— Ты что творишь?! — голос Любы разлетелся по всей квартире, словно разбитое стекло. — Я же сказала — завтра у меня день рождения!
Неля стояла посреди прихожей, прислонившись к стене, и курила. Пепел сыпался прямо на паркет. Рядом качался Гриша — худой, небритый, с красными глазами.
— А что такого? — Неля затянулась и выдохнула дым в сторону сестрицы. — Квартира же не твоя. Антошка — мой родной брат.
Люба сжала кулаки. Двадцать лет замужества, и эта змея до сих пор считает, что имеет право вести себя как хозяйка!
— Заткнись... — прошептала она сквозь зубы.
— Что-что? — Неля прищурилась. — Повтори погромче, не расслышала.
Антон выглянул из кухни, волосы растрепаны, на лице усталость. Сорок пять лет, а выглядит на все шестьдесят — работа на износ, ипотека, теперь вот это...
— Нелька, ну зачем ты так? — он попытался улыбнуться. — Люба права, завтра гости придут...
— И что? — сестра откинула голову назад, смеясь. — Я тоже гость! Да еще и с подарком! — она толкнула локтем Гришу. — Покажи, что принес.
Гриша полез в грязную куртку и извлек бутылку водки.
— Во! — Неля победно подняла руку. — Будет чем отметить!
Люба почувствовала, как внутри все закипает. Вот она стоит в своем халате, в своей квартире, которую убирала два дня подряд, готовилась к празднику — и что? Эта... эта особа врывается без звонка, без предупреждения, еще и с каким-то оборванцем!
— Вон. — тихо сказала Люба. — Немедленно вон из моего дома.
— Из твоего? — Неля рассмеялась так громко, что соседи наверняка услышали. — Антошка, слышишь? Она меня из твоей квартиры выгоняет!
Антон заморгал часто-часто. Так он делал всегда, когда не знал, на чью сторону встать. Мужчина между двух огней — жалкое зрелище.
— Ну... может, действительно... в другой раз? — пробормотал он.
— Да ладно тебе! — Неля сняла куртку и швырнула на диван. — Я же издалека ехала! Погода дрянь, автобусы не ходят... А тут такой прием!
Она прошла в гостиную, оставляя за собой запах табака и чего-то кислого. Гриша поплелся следом, спотыкаясь о коврик.
Люба обернулась к мужу. Глаза горели, щеки пылали.
— Антон Николаевич, — произнесла она медленно, отчеканивая каждое слово. — Если ты сейчас же не выставишь эту... особу... я звоню твоей матери.
Антон побледнел. Мария Петровна была единственным человеком, которого он по-настоящему боялся.
— Не надо маме звонить, — зашептал он. — Я сам... я попробую...
Но из гостиной уже доносился грохот. Неля что-то искала в серванте.
— Где у вас тут рюмки? