Мебель дрожала от удара двери. Красное пятно помады растеклось по белому ковру — губная помада, которую Марина кинула в стену, промахнувшись по мужу.
— Негодяй! Как ты мог подарить нашу квартиру этой беременной девке? — голос Марины резал воздух, словно нож по стеклу.
Олег стоял у окна спиной к жене, руки глубоко в карманах джинсов. Его плечи напряглись, когда он услышал знакомый стук каблуков по паркету. Вика. Сестра Олега всегда появлялась в самые неподходящие моменты, словно чувствовала запах скандала за километр.
— Что здесь происходит? — Вика замерла в дверном проеме, оценивающе оглядывая разгром в гостиной. Разбитая ваза у дивана, перевернутый журнальный столик, след от помады на обоях.
«Как она всегда все знает заранее?» — промелькнула мысль у Олега. Вика умела читать людей, как открытую книгу. Особенно его.
— Твой брат решил поиграть в благотворителя! — Марина развернулась к сестре, глаза горели яростью. — Представляешь? Подарил двухкомнатную квартиру на Мясницкой какой-то Фаине! Беременной от него!
Вика медленно сняла пальто, повесила на спинку кресла. Каждое ее движение было выверенным, спокойным. Олег наконец обернулся — и сразу пожалел об этом. Взгляд Вики пронзил его насквозь.
— Фаина, говоришь? — голос Вики был тих, почти шепот. — А сколько ей лет, Олег?
— Причем тут ее возраст? — Олег попытался изобразить возмущение, но слова прозвучали неубедительно даже для него самого.
— Тридцать два, — ответила Марина вместо мужа. — Я сама ездила и разговаривала с ней. Маленькая такая, худенькая. Только живот уже заметен.
Тишина повисла в комнате, как туман над болотом. Олег чувствовал, как пот выступает на лбу. Вика подошла ближе, остановилась в двух шагах от него.
— Скажи мне, что ребенок не твой, — произнесла она тихо, но каждое слово отчеканила, как монету.
Марина замерла. В комнате стало так тихо, что слышно было тиканье часов на кухне.
— Не твой же? — повторила Вика, и в ее голосе появились злые нотки.
Олег открыл рот, но звука не последовало. Он смотрел в глаза жены — и видел там что-то страшное. Понимание. Марина уже знала. Может, всегда знала.
— Мой, — выдохнул он наконец.
Марина села на диван, будто подкосилась. Вика не двинулась с места, продолжала смотреть на Олега с тем же холодным выражением.
— Двадцать лет брака, — проговорила Марина, глядя в пол. — Двадцать лет я тебе верила. А ты...
— Маринка, послушай... — начал Олег, делая шаг к жене.
— Не подходи! — она вскочила, отшатнулась. — Не смей ко мне прикасаться!
Вика села рядом с Мариной, обняла за плечи. Марина прижалась к ней, как ребенок, которому страшно.
— Расскажи все, — сказала Вика Олегу. — От начала до конца. И не вздумай врать. Я чувствую ложь за версту.
Олег опустился в кресло напротив дивана. Руки тряслись — он сцепил их в замок, чтобы не было заметно.
— Мы познакомились полгода назад. На конференции в Питере. Она работает переводчиком... — он замолчал, увидев взгляд Марины. В нем было столько боли, что Олег физически почувствовал тошноту.
— Продолжай, — холодно произнесла Вика.
— Она не знала, что я женат. Я... я не сказал ей сразу. А потом уже было поздно. Когда узнала о беременности, я понял, что должен ей помочь. Квартира была единственным способом...
— Единственным способом? — Марина встала, подошла к мужу. — А сказать правду? А развестись со мной честно, если уж решил создавать новую семью?
Олег молчал. Что он мог сказать? Что испугался? Что привык к комфорту, который давал ему брак с Мариной? Что не хотел терять уважение коллег, статус семьянина?
— Она красивая? — вдруг спросила Марина.
Вопрос застал Олега врасплох. Он поднял глаза на жену — и понял, что это ловушка. Любой ответ будет неправильным.
— Марина, не надо...
— Отвечай! Красивая?
— Да, — выдохнул он.
Марина кивнула, словно что-то подтвердилось в ее голове. Подошла к окну, встала спиной к комнате.
— Знаешь, что самое обидное? — сказала она, не оборачиваясь. — Даже не то, что ты мне изменил. А то, что ты мне врал каждый день. Целовал меня, говорил, что любишь, планировал со мной отпуск... А сам думал о ней.
