— Ты понимаешь, что говоришь? — Рита стояла у окна, не оборачиваясь. Её голос был спокойным, но в этом спокойствии чувствовалась сталь.
— Понимаю! — Илья швырнул ключи на стол. — Твой отец опять звонил моему начальнику! Проверял, на работе ли я!
— И что?
— Что?! — он подошёл ближе, дыхание сбилось от злости. — Мне двадцать восемь лет! Я не школьник, чтобы за мной следили!
Рита медленно повернулась. В её глазах не было ни страха, ни возмущения — только усталость.
— Ты вчера сказал, что задержишься на совещании. Отец случайно встретил тебя в баре с друзьями в три часа дня.
— И что теперь? Расстрел?
— Нет. Просто ты врал.
Илья знал, что проиграл ещё до начала этого разговора. В семье Риты ложь была хуже воровства. Это он понял слишком поздно — уже после свадьбы.
Тогда, год назад, всё казалось игрой. Красивая женщина с характером, отец — бывший полковник, семья с правилами. Илье это нравилось. Казалось забавным вызовом — покорить такую, войти в этот закрытый мир, доказать, что он достоин.
На первой встрече с Михаилом Николаевичем тот просто посмотрел на него и сказал:
— У нас не принято врать. Даже в мелочах. Справишься — добро пожаловать. Нет — лучше уходи сразу.
Илья тогда улыбнулся. Подумал — военная выправка, показуха. Он ошибся.
Михаил Николаевич не орал, не угрожал. Он просто смотрел — и от этого взгляда хотелось провалиться сквозь землю. Один раз Илья пообещал помочь с ремонтом на даче и не приехал — сказал, что заболел. Через час Михаил Николаевич стоял у них на пороге с термометром и лекарствами.
— Как здоровье? — спросил спокойно, глядя на Илью в спортивном костюме.
Больше ничего не сказал. Просто развернулся и ушёл. Но Илья неделю не мог смотреть ему в глаза.
С Ритой было не легче. Она не скандалила, не выясняла отношения. Просто смотрела и ждала. Молча. И от этого молчания становилось страшно.
— Знаешь, в чём твоя проблема? — сказала она сейчас, подходя к нему. — Ты думал, что женишься на трофее. Красивая, умная, из хорошей семьи. Покорил — и всё, можно расслабиться.
— Я люблю тебя.
— Любишь идею меня. Любишь то, как я выгляжу рядом с тобой. Как друзья завидуют. Но жить со мной — это другое.
Илья хотел возразить, но слова застряли в горле. Потому что она была права. Чертовски права.
Он вспомнил их знакомство. Корпоратив в дорогом ресторане. Рита сидела за соседним столиком — в чёрном платье, с идеальной осанкой, окружённая мужчинами, которые пытались её развлечь. Она вежливо улыбалась, но было видно — ей скучно.
Илья подошёл с бокалом вина и сказал первое, что пришло в голову:
— Вы выглядите как человек, который читает Кафку перед сном.
Рита подняла брови:
— Достоевского. Но вы близки.
Так всё началось. Он добивался её три месяца. Звонил, писал, придумывал оригинальные свидания. Она сопротивлялась, предупреждала:
— У меня сложная семья. Отец... он особенный. Не все выдерживают.
— Я не все, — отвечал Илья.
На помолвке Михаил Николаевич отвёл его в сторону:
— Она моя единственная дочь. Я вырастил её одной — жена умерла, когда Рите было пять. Научил всему, что знаю сам. Честности. Ответственности. Умению держать слово. Ты готов соответствовать?
— Готов, — уверенно ответил Илья.
Тогда ему казалось, что это просто слова. Ритуал. Отец невесты должен что-то грозное сказать — традиция.
Первые месяцы были прекрасными. Рита оказалась страстной, нежной, заботливой. Готовила потрясающе, дом сиял чистотой, в постели была богиней. Илья купался в зависти друзей.
— Где ты такую нашёл? — спрашивали они.
— Повезло, — отвечал он, обнимая Риту за талию.
Но потом начались будни. И правила.
