Храм Айаты был скрыт от глаз смертных тёмной магией, которая навевала на случайно заглянувших сюда путников жуткий страх. Он покоился в глубинах Крыма, среди заросших реликтовыми деревьями ущелий, куда даже солнце не проникало сквозь густые кроны. Воздух здесь был влажным и тяжелым, пропитанным запахом прелой листвы, сырой земли и диких цветов. Сам храм был высечен прямо в скале, покрытой лишаями и мхом, сквозь которые едва проступали контуры древних символов. Вход в храм выглядел низким, черным проемом, похожим на пасть спящего чудовища. Внутри не было окон, и лишь тусклое, пульсирующее свечение таинственных камней, вкрапленных в стены, давало хоть какое-то подобие света, отбрасывая причудливые тени. Каждый звук в этом месте отзывался жутким эхом, растворяясь в вязкой тишине.
В центре главного зала, у большого алтаря, стояла статуя Айаты. Ее красивое "лицо" было гладким, с идеальными чертами. Из пустых глазниц богини медленно сочились капли темной, вязкой жидкости, собираясь в чаше у ее основания – те самые «слезы», которые веками отравляли мир, превращаясь в камень.
Вокруг алтаря, в мерцающем полумраке, собрались жрецы Айаты. Их было шестеро. Одетые в черные одежды, они стояли безмолвно, но их глаза горели фанатичным, безумным огнем.
- Сегодня ночь единения с богиней, братья, – прошептал самый старый из них. - Чувствуете ли вы ее призыв? Ее томление?
Остальные жрецы склонили головы в знак согласия.
- Да Мордан!
Старик поднял над головой небольшой сосуд, наполненный кровью. А потом вылил ее в чашу, стоявшую перед статуей. Жидкость забурлила, из нее потянулись тонкие струйки дыма. Они поднимались к красивому лицу Айаты, и растворялись в воздухе, наполняя его сладковатым, приторным запахом. Затем жрецы начали петь. Их низкое, гортанное пение поплыло под сводами храма и по мере того как оно усиливалось, жидкость в чаше начала пульсировать, а затем стала показывать смутные образы. Это были размытые силуэты, мелькающие пейзажи, обрывки событий. Жрецы напряженно всматривались в чашу, пытаясь уловить знаки, посланные богиней. Но внезапно, изображение в чаше прояснилось, сосредоточившись на одном образе: рука, сжимающая камень, от которого исходило слабое свечение. И вместе с ним – волна силы, настолько чистой и мощной, что жрецы отшатнулись, потрясенные.
- Что это? – прошептал один из молодых. Его глаза широко распахнулись. Мордан, медленно выдохнув, пристально вгляделся в чашу.
- Это не просто желание, – его голос дрогнул от неверия и благоговения. – Это сила. Сила, которая может оживить богиню. Человек с силами загадал желание на слезе нашей госпожи!
Лица жрецов озарились смесью страха и безумной надежды. Веками они ждали этого. Веками служили Айате и надеясь на ее возвращение в этот мир.
- Сила поможет привести богиню в этот мир, – торжественно произнес Мордан. – Она жаждет вернуться. Она ждет нашего призыва, и этот человек – ключ к ее освобождению!
Он обернулся к самому темному углу зала.
- Где наша Провидица? Пусть Лира придет к нам!
Из тени медленно вышла фигура. Это была молодая девушка, но ее глаза были покрыты белой пеленой слепоты, словно у древней старухи. Она двигалась бесшумно, подобно призраку, направляемая невидимой силой, прямо к алтарю.
- Что ты видишь, Лира? – нетерпеливо спросил Мордан.
Провидица подняла тонкие руки, ее пальцы задрожали в воздухе, словно она пыталась ухватить невидимые нити судьбы. Слепые глаза поднялись к потолку, и она тихо сказала:
- Я вижу… девушку. Она… она рядом. У самого моря. Ее сердце полно тоски и неразделенной любви… Она загадала желание… на камне Айаты… Но богиня не увидит ее, – в голосе Лиры прозвучала почти детская растерянность. – Этой девушке подарен камень, скрывающий от богов…
- Значит, нам нужно украсть у нее камень! – прошипел Мордан и посмотрел на жрецов, столпившихся неподалеку. – Кто готов отправиться за ним? Принести то, что принадлежит нашей госпоже по праву!