Вика поднялась с дивана, подошла к Олегу. Он инстинктивно съежился — в детстве боялся Вику больше, чем собственных родителей.
— А теперь слушай внимательно, — сказала она тихо, наклонившись к его уху. — Завтра ты идешь к нотариусу и переоформляешь квартиру обратно на Марину. Фаине найдешь другое жилье.
— Но она беременна! Где я возьму деньги на другую квартиру?
— Продашь машину. Займешь у друзей. Это твои проблемы, — Вика выпрямилась. — А если не сделаешь — я расскажу в твоей конторе, кому ты подарил служебную квартиру. Думаешь, начальство оценит такую щедрость?
Олег побледнел. Квартира действительно была служебной — за двадцать лет работы в компании он заслужил право на приватизацию, но формально она все еще числилась за фирмой.
— Ты не посмеешь...
— Посмею, — улыбнулась Вика холодной улыбкой.
Марина обернулась от окна. Лицо ее было спокойным, почти безразличным.
— Знаешь, Олег, а ведь я тебя по-настоящему любила, — сказала она задумчиво. — Даже сейчас люблю. Вот парадокс. Можно любить человека и одновременно его презирать.
Она прошла мимо мужа к двери, остановилась на пороге.
— Завтра к вечеру хочу увидеть документы о переоформлении квартиры. А послезавтра — твои вещи у порога. Двадцать лет — достаточный срок, чтобы понять: некоторые ошибки непростительны.
Марина вышла. Вика последовала за ней, но у двери обернулась.
— Кстати, Олег. Фаина звонила мне вчера. Оказывается, она давно знает, что ты женат. И очень хочет с Мариной познакомиться. Говорит, у них много общего — например, один мужчина на двоих.
Дверь закрылась с тихим щелчком. Олег остался один в разгромленной гостиной, среди осколков вазы и пятен помады. За окном шел дождь, барабаня по стеклу, как пальцы нервного пианиста.
«Как все дошло до этого?» — думал он, глядя на след от помады на белых обоях. Еще утром у него была семья, работа, репутация. А теперь...
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Фаины: «Любимый, когда увидимся? Малыш уже пинается — хочет познакомиться с папой».
Олег выключил телефон и сел на пол посреди комнаты. В квартире было тихо, только дождь за окном напоминал о том, что мир продолжает существовать. А он остался один — с последствиями своих решений и осколками того, что когда-то называл своей жизнью.
Утром Олег проснулся на диване в своем кабинете. Шея болела, костюм помялся. Марина уже ушла — он слышал, как хлопнула входная дверь около семи утра.
На кухонном столе лежала записка: «Кофе в термосе. Последний раз».
Олег взял чашку дрожащими руками. Кофе был крепкий, горький — точно такой, как любил. Марина помнила даже сейчас, даже после всего, что произошло.
«Двадцать лет привычек не забываются за одну ночь», — подумал он и почувствовал, как к горлу подкатывает ком.
Телефон зазвонил. Фаина.
— Олежек, ты где? Я жду тебя уже полчаса у метро!
Он совсем забыл — они договорились встретиться, чтобы обсудить детские покупки. Еще неделю назад эта перспектива казалась ему волнующей. Стать отцом в сорок пять — разве не об этом он мечтал втайне от Марины?
— Фаина, нам нужно поговорить.
— О чем? — в ее голосе появилась настороженность.
— О квартире. О нас. Приезжай ко мне.
Фаина появилась через час. Маленькая, хрупкая, с аккуратным животиком под свободным платьем. Олег смотрел на нее и понимал — да, она красивая. Но рядом с ней он чувствовал себя усталым, старым.
— Что случилось? — она села на диван, погладила живот. — Малыш беспокоится. Он чувствует, когда ты нервничаешь.
— Моя жена знает, — сказал Олег прямо.
Фаина кивнула, как будто ждала этих слов.
— И что теперь?
— Ты не удивилась.
— А должна была? — она улыбнулась грустно. — Олег, я же не дура. Мужчина, который дарит квартиры и не говорит о разводе, явно что-то скрывает.
— Почему же ты не сказала?
— А ты бы ушел от жены, если бы я спросила? — Фаина встала, подошла к окну. — Нет, конечно. Ты бы начал оправдываться, говорить, что все сложно, что нужно время...
Олег молчал. Она была права.
— Значит, квартиру придется вернуть? — спросила она спокойно.
— Да. Но я найду тебе другую. Сниму где-нибудь...