Пообещал забрать из химчистки — забери. Сказал, что придёшь к восьми — приди к восьми. Взял деньги на продукты — купи продукты, а не потрать на пиво с друзьями.
— Это мелочи! — возмущался Илья.
— Из мелочей складывается жизнь, — отвечала Рита.
Михаил Николаевич приходил к ним каждое воскресенье на обед. Садился напротив Ильи и расспрашивал о работе, планах, делах. Не допрашивал — просто интересовался. Но Илья чувствовал себя на экзамене.
— Как проект, о котором ты рассказывал?
— Э... какой проект?
— Месяц назад говорил, что вас повысят, если удачно завершите.
— А, этот... Перенесли.
— Понятно.
И всё. Никаких упрёков. Но Илья видел в его глазах — он всё понимает. Что никакого проекта не было. Что Илья просто хвастался, чтобы произвести впечатление.
С каждым месяцем становилось тяжелее. Илья привык жить легко — немного приврать, немного приукрасить, немного недоговорить. Все так живут. Но не в семье Риты.
Однажды он задержался в баре — просто засиделся с друзьями, потерял счёт времени. Пришёл домой в два ночи, Рита не спала.
— Я волновалась.
— Прости, телефон сел.
Она молча показала на его телефон, лежащий на тумбочке — полностью заряженный. Он забыл, что оставил его дома.
— Рита, я...
— Спи на диване.
Утром проснулся от звонка в дверь. Михаил Николаевич.
— Пробежимся? — спросил, как ни в чём не бывало.
Илья понял — отказаться нельзя. Оделся, вышел. Бежали молча минут двадцать. Потом Михаил Николаевич остановился у лавочки в парке.
— Знаешь, почему я каждое утро бегаю?
— Для здоровья?
— Для дисциплины. Встаю в шесть утра уже сорок лет. Не потому что хочется. Потому что дал себе слово. А слово надо держать. Даже данное самому себе.
Они посидели ещё немного, потом Михаил Николаевич сказал:
— Рита тебя любит. Но любовь без уважения долго не живёт. А уважение без честности невозможно. Подумай об этом.
И ушёл. Оставив Илью одного на лавочке.
Вечером они с Ритой долго разговаривали. Илья обещал измениться, стать лучше, соответствовать. Рита кивала, обнимала, целовала. Но в глазах уже появилось что-то новое. Сомнение.
Следующие месяцы Илья честно пытался. Приходил вовремя, не врал, выполнял обещания. Но это было как носить тесную обувь — можно терпеть, но каждый шаг даётся с трудом.
Друзья стали отдаляться.
— Ты стал каким-то скучным, — говорили они. — Раньше был душа компании, а теперь — «не могу, обещал жене».
На работе тоже начались проблемы. Илья привык приукрашивать отчёты, обещать больше, чем мог сделать, выкручиваться в последний момент. Теперь, когда он стал говорить правду, оказалось, что его результаты весьма средние.
— Что с тобой происходит? — спросил начальник. — Раньше ты горы сворачивал.
— Раньше я врал, — хотелось ответить Илье. Но он промолчал.
Дома становилось всё напряжённее. Рита не придиралась, не упрекала. Просто смотрела. И в этом взгляде читалось — ты не справляешься.
Кульминация наступила через год после свадьбы. Илья сорвался на работе — наорал на стажёра за мелкую ошибку. Просто накопилось. Стажёр пожаловался, Илью вызвали к директору.
— Это не похоже на вас, — сказал директор. — Всё в порядке?
— Да, простите. Больше не повторится.
Вечером он пришёл домой взвинченный. Рита готовила ужин.
— Как день? — спросила, не оборачиваясь.
— Нормально.
— Михаил звонил. Сказал, его знакомый видел, как ты кричал на какого-то парня возле вашего офиса.
— Твой отец везде своих шпионов расставил?!
— У него нет шпионов. Просто мир тесен.
— Да пошло оно всё! — Илья ударил кулаком по столу. — Я не подписывался жить под микроскопом! Это невыносимо!
Рита выключила плиту, медленно повернулась.
