Толя залез в багажник, вытащил баул и бросил его под ноги Зое.
– Вот. Тут одежда, обувь, паспорт, все… Вот деньги. Экономно можно год-два прожить без проблем. До города здесь верст тридцать. Будешь голосовать – смотри, не садись к пьяным мужикам. Семена Яковлевича не ищи. Это он приказал. Свадьбу они будут играть в сентябре. С Натальей. И знаешь, Зойка… ты без глупостей. Вспомни, что я тебе говорил. Придумала ты все. И про свою любовь, и про свое будущее, и про Семена. Плохой он человек. Безжалостный. Я вот тоже думаю соскочить, только жду удобного случая. Тяжко. И не поминай лихом.
Зоя не плакала. Она редко плакала. Во дворе у нее была репутация оторвы, из которой капли не выдавишь.
– Толь, погоди. Отвези меня обратно.
– Зачем?
– Я просто скажу ему… скажу, что не обижаюсь. Мне ничего не нужно от него, ни денег, ничего! Ну нельзя же так. Я же не собачка бездомная.
– Я предупреждал.
– Неужели он не велел передать мне…
– Велел. Деньги. Я и передал. Он был… расстроен. Я подробности разговора не помню, Зой… Да и разговор был короткий.
…Толя врал. Он прекрасно помнил этот разговор. Разговор был накануне, вечером. Семен Яковлевич заперся с ним в кабинете. Он сильно нервничал.
– Ты пойми, – говорил он, расхаживая по своему кабинету. – У меня свадьба на носу, а тут… девушка из Воронежа.
– Семен Яковлевич, девушка с норовом, может, бунтовать начнет.
– Вот я и говорю! Что делать, Анатолий? Наташа поставила ультиматум – чтоб ноги ее не было! Ее понять нетрудно. Я и сам хотел… но опоздал… Смалодушничал.
– Понимаю, Семен Яковлевич.
– Ничего ты не понимаешь, Толя. Ничего. Я влип по самые уши. У меня ни с кем не было такого, как с Зойкой, отравила она меня, стерва воронежская, околдовала – чем? Не пойму. Но с Наташей все очень серьезно. Тут и любовь и… перспективы, от которых дух захватывает. Папаша у нее строгий. У меня был с ним разговор намедни. Он ясно дал понять, что если репутация дочери пострадает, то мне кирдык! И он может, если честно. Да и дочка вся в отца. Смеется звонко, а кусается больно. Может и придушить, как суслика. И как быть? Надо спешить. Я прошу тебя взять все на себя. Я просто не смогу говорить с Зоей. Что делать будем, Толя?
– Откупиться?
– Не получится. Разве что сумма будет… неподъемная. Я ее знаю.
– Пригрозить?
– Думал об этом. Но это так мерзко… К тому же она ведь ненормальная, как все влюбленные бабы. Может такого натворить…
Семен Яковлевич налил себе виски в стакан и махом опорожнил его. Протянул бутылку Анатолию, упал в кресло.
– Черт, черт, черт! Сколько раз говорил себе – завязывай с бабами! Дождался на задницу приключений. А что, если... Нельзя ли как-нибудь устранить ее, что ли?
– В смысле?
– Ну что ты из меня жилы тянешь? Непонятно, что ли?
– Вы что же хотите, чтоб я ее…
– Ни-ни-ни-ни! Я ничего не говорил. Думай сам! Просто я хочу, чтоб она исчезла из моей жизни.
Семен Яковлевич поднял голову и посмотрел на Анатолия.
– Навсегда! – добавил он значительно. – Насколько я понимаю, никто даже не знает, где она жила в последнее время. С родными у нее никаких отношений.
– Никто не хватится, – подтвердил Анатолий. – Сколько у нас без вести пропавших? Ушла в лес и… кстати, она и вашего адреса толком не знает. Как найдет?
– Ни-ни-ни! Никаких подробностей! Ушла так ушла. Пора завязывать со всем этим… давно пора! Семья – это святое! Начинаю новую жизнь, дружище! С чистого листа. Довольно свинячить!
Семен Яковлевич залез в ящик стола и вынул конверт.
– Вот гонорар! Все твое. Толя, я тебе доверяю. Тема для меня больная. Все-таки Зойка удивительное создание, хотя и развращенное до крайности. Я реально потерял голову.
– Не надо, Семен Яковлевич.
– Не надо, верно! Но сердце-то у меня не каменное! Но мы живем в таком жестоком, подлом мире, что невозможно оставаться чистеньким. Понимаешь меня? Я пожертвую… нет, я построю церковь! Открою фонд помощи детям! Как ты думаешь – поможет? Спрашиваю, потому что вижу крестик на твоей шее.
– Надеюсь, Семен Яковлевич.
– Мы теперь с тобой, как это говорится – одной ниточкой повязаны. Дай обниму тебя, друг!
Толе показалось тогда, что он обнимает деревянную статую.
«Друг… – подумал Анатолий, выходя из кабинета. – С такими друзьями и врагов не надо. Похоже, и мой час скоро пробьет. Только вот нет, Семен Яковлевич, я еще поживу. Вам назло».
…Мимо в облаке пыли промчался грузовик. Водитель, молодой мужик в кепке, помахал рукой и бибикнул.
Зоя обессиленно села на баул.
– Но ведь нам было так хорошо, Толь. Правда!
Анатолий устало вздохнул.
– Ну, было, да сплыло. Все проходит, Зойка, в этом мире. Ты что думаешь, у них с Натальей по любви? Это бизнес, детка. Наталья Валерьевна птица высокого полета. Ее папа без пяти минут олигарх, и дочка единственная наследница.
– Любовь нельзя купить!
– У Семы одна настоящая любовь – к деньгам, – спокойно возразил Толя. – Ты этого не поняла. Наталья этого еще не понимает. А когда поймет… тогда я Семену не позавидую. Она звонко хохочет, но рыкнет – мало не покажется. Э-э-э, да ты совсем раскисла!
Зойка и правда побелела, как бумага и сползла с баула на землю. Толя слегка пошлепал ладонями по ее щекам.
– Соберись, Зойка!
– Толя, Толя, – Зойка схватила его за руку, – отвези меня к нему! Я только скажу ему два слова! Посмотрю ему в глаза. Он поймет!
– Да что поймет-то?! – заорал Анатолий, стряхнув ее руку. – Совсем сдурела? Он предал тебя! Он, он… убить тебя хочет! И убьет, если явишься! Я, я, я должен тебя убить! Понимаешь ты или нет, дура несчастная?!
Зойка заплакала. Толя зарычал от бессилия, сжав кулаки. Потом сел на землю и обнял колени руками. Время от времени мимо проносились легковые машины еще советского образца. Водители с веселым изумлением смотрели на странную парочку на обочине рядом с роскошным «мерседесом», некоторые сигналили, показывали большой палец… Вдруг Анатолий решительно поднялся.
– Вставай! Ну?!
Зоя не спросила – куда, зачем? Покорно встала, опустив голову…
– Я готова.
– Готова… К чему? – внезапно до него дошло и он застонал, подняв голову к небу. – Господи, дай мне терпения! Вразуми эту дуру!
Схватив баул, он шагнул к машине.
***
Липницкий налил крепкого чаю и подвинул чашку к гостье. Себе налил виски в стакан и плюхнулся в кресло.
– Наталья Валерьевна, позвольте прежде всего выразить вам…
– Не надо, Женя. Я устала от громких слов. Они столь же пафосны, сколько и лживы. Кажется, вы были единственным другом Семена? Могу я рассчитывать на откровенность?
– Во всяком случае обещаю, что если буду в затруднении, то лучше промолчу. И, Наталья Валерьевна…
– Просто Наталья.
– Наташа, я надеюсь на взаимную откровенность, ведь так? Тогда сразу оговорюсь, наши отношения с Семеном можно назвать дружбой с натяжкой. Дружба бескорыстна, а нас связывал довольно крепкий интерес и далеко не всегда я мог понять, когда мы друзья, а когда партнеры. Но не скрою, некая химия была. Нам было интересно друг с другом. К тому же мы с ним знакомы со студенческой скамьи. Сема не доверял никому и был страшно одинок. Отсюда его фатальная зависимость от баб, извините, от женщин. Я даже уверен, что он впал в сексуальную зависимость в последнее время. Где он их находил – никак не пойму. Каждую неделю новая. Эта его пассия, из Воронежа…
– Зоя?
– Да, да! Она торкнула его сильно, к моему удивлению. Глупая, наивная, провинциальная девочка, и вот – на тебе.
– Вовсе не глупая, – пожала плечами гостья.
