Лена и Тамара, расставшись на две недели, обещали друг другу звонить каждый день, они себя уже считали студентками и хотели по телефону уже начать планировать свою совместную жизнь в городе, но когда Лена приехала, то Матрена Тихоновна сразу ей сообщила о том, что уже три дня она не видит Артема и очень беспокоится за него.
– Он все лето регулярно забегал ко мне, правда прячась от родителей. Сейчас же я подозреваю, что родители закрыли его в доме. А мама твоя слышит иногда, как самая младшая сестра Людочка часто плачет. Нам ней кажется, что они и в школу их не поведут. Я уже ходила к соседям с другой стороны, у них сын с друзьями нередко на чердак лазит, он говорит что у них там “штаб”. Так он мне сказал, что у них во дворе сейчас практически никогда никого не бывает, то есть на улице лето, а дети в доме сидят и окна с их стороны закрыты, то есть они там, как в тюрьме. Вот подождем до первого сентября и посмотрим, пойдут ли Артем и Люда в школу или нет, а если нет, то будем сразу принимать меры. Ты пока не говори Вере, а вот как учебный год начнется, тогда и скажем.
– Может это я себя так накрутила. Тамара мне говорила, что Вера собирается жаловаться в отдел опеки и попечительства на своих родителей, ведь Артем ей и сам не звонит, и на ее звонки не отвечает. Значит надо собирать доказательства того, что эти Капустины- старшие издеваются над детьми. А у их матери, как мне кажется, ум за разум зашел, она каждый день включает музыку, да так громко, что даже мне слышно – Ой, Матрена Тихоновна, А мне Тамара говорила, что когда она ее и Артема била, то всегда включала музыку, чтобы их соседи не слышали.
– Вот оно что, но все равно ждем начала учебного года, здесь немного осталось, вот если они в школу не пойдут, тогда и обратимся в полицию и в опеку. Это уже будет основательный повод. А все остальное только наши догадки, ну а детям могут и не поверить.
А через день Матрена Тихоновна наутро шла в магазин, и тут ее догнала стайка ребятишек, один из них говорил:
– Я вам точно говорю, они их бьют, причем в одно и то же время. Вот давайте с сегодняшнего дня и посмотрим: ровно семнадцать тридцать все и начнется то есть когда эти ненормальные Капустины с работы приходят.
– Вот это да, пожалуй и я послежу за этим, но сначала позвоню Вере, – удивилась Матрена Тихоновна.
И она тут же набрала Веру и сообщила ей эту информацию. и стала тоже следить за тем, когда включается музыка на третий день рано утром она снова позвонила Вере:
– Нет, Вера мы не будем ждать первое сентября, паренек был прав, скорее всего эта музыка и скрывает их зверство. Мы сегодня всем своим закутком идем к участковому, и пусть он разбираются, иначе они убьют и Артема, и Люду.
– Может все же вы ошибаетесь, Матрена Тихоновна?
– Нет у меня весь август душа не на месте, конечно я буду рада тому, что это не так. Но ведь я не одна, все тоже уверены в том, что дети в беде.
И несколько соседей во главе с Матреной Тихоновной отправились в участковому. Главной причиной их прихода стала музыка, она донимала всех, ведь она начиналась тогда, когда люди приходили с работы домой, чтобы спокойно поужинать отдохнуть. И тут начинался этот музыкальный ужас. Когда они шли, то все были уверены, что у этих Капустиных с головой не все в порядке. Только мальчики, которые судя по всему все же слышали детский плач еще до того, как Капустины стали включать громкую музыку, да Матрена Тихоновна, переживали о детях:
– Что они там дома делают, одни, ведь родители же работают. А я ведь даже не вспомню, когда их последний раз видела.
Участковый, выслушав их, сказал:
– Завтра суббота, они наверняка будут дома. Вот утром-то я их и навещу. А вы выделите мне двоих соседей, но вроде как понятых.
Утро субботы выдалось пасмурным, но синоптики дождя не обещали. Люди шли и шли к дому Капустиных.
– Ой не к добру такая погода, – говорила сидя на лавочке у своего дома старенькая бабушка Лукерья, которой было девяносто с лишним лет, – всегда, когда у меня беда рядом, то погода вот так резко портится. И когда муж мой помер, и когда сын с внуком в аварию попали, ну они хоть легко отделались, выжили. Но и сегодня жди беды, вон небо-то какое, того и гляди на землю упадет. Но ее услышала только Лена, которая проходила почти рядом с ней, и девушке стало страшно.
Она вспомнила, как на днях она на улице встретилась с Капустиной, и увидела как ее лицо свело какой-то угрюмой гримасой, в которой Лена почувствовала угрозу.
Но вот признаков сумасшествия она не увидела, а увидела ее глаза: они были злые, цепкие. И она подумала, что Людочка и Артем там, у себя дома одни, с ней наедине:
– Если мне от это одного ее взгляда стало страшно, то каково же им, особенно маленькой Людочке, которая скорее всего и не понимает, за что ее истязают.
Участковый в сопровождении Матрены Тихоновны и Андрея Потапова, которого уважала вся деревня за добрый и спокойный нрав, постучал в калитку. Но ему никто не ответил. Тогда участковый крикнул:
– Открываете, полиция!
Через некоторое время он снова постучал.
Наконец-то ключ в замке повернулся и выглянул глава семейства:
– Чего надо?– грубо произнес хозяин.
– Здравствуйте, я по жалобе соседей, они, увы, больше не хотят слушать вашу любимую музыку и предлагают приглушить.
– Мы ее днем слушаем, имеем право, – как-то не очень уверенно говорил хозяин.
– Ну а теперь покажите ваших детей, они надеюсь живы и здоровы А то все за них беспокоятся, говорят, что недели две, если не больше, их никто не видел.
– Нечего вам на них смотреть, с ними все в порядке.
– Ну коль не хотите по-хорошему, значит опеку к вам пришлем с двумя полицейскими из города.
Хозяин потоптался у калитки а потом сказал:
– Ладно, заходите.
Он провел их в дом, и они сразу услышали противный голос хозяйки:
– Чего ты их привел? Это частная собственность. Им тут делать нечего.
Но он не ответил ей, а завел их в маленькую комнатку.
Артем и маленькая Людочка лежали накрытые одеялами, им явно было жарко, так как и на улице и в доме было душно. Судя по всему вот- вот должен пойти дождь.
Матрена Тихоновна шепнула участковому:
– Стяните с них одеяла.
И он откинул с ребят одеяло. Людочка была вся в синяках с головы до ног, даже губы были синими. Волосы у нее свалялись, видно все эти две недели ее и не расчесывали, маечка на ней была рваной, а трусиков вообще не было. Она была бледная, худенькая.
А вот с Артемом было еще хуже: он весь был не только в синяках, но и в небольших, но глубоких ранках, некоторые из которых гноились. Видно его били ремнем с металлической пряжкой.
Оба свидетеля тут же достали телефон и сразу сфотографировали детей, а потом участковый сказал:
– Парень, перевернись на живот.
Тот с трудом перевернулся и все увидели, что на его спине не было живого места.
Участковый тут же позвонил, и представившись дежурному, быстро произнес:
– Наряд пришлите, срочно!
И назвал адрес, а потом вызвал Скорую. Артем с трудом произнес губами:
– Отец нас не бил, это все она, она… ,– и он расплакался, – пусть он дома останется, у него тайна какая-то, он не виноват…
Сначала приехала полиция, и, увидев детей, ребята двинулись к отцу.
– Его оставляем, парень сказал, что он не виноват, он их не бил. Видно он пытался их защитить, но у него это не получилось. Мать его чем-то шантажировала, парень, я правильно тебя понял?
– П-п-ра-вильно, – произнес Артем разбитыми губами.
– Но ее забирайте, а детей как следует сфотографируйте, пока их не увезли, Скорую я уже вызвал.
И полицейские, аккуратно поворачивая детей, сфотографировали и с обеих сторон.
Матрена Тихоновна плакала в голос:
– Ой, дураки мы, и чего же мы ждали, еще бы два-три дня, и она бы их добила, а может они и от голода умерли бы.
Отца все же забрали на допрос. А вскоре приехала Скорая и детей увезли в больницу. Когда же Андрей Потапов и Матрена Тихоновна вышли со двора, их сразу окружили, но было такое впечатление, что возле дома собралась вся деревня. Они оба включили свои телефоны с фотографиями Артема и Люды, и сельчане, передавая их из рук в руки, проклинали мамашу, так как участковый успел сказать, уезжая, что била их только мать.
Лена довела Матрену Тихоновну до своего дома, и та позвонила Вере, она слышала как там Тамара, видно стоящая рядом и все слышащая, кричала:
– Это я, я виновата, это все из-за меня.
А Вера успокаивала ее. Потом телефон взяла Матрена Тихоновна и сказала Тамаре:
– Успокойся виновата только ваша мать, а Артем сказал, что отец их не бил, он всю жизнь, видно, жил под пятой у этой мерзавки.
На следующий день Матрена Тихоновна поехала навестить Артема и Людочку. Лечащий врач рассказала ей, что по словам мальчика, она давала им в день кусок хлеба и воды и говорила, чтобы они ждали, когда их накормит старшая сестра.
– И они ждали, больше им ничего не оставалось делать, говорила врач со слезами на глазах, ждали и терпели ее издевательства.
А Матрена Тихоновна, как и Тамара, корила себя за то, что тянула с визитом к этим двум негодяям, ведь она считала и их отца виновным в этой жуткой трагедии.
Мои многоуважаемые читатели, рада буду вашим откликам, комментариям, мыслям по поводу прочитанного.
Читайте и другие мои произведения: