Не отпускает меня книга Заслуженного журналиста Российской Федерации, историка Леонида Михайловича Млечина «Брежнев» из серии «Жизнь замечательных людей». Брежневская эпоха – по сути, вся моя молодость. От осознания своей самой лучшей в мире Родины и огромным детско-романтическим желанием принести ей максимальную пользу, с надеждами на самую счастливую жизнь до глубокого разочарования с появлением циничных мыслей о замшелом, недоразвитом «совке». Да и сам Леонид Ильич Брежнев прошел «славный» путь от идеального руководителя-фронтовика до олицетворения позора нашей страны.
О той части книги, где Леонид Ильич был лихой, бесстрашный комиссар Великой Отечественной войны, труженик-организатор трудовых подвигов советских людей я писал здесь. О крахе надежд на лучшую жизнь, уничтожение советской экономики мною написано здесь. Но ведь руководство страной – не только экономические показатели. Чем еще ознаменовался тот период руководства страной?
Пожалуй, нужно начать с того, что поводом для смещения Н.С. Хрущева стали вовсе не его волюнтаристские замашки. В пылу своей активности, Никита Сергеевич замахнулся на святое, замахнулся на привилегии. А привилегии в советском государстве были равнозначны самой жизни. Даже в самых трудных временах нашей страны, в период голода, холода, отсутствия самого необходимого, наша власть ни в чем не знала нужды, жила, как в раю. Так было при Ленине, так было при Сталине. Первым на бедственное положение народа серьёзно обратил внимание Хрущев. При нём прекратились ежегодные локальные голодоморы. Да, были грубейшие ошибки, перегибы – голод прекратился. Хрущев делал ставку на молодых, энергичных. Побывав в Америке, он всерьёз задумывался о периодической сменяемости власти каждые 5 – 7 лет. И говорил об этом открыто, называв существующий Центральный комитет компартии домом престарелых. Грозился его разогнать. Мало того, он заставлял их работать. Вот и было решено убрать Хрущева, теми, кто боялся лишиться власти и привилегий, связанных с ней. Среди организаторов смещения Хрущева был Л.И. Брежнев. За Брежнева проголосовали, как за временную фигуру и… ошиблись. Соратники недооценили хитрость Брежнева.
«Он и Хрущев в кадровых вопросах были в известном смысле антиподами. Хрущев считал необходимым постоянно переставлять людей с одного места на другое, часто создавая тем самым хаотическое положение на отдельных участках работы. Брежнев, наоборот, даже тех работников, которых в интересах дела, в интересах страны нужно было бы освободить и заменить новыми, оставлял на своих постах».
Николай Месяцев говорил:
— Молодой Брежнев уважительно относился к людям, добрый, умный, красивый парень. Не только женщины от любви к нему трещали по всем швам, но и мужчины в него влюблялись.
Но когда Брежнев почувствовал, что такое власть, он стал другим человеком. Слаще власти ничего нет и быть не может.
Брежневу не хватало образования, но он был искушенным политическим бойцом и мастером аппаратной интриги. Его недооценили. У Брежнева было чутье на людей. Он ясно понимал, кто за него, а кто против.
Александр Яковлев, который при Брежневе руководил отделом пропаганды ЦК, сформулировал это короче:
— Малообразован. Злопамятен. Лишен каких-либо талантов, кроме одного — обладал почти безошибочным чутьем на личных сторонников и противников.»
Автор книги очень много места уделяет тому, как Брежнев удалял из своего приближения сильных и независимых людей. Он очень внимательно оценивал в людях способность стать его соперником. Были нужны только преданные ему люди, никак не претендующие на его пост. Так был убран молодой, толковый и перспективный Александр Николаевич Шелепин.
«В 1967 году Брежнев избавился сразу от трех сильных и самостоятельных фигур, которые его недолюбливали. В мае он снял Семичастного с должности председателя КГБ, в июне убрал Егорычева с поста первого секретаря Московского горкома КПСС, а в сентябре Шелепин перестал быть секретарем ЦК.»
Про Шелепина были написаны две замечательные книги, о которых я писал здесь и здесь. В итоге, были убраны все, кто теоретически могли претендовать на брежневское место, кто хоть как-то мог критиковать Брежнева. Оставался председатель Совета министров Алексей Николаевич Косыгин, критиковавший состояние экономики в стране, досконально знал состояние каждого завода, такой уникальный специалист нужен был Брежневу. Но Косыгин всегда сторонился партийно-идеологической работы. К тому же, Алексей Николаевич Косыгин был в очень плохих отношениях буквально со всеми первыми лицами государства, что исключало, по мнению Леонида Ильича создание каких-либо оппозиционных групп. Меня обескураживало, что вместо того, чтобы заниматься делами страны, Брежнев участвовал в бесконечных склоках, подставах, разборках.