– Да? Значит мне показалось. В любом случае Семен что-то в ней нашел. Он часто рассказывал мне о ней… извините, вам это, наверное, неприятно слышать?
– Вовсе нет. Я затем и пришла, чтоб это услышать.
– Вы сильная женщина, Наташа. Так вот, похоже, что он, как нынче говорят, подсел на эту Зойку. Она забавляла его, но не только. Похоже он упивался тем, чего в нем самом не было: детской простоты, искренности, а главное – радости бытия. Да, да, мы часто принимаем за радость удовлетворенное тщеславие. В нашем с вами мире, Наталья Валерьевна, если вы заметили, радость в дефиците. После некоторого избыточного обогащения мы теряем обоняние, мы не чувствуем запахи и прелесть простых человеческих отношений. Честолюбие – наш идол. И этот идол требует все больше жертв. Поэтому – Зойка. Приблудная собачонка, умилявшая Сему непосредственностью. Существо из другого мира.
– Женя, да вы – философ! – Наташа поставила чашку и откинулась на спинку кресла. – Так вот о чем вы говорили с Семой!
– Когда были в настроении… – Евгений смутился и откашлялся. – Простите, увлекся.
– Неужели и Семен был в таких мыслях? Вот никогда бы не подумала.
– Был… какое страшное слово. Вы знаете, он рассказывал мне, что в детстве мечтал стать врачом-хирургом. Причем собирался работать в Арктике! Каково? А в студенчестве он на полном серьезе хотел покорить Эверест. У него уже были в загашнике и Монблан и Эльбрус. Он и от сотрудников требовал того же. Самые близкие вынуждены были таскаться с ним в горы. Он все время хотел лезть вверх. И когда стал председателем правления, хвастал, что свой Эверест покорил. В последнее время честолюбие его приобрело какой-то маниакальный характер. Помню, на годовщине банка он поднял бокал с шампанским и заорал так, что все приумолкли: «Если у вас нет миллиарда долларов – идите в ж.пу!» Простите – это цитата. Смешно, но я догадывался, что деньги-то как раз ему особо были и не нужны. По крайней мере они его не спасали. Он был похож на наркомана, у которого начинаются ломки, как только он начинал задумываться о своей жизни. Может быть, бабы и спасали его от депрессии?
– Я это почувствовала, – усмехнулась Наталья.
– Черт! Я опять увлекся, простите!
Липницкий отхлебнул порядочный глоток и уставился на голые колени гости. Наталья свела ноги. Липницкий смущенно откашлялся.
– Что нового в деле? Открылись новые обстоятельства? Я так мало знаю о вас. Расскажите же. Все по порядку.
– Все по порядку? В сентябре мы с Семеном сыграли свадьбу. Между прочим, Толя был на бракосочетании свидетелем. А спустя месяц, вечером, Толя привез в наш дом Зойку и объявил, что они муж и жена. Надо отдать должное, Семен вел себя прилично. Конечно, Анатолию пришлось уволиться. Семен переживал. Этот Анатолий был в доме на особом положении. Была какая-то история в прошлом, когда он буквально спас жизнь мужу. Сема как-то сказал мне, что если бы ему пришлось бежать из страны, а деньги передать на хранение доверенному лицу, то ничего лучше кандидатуры Анатолия он бы не нашел. Абсолютная порядочность. Он из семьи староверов – может быть, это объясняет? Вы в курсе, что у него куча наград за горячие точки? Такие люди многое умеют прощать, но и мстят жестоко, если столкнулись с явной несправедливостью… Откровенно говоря, я так и не поняла, когда Сема и Зойка сошлись вновь. И, главное – зачем?! У нас с Семеном был чудесный медовый месяц, планы на будущее… Для меня вся эта история, как гром среди ясного неба. Да не только для меня…
Наталья замолчала, зябко подернула плечами, потянулась к чашке.
– В тот день я была в Петербурге по делам. Анатолий приехал в загородный отель, где Сема развлекался с Зойкой, как я поняла, далеко не первый раз. Он был в таком виде… словом, ни охранник, ни администратор не посмели ему даже слово сказать. Сам нашел их номер… Он был даже не закрыт. Ну, а дальше, как говорится, картина маслом. Семен, как я поняла, вел себя непотребно – предлагал деньги, оскорблял. Грозился. Может быть, все бы и обошлось, да Зойка обозвала мужа рогоносцем. Крикнула, что никогда не любила его… Ну и… перегорел предохранитель. У Анатолия был наградной пистолет. Он взял его с собой. Стрелок он был отменный. Семена – наповал, а вот в себя стрельнул неудачно.