Молодой темноволосый парень, шагнул вперед.
- Я пойду, учитель Мордан! Я принесу камень. Я докажу свою преданность богине!
Жрец кивнул, довольный его рвением и снова повернулся к Лире.
- Дай ему то, что укажет путь.
Провидица протянула руку. В ее ладони лежал гладкий и черный, словно застывшая тьма амулет. От него исходило слабое, но пульсирующее тепло.
- Он приведет тебя к ней, Каэл.
Парень благоговейно принял дар из рук девушки. И почувствовал, как амулет сразу же отозвался в его руке, посылая легкую дрожь по всему телу.
- Иди, Каэл, – нетерпеливо произнес Мордан. – И не возвращайся без камня. Судьба Айаты в твоих руках.
Молодой человек кивнул, его решимость была непоколебима. Он повернулся и вышел из храма, растворяясь в густых тенях ущелья.
* * *
Уже почти смеркалось. Последние лучи заходящего солнца золотили черепичные крыши и отбрасывали длинные тени на дорогу. Я навела в магазине порядок, выключила свет в подсобке и поискала глазами Фёдора. Свернувшись клубком под прилавком, кот мирно дремал, изредка подергивая ушами. Я уже хотела взять его на руки, как вдруг мелодично звякнул дверной колокольчик. В магазин вошел парень.
Мне почему-то стало не по себе. Посетитель был молод, возможно, чуть старше меня, с необычайно бледным лицом и темными, почти черными волосами, падающими на высокий лоб. Одежда - серая толстовка и спортивные штаны – сидела на нем мешковато, словно была на пару размеров больше. Но сильнее всего меня насторожили глаза парня. Необычайно светлые, почти прозрачные, они напоминали глаза акулы.
Дремавший до этого Фёдор, вылез из-за прилавка. Его шерсть на загривке встала дыбом и он зашипел. Я инстинктивно прижала руку к груди, где под свитером ощущалась мешочек с камнем, подаренным старухой.
- Тише, тише… - я погладила кота, пытаясь успокоить. Но Фёдор продолжал рычать, прижав уши к голове.
- Добрый вечер, – сказал парень, медленно приближаясь к прилавку. Его голос был удивительно мягким. - Можно посмотреть сувениры?
Я почувствовала легкое замешательство. Обычно на ночь, глядя никто, не заходил, да и странный вид гостя настораживал.
- Конечно. Что именно вас интересует? У нас большой выбор.
Молодой человек не спешил. Он медленно обвел взглядом полки, но его светлые глаза почему-то постоянно возвращались ко мне. Казалось, этот странный посетитель не выбирал сувенир, а изучал меня.
- Вот этот, пожалуй, – наконец, произнес он, взяв в руки небольшой магнит в виде дельфина. Его пальцы, длинные и тонкие, скользнули в карман. Парень достал смятые купюры, расплатился и, не сказав больше ни слова, покинул магазин.
После его ухода, я испытала облегчение, но при этом и странное, липкое беспокойство. Все еще настороженный Фёдор, не спускал глаз с двери.
- Что это с тобой, пушистый? – я погладила кота и подвинула к нему рюкзак. – Забирайся, уходим домой.
Заперев дверь, я быстро пошла по дороге. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, и лишь редкие фонари освещали путь. Где-то на полпути, когда я завернула за старый полуразрушенный дом, мне показалось, что за углом прячется знакомая фигура – тот самый парень из лавки.
- Эй! – крикнула я, жалея, что в этот момент со мной нет Эйдана. Никто не ответил. Я постояла несколько секунд, напряженно вглядываясь в темноту. Фёдор внезапно дернулся и зашипел.
- Пойдём-ка отсюда, – прошептала я и, сорвавшись с места, ускорила шаг, чувствуя, как холодный страх заползает под кожу. Что-то было не так. И хранитель это чувствовал намного острее.