— Не надо, — Фаина повернулась к нему. — Знаешь, Олег, я вчера долго думала. О нас, о ребенке, о будущем. И поняла — я не хочу быть твоей второй женой.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу быть первой и единственной. А с тобой этого не будет никогда, — она села рядом с ним, взяла за руку. — Ты же так и не смог сказать Марине правду сам. Выяснилось случайно.
— Но ребенок...
— Ребенка я рожу. И воспитаю сама. Видишь ли, у меня есть одно преимущество перед твоей женой — я знаю, на что ты способен. А значит, не буду строить иллюзий.
Олег смотрел на Фаину и не узнавал ее. Где та влюбленная девочка, которая висла у него на шее и говорила, что готова ждать его вечно?
— Мне тридцать два года, — продолжала она. — Я молодая, у меня хорошая профессия, нет вредных привычек. Найду себе мужчину, который будет принадлежать только мне. А ты... ты останешься с тем, что заслужил.
Она встала, взяла сумочку.
— Документы на квартиру я передам через Вику. Кстати, мы с ней вчера долго разговаривали. Умная женщина. Сразу поняла, что к чему.
— Постой! — Олег вскочил. — А как же наши планы? Семья? Ты же говорила, что любишь меня!
Фаина остановилась у двери, обернулась. В ее глазах не было ни злости, ни обиды — только усталость.
— Любила. Но любовь — это не только чувства, Олег. Это еще и уважение. А к мужчине, который двадцать лет обманывает одну женщину и полгода — другую, уважения не испытывают.
Дверь закрылась за ней тихо, без хлопка.
Вечером Олег стоял перед зданием нотариальной конторы с пакетом документов в руках. Квартира снова принадлежала Марине. Машину он продал еще днем — за полцены, потому что покупатель почувствовал его отчаяние.
Домой он добрался на автобусе. В подъезде пахло борщом и свежим хлебом — соседка Анна Петровна готовила ужин. Обычные запахи обычной жизни, которая проходила мимо него.
У двери квартиры стояли два чемодана и сумка с его вещами. Аккуратно сложенные, как всегда делала Марина. Даже изгоняя его из дома, она оставалась заботливой.
На чемодане лежала записка: «Ключи оставь под ковриком. Думаю, нам не стоит встречаться какое-то время. Возможно, никогда. Береги себя».
Олег достал ключи, повертел в руках. Двадцать лет на этой связке. Ключ от квартиры, от почтового ящика, от гаража... Целая жизнь умещалась в ладони.
Он открыл дверь в последний раз. В квартире горел свет — Марина оставила ему возможность собрать то, что забыла. На журнальном столике лежала их свадебная фотография в рамке. Молодые, счастливые, полные планов...
Олег взял фотографию, посмотрел на свое двадцатипятилетнее лицо. Тогда он был уверен, что знает, чего хочет от жизни. А теперь?
Он поставил рамку обратно, выключил свет и закрыл дверь. Ключи оставил под ковриком, как просила Марина.
***
Через полгода Олег случайно встретил Вику в торговом центре. Она покупала детскую одежду.
— Марина родила? — не удержался от вопроса.
— Нет, — Вика подняла на него холодные глаза. — Это для Фаины. У нее сын. Здоровый, красивый мальчик.
— Она... как она?
— Замечательно. Вышла замуж месяц назад. За переводчика из своего агентства. Хороший мужчина, принял ребенка как родного.
Олег кивнул, чувствуя, как что-то сжимается в груди.
— А Марина?
— Марина подала на развод. Имущество делить не будет. Говорит, не хочет иметь с тобой ничего общего, — Вика помолчала. — Знаешь, она изменилась. Стала сильнее. Записалась на курсы немецкого, начала заниматься спортом. Даже работу сменила — теперь руководит отделом в крупной компании.
— Она... счастлива?
— А это тебя волнует? — Вика внимательно посмотрела на него. — Олег, ты же понимаешь, что нельзя просто взять и вернуть все обратно? Некоторые поступки необратимы.
Она развернулась и пошла к кассе. Олег смотрел ей вслед и понимал — его старая жизнь закончилась навсегда. Марина, Фаина, даже Вика — все они двигались дальше, строили новые отношения, рожали детей, мечтали о будущем.
А он остался один в съемной однокомнатной квартире на окраине, с работой, которая больше не приносила удовольствия, и с осознанием того, что за одну ночь потерял все, что имело значение.
Олег вышел из торгового центра на улицу. Шел снег — первый в этом году. Хлопья медленно падали на асфальт и сразу таяли, не оставляя следа.
Как и он сам в жизни людей, которых когда-то считал своими.