– О, мой Бог, – пробормотал Евгений.
– Чудовищная картина, согласна… Умирал Толя долго, в больнице. Пуля рядом с сердцем прошла. Следователь рассказывал, что больше всего его мучало, что он пошел на самоубийство. Священник приходил, исповедовал его долго. А на вопросы следствия Толя так и не ответил.
– Я слышал, что гостиница была не самая респектабельная.
– Мягко говоря. Обыкновенный бордель, замаскированный под гостиницу. Номер на два часа – слыхали наверное? Зойка с Семеном, оказывается, были там постоянными клиентами. Дураки не догадывались, что их снимает камера. Вытворяли они там черт-те что, потому что, посмотрев это «кино» для взрослых, Анатолий, как показало вскрытие, заработал инфаркт. Вообще-то, шантажировали Зойку. Залетные какие-то. С югов. У них там в гостинице, как выяснилось в ходе следствия, это дело было поставлено на поток. Конечно, далеко не всех они могли доить безнаказанно. Сильных мира сего побаивались. Например, Семена им было просто не достать. Взялись за девку. А она вразнос пошла. Объявила жуликам войну. Начала дерзить. Мол, вы понимаете, дурачье, с кем имеете дело? Да от вас пыль только останется! А южане были с гонором, вот они и отомстили. Знали, что муж Зойки опасен в гневе...
– Леди Макбет из Воронежа, – тихо отозвался Евгений.
– Ну, на леди Макбет она не похожа. Милый ребенок с душой черной мамбы. Ах, Зойка, Зойка… Вы в курсе, что Анатолий отписал квартиру на ее имя? И денег ей оставил порядочно. Любил он ее по-настоящему. Верил. Мечтал стать отцом. Что пережил бедняга – даже страшно себе представить.
– Лучше и не представлять, – вздохнул Евгений, потянувшись к бутылке, и услышал.
– Знаешь что? Наливай и мне. Помянем невинно убиенных.
…Поздней ночью Наталья, натянув на себя платье перед зеркалом, повертела задом и удовлетворенно сказала.
– А мне понравилось. Сема был мой первый… Наша несравненная девочка Зоя из Воронежа уверяла, что он бесподобный любовник. Я никогда не верю на слово, но не думала, что мне придется сравнивать так скоро. И не в его пользу.
Женя лежал в кровати, облокотившись на локоть и смотрел, как Наташа приводит себя в порядок.
– Когда же мы продолжим сравнительный анализ?
– Еще не поняла. Честно говоря, еще не распробовала. Только-только вхожу во вкус. Но я наверстаю, обещаю. И тогда вам, мужикам, придется туго.
Наталья сначала улыбнулась своему отражению в зеркале, потом вдруг оскалилась:
– Берегись! Хищница вышла на охоту!
– Ой, как страшно! Ты довольна?
– А почему бы и нет? – Наталья повернулась к Липницкому. – Рога моему муженьку я наставила, хоть ему теперь все равно, причем с его лучшим другом. Я удовлетворена. Спасибо за понимание.
Евгений благоразумно промолчал. Наталья изучала свое лицо перед зеркалом, изредка стреляя глазами в его сторону.
– А что с этой девчонкой? Ты ничего о ней не рассказала.
– А что рассказывать? Я ведь в подруги к ней не напрашиваюсь, как ты понимаешь. Знаю, что живет Зойка в Толиной квартире, деньги есть. Вдова. В трауре. Только вот непонятно по кому больше… Видела ее тут намедни.
– Что ты! Где?
– На кладбище. Представь – на могиле Семена. Безутешная любовница даже не покраснела. Даже пыталась меня обнять. Боюсь, я была оскорбительно сдержана. Впрочем, ее это не огорчило. А ведь на похоронах своего мужа не проронила ни слезинки. Девочка может далеко пойти.
– Да любила она его! – вырвалось у Евгения. – Никакого притворства, просто любила Сему.
– Спасибо. Ты умеешь быть деликатным.
– Прости, просто все это теперь не имеет значения
– А вот это навряд ли, – усмехнулась Наталья и не дожидаясь ответа, распахнула дверь…
КОНЕЦ РАССКАЗА
---
Автор: Артур Болен