17 июня 1879-го года самарский мещанин Кузьма Степанович Оборин купил часть «Филатовской усадьбы» по нынешнему адресу Самарская, 65. Отрезанное от основного участка дворовое место получилось маломерным – размером 5 на 30 саженей, зато расположение имело наивыгоднейшее, выходящее прямо в "сердце города" - на главную торговую площадь Троицкую.
Новому владельцу на момент приобретения усадьбы исполнилось 25 лет. Происходил Кузьма из семьи хлеботорговцев, 19 января 1875-го в возрасте 21 года женился на 19-летней Евдокии Шихобаловой – внучатой племяннице братьев-миллионеров Емельяна, Михея, Матвея и Антона Шихобаловых и младшей сестре Ивана Никитича Шихобалова – самого известного представителя «Шихобаловых-младших». Ровно через год – 18 января 1876-го в семье родился первый и единственный ребенок – дочь Лидия.
Из недвижимости от прежних владельцев осталась деревянная изба (она же флигель) стоимостью 100 рублей – самое дешевое строение в квартале. 31 июля того же года К.С. Оборин обратился в городскую Управу за разрешением возвести на усадьбе каменные «дом в два этажа, флигель и нежилые службы» .
«Выход лицом» на Троицкий рынок диктовал внешний вид и функциональную ориентацию усадебной застройки, совместившей в себе жилье, торговые помещения и склады. Объем основного здания с учетом «маломерности» дворового места , развивался вглубь участка. Первый этаж, изначально с обособленным входом с улицы (на месте теперешнего правого окна) предназначался для торгового помещения. Отдельный вход со спуском имел и подвал, используемый как склад. Второй этаж традиционно служил жильем.
Архитектурное решение выходящего на улицу главного фасада было выбрано в духе популярной в начале 1880-х эклектики с декоративным убранством высокохудожественной кирпичной кладкой. Центром симметрии трехчастной пятиосевой фронтальной композиции служила аттиковая стенка сложной формы с люкарной, фигурными филенками и лопатками со щелевидными нишами. Углы фланкировались пилястрами – в уровне первого этажа и подоконного пояса рустованными, в верхней части гладкими. По горизонтали фасад членился междуэтажным карнизом и подоконным поясом второго этажа, декорированном фигурными филенками и спаренными щелевидными нишками.
Статичность композиции оживлял расположенный в левой части сквозной проезд во двор. Размещение и размеры оконных проемов первого этажа сейчас явно изменены. Окна второго этажа с лучковыми перемычками обрамлены профилированными наличниками и завершены прямыми сандриками – в средней части с полуциркульными бровками - опирающимися на небольшие кронштейны с поясками. В боковых частях поле стен второго этажа рустовано. Венчает здание карниз на фигурных кирпичных кронштейнах.
Проживая с женой и дочерью на втором этаже и сдавая в аренду магазин и подвал, Кузьма Степанович имел виды и на соседское дворовое место – часть «филатовской усадьбы» по нынешнем адресу Самарская, 63 – разделяющая его участок и торговый пассаж Марфы Шихобаловой-Дьяковой, приходившейся его жене двоюродной теткой. Известно, что в 1886-м Оборин подал прошение на строительство каменной лавки на дворовом месте Ф.С. Филатовой – которое у владелицы арендовал. Разрешение Управа 30 апреля выдала, но был ли проект реализован, неизвестно. Зато известно, что с начала 1890-х по нынешнему адресу Самарская, 63 стоял, как гласит реестр ОКН, «Каменный двухэтажный дом и каменная солемолка Торгового дома «Николай Дюков и сыновья»
Для жителей Оренбурга второй половины 19-го века фамилия Дюковых значила то же , что для жителей Самары фамилия Шихобаловых. Выходцы из крестьян села Угодичи Ростовского уезда Ярославской губернии , в 1809-м году отпущенные, согласно воле тогдашнего владельца Филиппа Алексеевича Кара, в звание «свободных хлебопашцев», до начала 1830-х годов занимались коммерцией в Оренбурге по крестьянскому торговому свидетельству.
В 1844-м угодичское общество свободных хлебопашцев удовлетворило прошение Андрея Михайловича Дюкова об увольнении его в оренбургское купечество со всем семейством: женой Анной Андреевной, сыном Николаем и неотделенным братом Василием – так же с женой и детьми. Позже «полное товарищество» братьев с капиталом в 150 тысяч рублей и главной конторой в Оренбурге возглавил его сын Николай.