— Что невыносимо? То, что нужно быть честным? Держать слово? Контролировать эмоции?
— Невыносимо притворяться тем, кем я не являюсь!
— Наконец-то, — тихо сказала она. — Наконец-то ты сказал правду.
Через час раздался звонок в дверь. Илья пошёл открывать, уже зная, кто там.
Михаил Николаевич стоял в своей обычной выправке — спокойный, собранный.
— Прогуляемся? — это не было вопросом.
Они вышли во двор. Михаил Николаевич закурил — Илья впервые видел его курящим.
Они молчали. Потом Михаил Николаевич сказал:
— Знаешь, я не идеальный. Косячил в молодости, врал, изменял первой жене. Потом она умерла в автокатастрофе, пока я развлекался с любовницей. Не успел попросить прощения.
Илья не знал, что ответить.
— С тех пор дал себе слово — больше никакой лжи. Никаких компромиссов с совестью. И Риту воспитал так же. Может, перегнул палку. Может, слишком жёстко. Но по-другому не умею.
Он затушил сигарету, посмотрел Илье в глаза.
— Если не можешь так жить — уходи. Без обид. Но если останешься и снова сорвёшься — особенно на Рите — я приду не поговорить. Это не угроза. Это обещание. А я свои обещания выполняю.
Михаил Николаевич ушёл, оставив Илью стоять посреди двора.
Вернувшись домой, он нашёл Риту в спальне. Она сидела на кровати, обняв колени.
— Он приходил?
— Да.
— Что сказал?
— Что я могу уйти. Или остаться и соответствовать.
— А ты?
Илья сел рядом, взял её за руку.
— Я не знаю, смогу ли я стать таким, каким вы хотите меня видеть.
— Мы не хотим тебя менять. Мы хотим, чтобы ты был настоящим.
— А что, если настоящий я вам не понравится?
— Давай проверим?
Они попробовали ещё раз. Илья старался. Рита поддерживала. Михаил Николаевич держал дистанцию.
Но через месяц Илья понял — не может. Не может жить под постоянным прессом ожиданий. Не может быть идеальным. Не может не врать — хотя бы иногда, хотя бы по мелочи.
Он начал собирать вещи утром, пока Рита была на работе. Сложил одежду в сумку, взял документы. Остановился у её фотографии на комоде.
На снимке она смеялась — редкий кадр. Рита вообще редко смеялась. Улыбалась — да. Но смех... Это было на море, в медовый месяц. Он тогда упал с надувного матраса, вынырнул весь в водорослях. Она смеялась до слёз.
Илья поставил фотографию на место. Достал листок, долго думал, что написать. В итоге вывел всего одну строчку:
«Я не справился. Не с тобой — с собой».
Положил записку на подушку, взял сумку и вышел.
У подъезда стоял Михаил Николаевич. Будто ждал.
— Уходишь?
— Да.
— Правильно делаешь.
Илья удивился:
— Вы так считаете?
— Лучше признать поражение, чем всю жизнь притворяться. Ей будет больно. Но она переживёт. Найдёт того, кто сможет.
— А я?
— А ты найдёшь ту, с которой сможешь быть собой. Может, она будет врать тебе. Может, ты будешь врать ей. Но если вас это устроит — почему нет?
Михаил Николаевич протянул руку. Илья пожал.
— Спасибо. За всё.
— Удачи, парень.
Илья сел в машину, бросил последний взгляд на окна их квартиры. Рита, наверное, ещё на работе. Не узнает до вечера.
Он завёл мотор и поехал. Куда — ещё не решил. Просто прочь от этого дома, от этих правил, от этой правильной жизни, в которой ему не было места.
В зеркале заднего вида мелькнула фигура Михаила Николаевича. Он всё ещё стоял у подъезда, глядя вслед.
Илья включил радио погромче и поехал быстрее.Навстречу своей жизни. Неправильной, несовершенной, полной мелкой лжи и компромиссов.
Но своей.
Дзен Премиум ❤️
Всем большое спасибо за лайки, комментарии и подписку) ❤️
Навигация по каналу Юля С.
Ещё рассказы: