Принцип единства цели, подчинения всех второстепенных задач главной и основной задаче, который лежит в основе нашего государственного и хозяйственного строительства, полностью проявился в тактике наших войск в операции над теми, кто считал себя лучше всех.
Статья, опубликованная в газете КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 12 мая 1944 г., пятница:
Наступление
Солнце встало над огромными просторами юга Украины, небо очистилось от
темных туч, подул теплый ветер, и мокрая тяжкая земля стала сохнуть, терять
тысячи тысяч тонн воды, выпавших на нее за долгие дни и ночи ноября, декабря, января, февраля, марта... Когда сегодня пролетаешь над Днепром, Ингульцом и Ингулом, над лабиринтом ручьев и речушек, над Бугом и лиманами, на сохнущей земле видны глубокие борозды, следы колес и гусениц. Пути наступления разлились, как реки, вышедшие из берегов грейдерных, шоссированных, проселочных, полевых, булыжных дорог. Русло дорог не вмещало живого потного тела нашей наступавшей армии, и движение шло во всю ширь степного простора.
Еще совсем недавно над этой степью стоял пронзительно острый вой полуторок, трехтонок, пятитонок, тракторов, гусеничных транспортеров, «доджей» и «студебеккеров». Они выли в злом стремлении вырваться из миллионов цепких лапок грязи, поспеть за бессонной пехотой; их бешеные, но бессильные колеса выбрасывали липкие комья, буксуя в масляных колеях. И тысячи жилистых людей, стиснув зубы, тянули, тянули днем, тянули ночью под вечным дождем и вечным мокрым, трижды проклятым тающим снегом огромные тылы наступавших армий. Тянули волей, железной силой характера, жаждой победы, бешеным жаром мести врагу.
И вот теперь всем участникам этого великого, тяжкого труда, всем рабочим
беспримерного наступления, от генералов до красноармейцев, хочется оглянуться, измерить этот огромный путь, осознать, что же произошло, что стало ясным миру за месяцы этого жесточайшего единоборства Красной Армии с фашистскими войсками на полях и степных просторах Украины.
Расскажем об одном из участков огромного наступления.
30 января 1944 года боевая разведка, выделенная по батальону от каждой дивизии, начала прощупывать немецкую оборону на никопольском плацдарме немецко-фашистских войск. День выдался морозный. Нога бойца не вязла в грязи, легкий ледок похрустывал под подошвой сапога, земля восхищала своей твердостью. Гулко звучали очереди пулеметов и выстрелы пушек.
Днепровская оборона немцев была построена добротно, продуманно, умело.
Впереди обороны были вынесены проволочные заграждения и минные поля.
Солдатам напомнили, что они находятся в составе армии «мщения», носящей номер погибшей в Сталинграде армии фельдмаршала Паулюса и созданной Гитлером для реванша.. Наконец, оборону подкрепляли необычайно удобные для немцев естественные условия — яры, овраги, высоты.
Такова была оборона врага в нижнем течении Днепра. Куда выгодней нашей
сталинградской обороны в нижнем течении Волги, на узкой полосе высокого берега.
И случаю, а быть может судьбе было угодно, чтобы с новой 6-й армией столкнулась сталинградская армия. Тогда, осенью 1942 года, на Волге, 6-я
армия бешено наступала, таранила нашу оборону. Здесь, на Днепре, роли переменились: наступала Красная Армия, 6-я армия Голлита заняла оборону. Там, в Сталинграде, в решающий момент Великой Отечественной войны. 100 дней и ночей огромные массы панцырных войск Паулюса, поддержанные эскадрой опытного воздушного разгбойника Рихтгоффена, рвались к великому рубежу волжской обороны. Там, на этом рубеже, мир стал свидетелем катастрофы, постигшей наступательную стратегию германского командования. Там германское наступление разбилось о стойкость русской пехоты, о мудрую, испепеляющую силу советской артиллерии. Там в жестоких испытаниях, невзгодах, в огне, перед страшным жадным лицом смерти встали во весь
рост боец, офицер, генерал Красной Армии, раскрыв всю свою силу, терпение,
талант и богатство души, свою ясную, железную волю. Вместе с телами мертвых
немцев, с вычеркнутыми из списка существующих штурмовыми и гренадерскими дивизиями, вместе с сожженными и искорёженными танками и пикировщиками «штукас» была вычеркнута из действительности, искорёжена и сожжена доктрина наступательной стратегии немецко-фашистских войск. После Сталинграда гитлеризм заговорил об обороне; после Сталинграда фашизм стал кричать о «восточном вале», о «днепровском вале», о линии «Ленинград—Одесса», о сохранении оккупированных земель и награбленных богатств. До Сталинграда фашизм говорил о другом — о власти над миром. И вот дивизии Красной Армии, осенью 1942 года оборонявшие Сталинград, в январе 1944 года готовились к решающему удару по вновь созданной 6-й немецкой армии, обороняющейся на никопольском плацдарме, в нижнем течении Днепра. Роли переменились.
В день 30 января немцы приняли действие нашей боевой разведки, поддержанной артиллерией, за общее наступление. Их самоуверенность и на сей раз привела их к жестокой неудаче. Теперь известно, что немецкие генералы винят друг друга в катастрофе. Они обвиняют в своих докладах начальника штаба 30-го армейского корпуса Клауса в том, что он «неправильно оценивал положение, недооценивал противника и преувеличивал собственные силы». Всё это верно, конечно. Не верно лишь, что это личный грех Клауса. В тупом и хвастливом отношении к противнику, в самоуверенном чувстве превосходства — органический порок немецко-фашистской государственности и военщины, это порок фундамента, а не крыши. Вечером 30 января немцы подводили итог своим успехам. Конечно, их оборона оказалась неприступной! Конечно, гвардейским дивизиям Красной Армии не удалось сломить их. И, конечно, об этом было сообщено в хвастливых тонах наверх.
А в это время, в ночь на 31-е, наше командование заканчивало осуществление
смелого и быстрого маневра. Прозорливо было выбрано направление удара, решительно и быстро сжат и занесен огромный тяжкий кулак, обрушившийся утром на главные силы противника. Небо дрогнуло, когда над седой степью разнесся голос нашей артиллерии. Темп боя нарастал с каждым часом. Уже кое-кто вспомнил белое каление сталинградской битвы. Ледок на лужах лопался, как
оконные стекла, от гула наших тяжелых орудий. Немцы дрались упорно и умело.
Но но только воинская зрелость наших бойцов и командиров подавляла умение и упорство немцев. Величие духа, благородная цель торжествовали в этой битве
над низким духом армии убийц детей и стариков. Идеалы человечности и добра
стали элементами нашей военной действительности, вплелись в боевую теорию и боевую практику Красной Армии, слились с тактическими приемами наших генералов и офицеров. В стройном взаимодействии огромных воинских масс, управляемых высшим генералитетом, в единении командиров стрелковых рот и артиллерийских батарей, братскими глазами глядевших на поле боя из далеко выдвинутых наблюдательных пунктов, в тесной связи танков с артиллерией и самолетов-корректировщиков с наземными войсками проявляются дух коллективизма нашего народа, единство правого дела и высокой цели.
К вечеру на узком участке фронта у командира Глазунова обозначился успех:
в немецкой обороне появилась глубокая вмятина. И здесь вновь тактика наших
войск отразила веками складывавшийся характер народа и одновременно черты молодой революционной страны, страны смелых новаторов во всех областях жизни. В той решительности, с которой в узкий прорыв были двинуты полные живой и горячей крови танкисты! Танасчишина, в той быстроте, с которой местная неудача противника была развита и углублена до размеров катастрофического шока — во всем этом выразились дух большевистской энергии и революционная смелость решения, умение быстрого выбора главного звена в сложной цепи боевых событий. К утру прорыв сулил немцам
окружение и гибель...