Предпринимательская деятельность Дюковых, будучи многогранной, в основном ориентировалась на связи со Средней Азией. Караванная торговля, являясь занятием рискованным из-за частых нападений и грабежей, все же приносила почти стопроцентную выгоду. За 15 лет благодаря меновой торговле с киргизами, Кокандом, Бухарой и Хивой капитал «Товарищества» возрос до миллиона. В семейной деловой переписке, ныне хранящейся в оренбургских архивах , упомянуты ожидаемый из Хивы караван в 1500 верблюдов с «хлопчатой бумагой» и мареной и тревожное отсутствие слухов о бухарском караване. «Хлопчатая бумага» сбывалась на Макарьевской и Ростовской ярмарках владельцам прядильных и ткацких фабрик, из Москвы готовые ткани ехали обратно «в степь».
Как и Шихобаловы, Дюковы, помимо бизнеса, имели влияние на общественную жизнь. Николай Андреевич Дюков в течение долгих лет избирался гласным городской думы, курировал несколько благотворительных учреждений, стал учредителем и первым директором Общественного банка, едва ли не первым в России начавшим «Принимать в банк для обращения из процентов оклады не только от лиц, принадлежащих к числу оренбургских обывателей, но и от подданных среднеазиатских владений, и от киргизов» и осуществлять «допущение в члены банка караван-башей Бухарского, Хивинского и Коканского, а так же депутатов от Киргизов».
В апреле 1877-го Н.А. Дюков вошел в число пайщиков Илецкого товарищества солепромышленников, арендовавших местный соляной промысел. Соль, как известно, в то время занимала второе место (после водки) среди товаров, приносивших доход казне. По контракту с Министерством государственных имуществ и горным департаментом арендаторы обязывались основать и содержать при промысле больницу на 10 мест и аптеку, принимать на промысловые работы арестантов Илецкой каторжной тюрьмы и ежегодно добывать не менее миллиона пудов соли. Основная реализация возлагалась на самарское представительство Торгового дома «Николай Дюков и сыновья».
Думается, что оренбургский Торговый дом Дюковых, в те годы уже возглавляемый сыновьями Н.А. Дюкова Николаем и Андреем, строительством в Самаре не занимался, а приобрел под свои коммерческие нужды уже готовое здание. Выстроил же нарядный дом между собственным особняком и пассажем родственницы - Марфы Дьяковой – опять же Кузьма Оборин. Думается потому, что между двумя смыкающимися соседними строениями налицо бесспорное сходство и «дом с солемолкой» выглядит продолжением соседа слева.
Совпадала высота этажей, линия в линию шло горизонтальное членение фасада и оформление венчающего карниза. Фланкировали углы и заполняли междуоконные простенки второго этажа рустованные пилястры. Лучковые окна второго этажа обрамляли узкие наличники, завершенные прямыми сандриками в виде карнизов. Справа находилась проездная арка лучковой формы с фигурной филенкой наверху, так же окантованная рустом. В уровне второго этажа над аркой был вывешен балкон с ажурным деревянным ограждением. Венчали здание ступенчатые аттиковые стенки с филенками криволинейных очертаний, повторявших форму арочного проема.
В начале XX в. усадьба числилась за женой К.С. Оборина Евдокией Никитичной. При этом сам Кузьма Сергеевич, давно уже перешедший в купеческое сословие , был жив, здоров и вполне дееспособен - во всяком случае с 1904-го по 1910-й годы занимал почетную, но хлопотную должность старосты церкви при богадельне на нынешней ул. Коммунистической. Так же фигурировал в списках лиц, имеющих на основании Высочайшего указа от 03 июня 1907-го года право на участие в выборах в Государственную Думу Четвертого созыва от Самарской губернии. В июле 1912-го похоронил жену. Дом на Самарской, 65 еще до этого супруги продали «обувным королям» - бузулукским купцам братьям Ивану и Петру Игнатьевичам Матвеевым. Те, в свою очередь, перепродали усадьбу земляку купцу И.И. Савенкову, а ее последним дореволюционным владельцем успел побыть хвалынский мещанин Клементий Гиляков. Послереволюционная судьба Кузьмы Оборина е го дочери неизвестна
Торговый дом Дюковых так же работал до Октябрьского переворота. Затем , с одной стороны, нечем стало торговать, с другой – победившему и возросшему в числе пролетариату негде было жить. Как следствие, оба дома перепрофилировали под коммунальные квартиры.
В настоящее время оба здания, типологически определенные как «жилые дома конца XIX в. с торговыми лавками», внесены в реестр ОКН. Признаны имеющими «историческую ценность как объект культурного наследия, являющийся подлинным источником информации об архитектуре жилого купеческого дома, выполненного в стиле эклектики конца XIX века» и сохранившими «свою историческую роль в культурном контексте региона»