Пол Лестер для журнала Prog. Текст был бережно переработан и адаптирован для нашего Дзен-канала с сохранением всех ключевых фактов и цитат.
«Угрюмые пограничники читают "музыкант" и спрашивают: "Что-то, о чем мне стоит знать?" Я отвечаю: "О да!" Они вспоминают "Феррис Бьюллер берет выходной", и все в порядке»: нестандартная музыка синти-прога Yello помогает Дитеру Майеру путешествовать по миру.
Их синти-поп песни становились хитами и звучали в крупнейших голливудских фильмах. Однако за коммерческим лоском швейцарской группы скрывается удивительная сложность и смелый экспериментальный подход, навсегда изменивший мейнстрим. В 2014 году мы исследовали невероятную историю Yello с Дитером Майером.
Человек-оркестр, или Прог-гений по жизни
Назвать Дитера Майера, фронтмена швейцарского техно-поп дуэта Yello, уникумом в мире рока – значит ничего не сказать. Если «прог» – это синоним приключений и отваги, то он один из самых «проговых» людей на планете. Бывший профессиональный игрок в покер и член национальной сборной Швейцарии по гольфу, он владеет фермой в Аргентине, рестораном в Цюрихе, производит часы, имеет собственную марку готовых блюд, а теперь еще и занимается производством шоколада.
Этот усатый арт-хулиган, чей глубокий баритон иронично «осквернял» барочное великолепие максималистских звуковых полотен его партнера по Yello Бориса Бланка (вспомните хиты «Oh Yeah», «Vicious Games», «I Love You» и «The Race»), живет жизнью аристократического миллионера, порхая от одного любопытного проекта к другому. Если бы его не существовало, его невозможно было бы выдумать – слишком уж он невероятен.
«Это правда, – говорит он. – Мне пришлось научиться жить со всем этим. Когда я оглядываюсь назад – что делаю крайне редко – все кажется довольно нереальным. Но, очевидно, мне пришлось смириться с тем, что моя жизнь похожа на жизнь китайских жонглеров, которые держат 20 тарелок на палочках и должны постоянно двигать эти палочки, чтобы тарелки не упали. Кажется, такова моя жизнь, и она мне нравится».
Свою блестяще сумбурную, случайную карьеру он начал в конце 60-х как режиссер-экспериментатор и концептуальный художник. Сегодня, 45 лет спустя, он своего рода постмодернистский Вилли Вонка, готовый обрушить на ничего не подозревающую публику новый вкус на основе какао.
«Это фантастический проект, – заявляет он. – Я встретил одного из ведущих мировых ученых в области ароматики, и он исследовал, как извлечь в пять раз больше вкуса из какао-бобов. Теперь я собираюсь произвести революцию в мире шоколада. Бренд я назвал Chocolate Freak: The Essence Of Cacao».
Майер, которому на момент интервью было 69 лет, вероятно, единственный, кто умудряется совмещать миры кондитерских изобретений и причудливой электроники. И уж точно он первый в опыте журнала Prog, кто большую часть интервью посвятил обсуждению плюсов и минусов фундука. Безукоризненно одетый, сюрреалистично учтивый – он словно Дадайская-версия Брайана Ферри.
«Не знаю, – парирует он, – Ферри очень серьезный, очень элегантный человек». Затем, подумав, добавляет: «Может, и неплохо сказать, что я Дадайская-версия Брайана Ферри. Мне нравятся хорошие туфли и хорошо сшитый пиджак».
Смущает ли его образ «аутентичного рокера» – небритого, порочного гедониста или панковского отброса, обычно населяющего рок-среду? «Ну, я определенно никогда не был терзаемым, страдающим художником», – отвечает он.
Сложность под маской поп-музыки
Несмотря на свою уникальность и странность, благодаря сочетанию хрипловатого вокала Майера и необычных ритмов и пышных аранжировок Бланка, Yello удалось стать коммерческими чудаками, завсегдатаями чартов и поставщиками саундтреков по обе стороны Атлантики. Внестудийная деятельность может занимать Майера, но именно роскошная, идиосинкразическая «прогтроника» Yello стала его пропуском к широкому признанию.