«Брежнев был хитрым, упорным и последовательным в достижении своих целей. Но не торопился. Скрывал свои взгляды и намерения. Без шума, не привлекая внимания, избавлялся от тех, кто ему не нравился или кого считал опасными. Бороться за сохранение власти продолжал до последних дней жизни.
Леонид Ильич, сохраняя внешне доброжелательность, хитро разогнал шелепинскую команду. Человек тридцать-сорок из окружения Шелепина разослали кого куда, большей частью на работу в малозначимые государства.
Распустили отдел международной информации ЦК, которым руководил Дмитрий Петрович Шевлягин, потому что в его составе было много комсомольцев. Председатель Гостелерадио Николай Месяцев кому-то сказал про Кириленко, что у того всегда пустой стол и он сам с собой от скуки в крестики-нолики играет. Андрею Павловичу немедленно донесли. Месяцев вернулся из командировки в Хабаровск, а ему в аэропорту говорят: вас только что освободили от должности. Месяцева отправили послом в Австралию. Брежневу понадобилось несколько лет на то, чтобы оставить в политбюро только тех, на кого он мог полностью положиться.
Брежнев постепенно устранил всех, кто казался ему недостаточно лояльным. Он избавился от первого секретаря ЦК компартии Украины Петра Ефимовича Шелеста, от главы правительства РСФСР Геннадия Ивановича Воронова и от первого заместителя председателя Совета министров Дмитрия Степановича Полянского.»
Бесконечные Пленумы ЦК КПСС были посвящены идеологическому воспитанию граждан нашей страны. Боролись с писателями, писавшими правду о войне: с Симоновым, Некрасовым, Гроссманом. Вновь занялись восхвалением Сталина, запрещая писать о сталинских репрессиях и неудачах 1941 - 1942 годов. Разрабатывались планы по усилению роли партии в жизни общества.
Напомню, Брежнев занял высший партийный пост в октябре 1964 года. Леониду Ильичу шел пятьдесят девятый год. По тем временам, это был возраст, когда мужчина стремительно превращался в старика. Падала умственная работоспособность, ухудшалась память, уже не было прежней энергии и энтузиазма. Недаром, в СССР мужчины выходили на пенсию в 60 лет. Лихие военные годы, напряженная работа над восстановлением народного хозяйства в послевоенные годы, два инсульта не добавляли Леониду Ильичу здоровья. Появилась сентиментальность, желание услышать больше похвалы в свой адрес,
«В апреле 1973 года на пленуме ЦК соратники всячески славословили Брежнева. Начало положил Подгорный. И зал трижды взрывался аплодисментами. Но важнее всего было выступление Суслова, который произнес льстивые слова в адрес «генерального секретаря ЦК нашей партии товарища Леонида Ильича Брежнева». И в резолюции пленума ЦК впервые записали: «…под руководством Центрального Комитета нашей ленинской партии, его Политбюро и лично товарища Леонида Ильича Брежнева».
С той поры ни одно собрание — от пленума ЦК до рядового партсобрания — не обходилось без славословий в адрес Брежнева. А Леонид Ильич, который до того подтрунивал над Михаилом Андреевичем, проникся к нему полнейшим доверием. В такой ситуации членам политбюро не с руки было возражать против решений Леонида Ильича».
С конца 60-х Леонид Ильич мало занимался проблемами страны. Его окружение докладывало ему о том, что всё в порядке. Статистические данные безбожно подтасовывались. Угрожающие провалы в экономике, о которых докладывал Косыгин, назывались отдельными недостатками. В сложные экономические процессы вникать Леонид Ильич не хотел. Лишь каждый раз просил Косыгина не нагнетать обстановку и никому не рассказывать. Косыгин же упорно предупреждал о грядущей катастрофе. Помню нескончаемые разговоры в семье после того, как 1965 году Косыгин вручал медали «За боевые заслуги» офицерам крейсера «Свердлов», вернувшегося с боевой службы. Среди награждённых был мой отец. Потом Косыгин сделал короткий доклад, где и упомянул, что страна живет не по средствам, экономика летит в пропасть, нужны реформы и повышение эффективности производства. Все были в изумлении, как так?! Долго обсуждали его слова.
Брежнев с первых лет работы генеральным секретарем демонстрировал огромную занятость и жаловался на переутомление, укоризненно говорил соратникам и помощникам:
— Приходится буквально все вопросы решать самому.
В реальности он не был привычен к большому объему работы и большим нагрузкам, да и не любил трудиться — в отличие, скажем, от Косыгина и Устинова, для которых работа составляла главное содержание жизни. А когда он устранил всех соперников, утвердился, ему и вовсе расхотелось трудиться. Зачем? Исчезла цель. Ему хотелось только получать удовольствие от жизни.
