рядом с матерью и обнял ее за плечи.
— Мам, ты же знаешь — мы все тебя любим. Просто... просто не всегда понимаем.
Арина Викторовна заплакала. Впервые за много лет — без злости, без истерики. Просто от усталости и одиночества.
— Я так боюсь, что меня не ценят, — прошептала она. — Что я для всех просто... просто машина по приготовлению еды.
Лика села с другой стороны и взяла свекровь за руку.
— Вы для нас не машина. Вы — сердце семьи. Но сердце должно быть добрым, а не требовательным.
Они сидели втроем на опустевшей поляне, а шашлык остывал на тарелках. Но Лика чувствовала — что-то важное произошло. Что-то начало меняться.
— В следующий раз, — сказала Арина Викторовна, вытирая слезы, — я просто попрошу всех приехать. А готовить будем вместе.
— Вместе, — согласилась Лика. — И тогда никто не придет с пустыми руками. Потому что у каждого будет полное сердце.
Арина Викторовна впервые за три года улыбнулась невестке. Настоящей, теплой улыбкой.
— Может, все-таки поедим? — предложил Андрей. — А то мясо совсем остынет.
И они поели. Втроем, в тишине летнего вечера. И еда показалась им самой вкусной за много лет.
Потому что готовили ее с любовью. А ели — с пониманием.
Через неделю Лика разбирала вещи в кладовке, когда наткнулась на старую коробку с фотографиями. На одной из них — молодая Арина Викторовна с букетом полевых цветов, рядом мужчина в военной форме.
— Это дедушка Виктор, — сказал Андрей, заглянув через плечо. — Мама его фотографии почти не показывает.
Лика внимательно всмотрелась в лицо незнакомого мужчины. Что-то в его чертах показалось знакомым...
— Андрей, — медленно проговорила она, — а твой отец точно погиб в Афганистане?
— Конечно. Мама всегда так говорила. А что?
Лика молча протянула ему еще одну фотографию — цветную, явно более позднюю. На ней тот же мужчина, но уже седой, стоял возле дома с табличкой "Улица Мира, 15".
— Это же наш район, — прошептал Андрей. — Но как...
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла взволнованная соседка тетя Клава.
— Ликочка, там к вашей свекрови какой-то мужчина пришел. Она на него кричит, а он все стоит и не уходит. Может, милицию вызвать?
Лика и Андрей переглянулись и быстро спустились во двор. Возле подъезда действительно стоял седовласый мужчина в потертой куртке, а Арина Викторовна размахивала руками:
— Уходи! Слышишь? Уходи отсюда! Тебя здесь нет и не было!
— Ира, послушай... — начал незнакомец, но свекровь его перебила:
— Молчать! Ты умер! Понимаешь? Умер тридцать лет назад!
Андрей побледнел и сделал шаг вперед.
— Мама... это правда он?
Арина Викторовна обернулась к сыну, и Лика увидела в ее глазах не ярость, а панику.
— Андрюша, иди домой. Сейчас же иди домой!
— Папа? — Андрей смотрел на незнакомца, и голос его дрожал. — Ты мой отец?
Мужчина кивнул, не сводя глаз с сына.
— Да, Андрюша. Я твой отец. Виктор.
— Нет! — закричала Арина Викторовна. — Он не твой отец! Твой отец герой! Он погиб за Родину! А это... это дезертир! Предатель!
Виктор тяжело вздохнул.
— Я не дезертировал, Ира. Я попал в плен. Четыре года меня считали без вести пропавшим. А когда освободили... ты уже всем сказала, что я погиб.
— Потому что для меня ты действительно умер! — Арина Викторовна повернулась к мужу. — Ты же знал! Знал, что я жду! Что сын растет! Где ты был все эти годы?
— Я искал вас, — тихо ответил Виктор. — Но ты переехала, сменила фамилию. Только недавно узнал, где вы живете.
Лика видела, как Андрей стоит между родителями, словно разрываясь пополам. Всю жизнь он гордился отцом-героем, а теперь...
— Почему? — спросил он у матери. — Почему ты мне лгала?
Арина Викторовна заплакала.
— Потому что так было легче! Понимаешь? Герой — это красиво. Герой — это гордость. А живой мужчина, который бросил семью...
— Я не бросал! — воскликнул Виктор. — Меня заставили поверить, что вы меня не ждете. Что у тебя новая семья.
— Кто заставил? — Лика впервые вмешалась в разговор.
Виктор посмотрел на нее с благодарностью.
— Ирин брат, Михаил. Он сказал, что Ира вышла замуж, что сын называет отчимом папой. Показал поддельные документы.
— Миша? — Арина Викторовна побледнела. — Но зачем...
— За наследство вашей бабушки, — горько улыбнулся Виктор. — Если бы я вернулся, дом достался бы нам. А так Михаил стал единственным наследником.
Воцарилась тишина. Лика чувствовала, как рушится привычный мир этой семьи. Сколько лет лжи, сколько потерянного времени...
— И что теперь? — спросил Андрей.
Виктор пожал плечами.
— Ничего. Я просто хотел увидеть сына. Узнать, как ты живешь. У тебя прекрасная жена, — он кивнул Лике. — Я видел, как она тебя защищала на том пикнике.
— Ты следил за нами? — ахнула Арина Викторовна.
— Я пытался понять, стоит ли вмешиваться в вашу жизнь. Но когда увидел, как ты мучаешь и сына, и невестку... Подумал, что не буду молчать.
— Арина Викторовна, — мягко сказала Лика, — вы не виноваты. Никто из вас не виноват.
Свекровь посмотрела на нее удивленно.
— Вы оба любили. Вы оба страдали. И вас обоих обманули.
Виктор сделал шаг к бывшей жене.
— Ира, я не требую ничего. Просто... можно я иногда буду видеть сына? Внуков, если они будут?
Арина Викторовна долго молчала. Потом медленно кивнула.
— Можно. Но... но мне нужно время. Чтобы привыкнуть.
— У нас есть время, — сказал Виктор. — Теперь у нас есть время.
Андрей обнял отца — неловко, осторожно, словно боялся, что тот снова исчезнет.
— Папа... А ты правда искал нас?
— Каждый день, сын. Каждый день последние тридцать лет.
— Знаете что, — сказала Лика, — а давайте устроим новый пикник. Настоящий семейный праздник. И каждый принесет не продукты...
— А что? — спросила Арина Викторовна.
— А воспоминания. Фотографии. Истории. То, что нельзя купить в магазине, но что делает семью семьей.
Виктор улыбнулся — та же улыбка, что и у Андрея.
— По-моему, это отличная идея. У меня есть что рассказать.
— И у меня, — прошептала Арина Викторовна.
Лика подумала, что иногда самые крепкие семьи строятся не на идеальных историях, а на прощении. И на готовности начать сначала, даже когда кажется, что слишком поздно.
Через месяц они действительно устроили тот пикник. Пришли все родственники и не с пустыми руками. Но главное — никто не пришел с пустым сердцем.