«Когда я еду в США, довольно недружелюбные сотрудники иммиграционной службы, прочитав в анкете "Музыкант", спрашивают: "Есть что-то, о чем мне следует знать?"» – рассказывает он, копируя скептический тон равнодушного таможенника своим ломаным английским.
Затем он вспоминает козырь, который разыгрывает в аэропортах своим неподражаемо звучным голосом: «Я говорю: "Oh yeah". И они восклицают: "Так это вы тот самый парень!" Внезапно они вспоминают "Феррис Бьюллер берет выходной" или какую-нибудь рекламу Budweiser, и все в порядке. Это фантастика – мой пропуск к лучшему обслуживанию».
Кевин Физи из нойз-рок-группы The Fierce And The Dead, любимцев Prog, больше всего впечатлен тем, как Yello удается делать свою нестандартную клубную музыку детализированной и сложной, при этом достигая массовой аудитории.
«Очень легко быть авангардным и прогрессивным, когда тебя никто не слушает, – говорит Физи. – Гораздо сложнее быть сюрреалистичным, новаторским и иметь оригинальные идеи, при этом выпуская хиты. Я всегда восхищался такими группами, как Yello, которые способны быть интересными с художественной точки зрения и одновременно коммерчески привлекательными».
Физи считает Yello чем-то средним между синти-поп-группой и краут-рок-коллективом: «Pet Shop Boys встречают Can», – так он это формулирует. «В детстве я знал о них. Повзрослев, я осознал их родословную. Они как Штокхаузен с примесью уличного танца, и они удовлетворяют многих людей на многих уровнях».
«Широкая публика явно обладает гораздо большим потенциалом для прослушивания, чем ей приписывают. Yello, как Talking Heads и The KLF, проникли в мейнстрим, внедряя идеи так, что люди этого не осознавали. Это действительно умно и довольно подрывно; популистски, но с огромным интеллектуальным содержанием. Обыватель может наслаждаться их песнями за их поп-запоминаемость, но их можно выставлять в художественной галерее или писать по ним диссертацию».
«Несмотря на то, что мы инструментальная группа с гитарой, басом и барабанами, а они – электронный дуэт, Yello определенно влияют на то, что мы делаем. В их работах есть настоящее прогрессивное качество».
Рождение легенды из духа DIY
Yello образовались на Рождество 1978 года, всего через несколько месяцев после того, как Борис Бланк, по его словам, познакомился со странным, неотложным новым DIY-электронным звучанием The Normal. Последние оказались псевдонимом Дэниела Миллера, бывшего студента Гилдфордской школы искусств и впоследствии босса Mute Records. Миллер устал от ограничительного характера гитарной музыки и открыл для себя радикальный потенциал синтезатора. Он использовал Korg 700S и четырехдорожечный магнитофон для создания «TVOD» и «Warm Leatherette».
Бланк никогда не слышал ничего подобного. «Услышать эти песни было ключевым событием в моей жизни, – вспоминает он. – Это было исторически. Я хотел бы лично поблагодарить Дэниела Миллера за это».
Yello – Бланк, Майер и Карлос Перон (ушедший в 1983 году) – выпустили «Solid Pleasure», свой первый альбом экзотического, донкихотского диско-кабаре с влиянием мировой музыки, в 1980 году, за которым последовал «Claro Que Si» 1981 года. В тот момент их считали не более чем европейской диковинкой, ближе к Trio, чем к Kraftwerk. Но к 1983 году с альбомом «You Gotta Say Yes To Another Excess», где Бланк достиг новых высот в безупречном продакшене, а Майер – новых пиков безумной изобретательности, Yello начали зарабатывать репутацию серьезных игроков на поле экспериментальной электронной танцевальной поп-музыки.
Они были следующим логическим шагом после The Human League и им подобных, словно комическая версия Cabaret Voltaire или Deutsche Amerikanische Freundschaft с усами Граучо Маркса.
К 1985 году с альбомом «Stella» – их первым альбомом без Перона – они стали первой швейцарской группой, достигшей №1 в своей стране. Они были популярны в Штатах, и внезапно перестали быть шуткой. Альбом «One Second» (1987) включал коллаборации с Билли Маккензи из Associates и Ширли Бэсси в серии альтернативных баллад и пульсирующих битов, идущих под прямым углом к детройтскому техно и чикагскому хаусу. Затем «Flag» 1988 года принес Yello их самый большой хит в Великобритании на тот момент – «The Race», ставший классикой спортивных телепередач.
Не музыканты, а художники звука
С тех пор они продолжали выпускать альбомы, в то время как Майер следовал своими разнообразными путями. Сегодня никто в здравом уме не спутает их с Trio. Фактически, Prog предполагает, что с их роскошным звучанием и грандиозными амбициями у них больше общего с Yes и ELP.
«Может быть, немного, – уступает Майер, размышляя о сумбурном гении своей второй половины в Yello, – но те ребята были обученными музыкантами, тогда как Борис и я были полными дилетантами. Борис на самом деле не сочиняет музыку традиционным способом. Он звуковой художник, который бесконечно смешивает свои краски».
«Каждый мазок кисти ведет к следующему, и в конце он сам удивляется получившейся картине. Но это совершенно неструктурированный способ сочинения, когда ты отдаешься холсту и динамике мазка».
В некоторых кругах Yello признаны основателями евротронных звуковых ландшафтов наравне с Kraftwerk. Согласен ли он с таким описанием? «Да, но Kraftwerk – минималисты, а Борис – максималист. Я всегда сравниваю Kraftwerk с художником Мондрианом, а Бориса – с Руссо, человеком, который изобретал джунгли и фантазии и создавал эти богатые, пышные, наивные картины».
Сольный хаос и истинное «я»
Иронично, но после 36 лет на переднем крае прото-электроники Майер только что записал свой первый сольный альбом – и это вовсе не синтезаторный фестиваль. Названный «Out Of Chaos», он включает в себя элементы шансона и традиционных баллад, где Майер действительно поет, а не иронично рычит. В записи участвовали настоящие живые музыканты, такие как Томас Видлер (барабанщик Nick Cave & The Bad Seeds), Nackt (продюсер артиста Mute Apparat), Эфрем Люхингер (фортепиано), Тобиас Прейсиг (скрипка), Николас Рюттиманн (гитара), Бен Лаубер (продюсер, синтезатор) и электропанк T.Raumschmiere, он же Марко Хаас.
На альбоме Майер даже делает то, что Yello почти никогда не делали: выступает вживую. Это как если бы Kraftwerk ударились в кантри-энд-вестерн. Был ли Бланк в ужасе от сольного порыва Майера? «Вовсе нет. Он даже пришел на мой концерт и сказал: "Дитер, ты справился!" Он был настроен скептически, потому что он перфекционист; ему нравятся очень отполированные, умные и гладкие вещи, а это, конечно, полная противоположность – грубо, эмоционально и аутентично. Но ему понравилось! Он фанат, абсолютно».
Так почему же название «Out Of Chaos» (Из Хаоса)? «Это комментарий к тому, что, что бы я ни делал, хаос – мать изобретения, – говорит он. – С неструктурированной идеей можно придумать что-то интересное. Если ты идешь по уже пройденным следам, ты просто эпигон самого себя и поэтому неинтересен. Я всегда начинаю в хаосе и медленно нахожу какие-то структуры – только чтобы снова покинуть эти структуры, надеюсь, чтобы войти в другой хаос».
Так является ли эта авант-шансонная версия Майера «настоящим» им? «Ну, это определенно настоящий я-певец. Конечно, все это на уровне искусства – в реальной жизни я не пою – но это идентичность Дитера Майера как певца на сцене или в студии; тогда как в звуковых картинах Бориса я больше актер в несуществующем фильме, и у меня есть все эти разные персонажи, разные голоса и подходы».
От абсурдистского электро-иконоборца до леворадикального трубадура с изюминкой – чему он научился за свое хаотичное путешествие по различным музыкальным жанрам? «Я научился не воспринимать себя слишком серьезно, – говорит он. – Это очень серьезное дело! Надеюсь, я дойду до того момента, когда через 50 лет, когда мне будет 122 года, я смогу попрощаться с улыбкой на лице. В этом, в основном, и заключается идея».