Менее чем через два года после прихода Брежнева к власти, 28 июля 1966 года, политбюро приняло закрытое решение о порядке работы членов высшего партийного руководства. Леонид Ильич был еще в превосходной форме, но режим установил щадящий. Рабочий день с девяти утра до пяти вечера с обязательным перерывом на обед. Отпуск — два с половиной месяца.
Летом 1967 года Брежнев на политбюро напомнил:
— Пользуясь случаем, хочу сказать, что некоторые товарищи допускают нарушение нами же принятого решения. Существует постановление, запрещающее аппарату ЦК задерживаться на работе после шести вечера. Однако некоторые товарищи, в том числе и секретари ЦК, игнорируют постановление, работают до девяти вечера. Это непорядок. Прошу всех выполнять принятое постановление.
Хрущев сам много работал и других заставлял. Брежнев создал себе льготный режим. Но считал, что трудится слишком много.
Брежнев старел, всё чаще вспоминал свою молодость, войну. Сетовал на то, что он не маршал и не имеет звания Героя Советского Союза. Назначенный на должность министра обороны брежневский друг Дмитрий Федорович Устинов первым делом после своего назначения исполнил пожелания Леонида Ильича. Разрядка напряжённости была тихо свернута после размещения ракетных комплексов «Пионер» в странах социалистического лагеря. Начался новый виток убийственной для советской экономики гонки вооружений. С середины 70-х Л.И. Брежнев практически не выезжал со своей дачи.
«Чуть ли не единственным связующим звеном между Брежневым и остальным миром оставалась его референт-стенографистка Галина Анатольевна Дорошина. Она приносила Брежневу наиболее важные документы, которые необходимо было довести до его сведения. Основные решения принимались в узком кругу. Обычные механизмы власти перестали функционировать.
Суслов однажды провел заседание секретариата ЦК за одиннадцать минут. Обсуждать было нечего и незачем. Кириленко заседал дольше, потому что любил поговорить о необходимости укрепить дисциплину. Расслабились и остальные руководители партии.»
Коррупция достигла невиданных размеров. Пожалуй, намного больше, чем в нынешнее время. Одно дело Первого секретаря Краснодарского крайкома партии чего стоило. Но Брежнев распорядился не бросать тень на партию. Медунова оставили в покое, даже не лишив его звания Героя Социалистического Труда. А сколько таких дел было? Средняя Азия, закавказские республики. Страна вся разворовывалась и обиралась.
«С 1972 года Андропов знал о бедственном состоянии здоровья Брежнева. С 1975 года — Суслов. С 1978 года заключения Четвертого главного управления о состоянии генсека передавались членам политбюро. Скрывать болезнь Брежнева стало невозможно. Он бы наверняка, заболев, лишился власти, если бы не успел к моменту болезни очистить политический небосклон от вероятных соперников и недоброжелателей.
Но Брежнев надежно обезопасил себя. Убрал всех, кто мог составить ему конкуренцию. В политбюро теперь работали либо очень престарелые люди, либо те, кто понимали, что ни на что не могут претендовать. В руководстве партией не осталось никого, кто был бы заинтересован в его уходе. Напротив, члены политбюро действительно хотели, чтобы Леонид Ильич занимал свой пост как можно дольше. Окружение делало всё, чтобы продлить его дни у власти. Больше всех старались Андропов и госбезопасность и Черненко со своим партаппаратом.
Однажды на заседании политбюро тяжелобольной Брежнев отключился, потерял нить обсуждения. После политбюро Андропов сказал Горбачеву, который уже был переведен в Москву:
— Знаешь, Михаил, надо делать всё, чтобы и в этом положении поддержать Леонида Ильича. Это вопрос стабильности в партии, государстве, да и вопрос международной стабильности.
Громыко рассказывал сыну, как они с Андроповым навестили генсека, когда тот плохо себя чувствовал. И вдруг Брежнев им сказал:
— А не уйти ли мне на пенсию? Чувствую себя плохо всё чаще. Надо что-то предпринять.
Андропов отреагировал быстрее медлительного Громыко:
— Леонид Ильич, вы только живите и ни о чем не беспокойтесь. Только живите. Соратники у вас крепкие, мы не подведем.
Брежнев растрогался и со слезами на глазах сказал:
— Если вы все так считаете, то я еще поработаю.»
В стране разрастался кризис. Возмущение народа возрастало. Чтобы как-то отвлечь граждан, было решено провести Олимпийские игры, хотя многие, в том числе и Косыгин, были против. Олимпиада пробила новую огромную брешь в бюджете страны. Чтобы хоть как-то подправить умирающую экономику, после Олимпиады было решено поднять цену на водку почти в 2 раза до 5 рублей 30 копеек. Это был сокрушительный удар по кошелькам трудящихся. А пили тогда водку в гигантских количествах. Запомнился анекдот:
Семья смотрит телевизор. Диктор сообщает, что теперь водка стала почти в два раза дороже. Ребёнок с надеждой спрашивает отца-работягу: "Папа, значит, теперь ты будет меньше пить?" - "Нет, это значит, что теперь вы будете меньше есть!"