Весь огромный артиллерийский оркестр советских войск свободно и легко
переходил от одного этапа боя к следующему, одновременно не только определяя действия пехоты и танков, но и подчиняясь действиям пехоты и танков, не только осуществляя заранее разработанный план, но и чутко реагируя на всё новое и неожиданное, возникавшее в процессе боя. Это не так уже легко — в напряженном темпе современного маневренного сражения переходить от подавления заранее засеченной огневой обороны противника к сопровождению перешедшей в атаку пехоты, от уничтожения вновь обнаруженных и вновь оживающих целей к артиллерийскому бою в глубине прорванной обороны, тушить немецкий огонь на флангах и перед фронтом вырвавшихся вперед подразделений. Такая работа требует больших духовных сил, огромного напряжения внимания, мысли, воли, быстрой реакции, смелости. Эти богатства нашли в себе наши люди, советские люди, русские артиллеристы, огневики и управленцы. Немцы пытались парировать наш обходный маневр контрманевром. Но ужас окружения с каждым часом рос в мозгу германских солдат и генералов; этот ужас родился в Сталинграде и зрел, пускал корни, путал действия немцев на всех ступенях армейской лестницы. Этот ужас заставлял штабных офицеров требовать отхода при едва наметившейся опасности, этот ужас заставлял немецких пулеметчиков и минометчиков оглядываться на запад, тревожно всматриваясь в тени, рожденные их воображением, и бежать, оставляя оружие, когда бредущие вразброд пехотинцы пугали их паническими слухами. Этот ужас правил командирами немецких пехотных полков и танковых батальонов.
Днем 1 февраля танкисты Танасчишина глубоко вошли в тылы немцев, рассекли силы противника. Этот удар был нанесен точно, танки вышли в тыл германской обороны, как хирургический нож, вызвав паралич.
В этот решающий день борьбы было потеряно всего лишь 4 танка.
Вслед за танками устремились в прорыв пехота и артиллерия. Принцип единства цели, подчинения всех второстепенных задач главной и основной задаче, который лежит в основе нашего государственного и хозяйственного строительства, полностью проявился в тактике наших войск в заключительной части операции. Блокируя отдельные гарнизоны, широко и смело применяя обходный маневр, наши войска проникли на 40—50 километров в глубину немецкой обороны, седлая дороги отхода. Никопольская группировка немцев была разгромлена.
Когда я спросил генерал-полковника Чуйкова, бежал ли враг на одном из участков боя, Чуйков, усмехнувшись, ответил мне:
— Он не побежал, потому что не мог: он был уничтожен.
Таук завершилась вторая встреча сталинградской армии с новой 6-й армией
немцев, армией «мщения». Всего 14 месяцев отделяли эти две битвы друг от друга: битву на Волге от битвы на Днепре. Исход их полон глубокого значения. В нем философия всей войны. 6-я армия на советской земле потерпела крах на двух полюсах германской стратегии войны: стратегии наступления и стратегии обороны. Сталинградские дивизии Красной Армии доказали, на Волге неприступную мощь нашей обороны, бессилие 6-й армии фельдмаршала Паулюса. На Днепре, на никопольском плацдарме сталинградские дивизии победоносно пронесли знамя нашей наступательной стратегии по втоптанным
в землю остаткам перешедшей к обороне 6-й армии генерал-полковника Голлита.
В нашем двукратном торжестве на двух полюсах войны сказались законы
народной жизни, народного характера, сказалось всё, что корнями уходит в прошлое, и всё то, что связало с прекрасными чертами нашего молодого, смелого, передового советского государства.
(Окончание следует).
3-й УКРАИНСКИЙ ФРОНТ. (От наш. спец. корр.). Василий ГРОССМАН
Несмотря, на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1944 год. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.