Вспомнились стишки:
Было три, а стало пять - всё равно берём опять!
Даже если будет восемь - всё равно мы пить не бросим!
Передайте Ильичу - нам и десять по плечу,
Ну, а если будет больше - то мы сделаем, как в Польше!
Если будет двадцать пять - будем снова Зимний брать!
(намёк на польские волнения под руководством профсоюза «Солидарность»)
Это не спасло экономику страны, не уменьшило пьянства. Возросло воровство, увеличилось обнищание значительного количества населения, росло недовольство людей. Но ничего этого не хотели видеть престарелые члены политбюро ЦК КПСС. Они понимали, со смертью Брежнева золотое время полного государственного обеспечения для них может закончиться. Особенно, старался Юрий Владимирович Андропов. Ему было выгодно засилье стариков во власти. Тем самым, он обеспечил себе путь к руководству страной.
За Брежневым пришел смертельно больной Андропов. Он запомнился возбуждением многочисленных уголовных дел, снижением цены на водку (после этого её стали называть андроповкой) и отловом прогульщиков в кинотеатрах. Однако, его хватило лишь на год и 4 месяца руководства КПСС. Андропова на год и один месяц сменил такой же смертельно больной Черненко. Тем временем, наступил полный развал советской экономики. Пришедший после них М.С. Горбачев уже ничего сделать не смог. Советский Союз прекратил своё существование.
В книге много описано чудачеств Леонида Ильича в последние годы его жизни.
«В августе 1977 года в Москву прилетел президент Анголы Агостинью Нето. Он вдруг задал прямой вопрос относительно недавнего военного мятежа в Луанде:
— Я прилетел, чтобы от вас лично узнать, принимала ли Москва участие в заговоре против меня или нет? Меня информировали, что многие ваши люди были замешаны.
Все посмотрели на Брежнева, ожидая, что он ответит. Леонид Ильич, словно не слыша вопроса, приступил к чтению заготовленной для него справки:
— Обстановка у нас хорошая, виды на урожай отличные… Откровенное нежелание Леонида Ильича говорить на эту тему подтверждало худшие предположения ангольцев: значит, советские спецслужбы и военные действительно пытались свергнуть Нето. А Брежнев действительно не услышал вопроса и, как автомат, следовал утвержденному ритуалу. Закончив читать текст, сам себя одобрил:
— Хорошо прочитал.
Только потом советским дипломатам удалось поговорить с ангольцами и развеять их сомнения.»
И эта заискивающая кампания с брежневскими воспоминаниями.
«За Леонида Ильича писали очень способные люди. К Анатолию Аграновскому присоединились другие — писатель Аркадий Сахнин, правдисты Александр Мурзин («Целина») и Владимир Губарев (он писал о космосе).
Работали они анонимно. Имена их знали только посвященные. Гонорар настоящим авторам не заплатили. На деньги они и не рассчитывали. Одному нужна была квартира, другой просил прикрепить его к поликлинике Четвертого главного управления при Минздраве. Вместо квартиры дали орден, к поликлинике не прикрепили — не положено. Эдвин Поляновский ждал квартиры двадцать лет, получил ее, когда Брежнев ушел в мир иной, но ни о чем не жалел.
В Институте мировой литературы Академии наук была устроена научная конференция, и некоторые маститые литературоведы, нисколько не стесняясь, прослеживали прямую связь отечественной словесности от Пушкина к Брежневу.»
Об этом больно вспоминать. Ведь как ни крути, Центральный комитет Коммунистической партии и лично Леонид Ильич Брежнев, фактически, уничтожили самую богатую страну страну. Уничтожили своей некомпетентностью, нежеланием и неумением работать. Кого обвинять в развале Советского Союза, как не коммунистов?
«Распада страны можно было бы избежать, если бы власть не была глуха к общественным потребностям. Если бы пыталась не заморозить общество, а позволила ему нормально развиваться. Однако же Леонид Ильич и закосневшая система не способны были к переменам, необходимым для страны…
А начиналось всё так славно. Никогда не забуду того октябрьского дня 1964 года, когда вертел в руках свежий номер газеты и вглядывался в большую фотографию Леонида Ильича Брежнева, еще достаточно молодого, симпатичного, доброжелательного, с живыми глазами и полного сил.»
Эх, коммунисты, мать их…….!
Всего Вам самого доброго! Будьте счастливы! Вам понравилась статья? Поставьте, пожалуйста, 👍 и подписывайтесь на мой канал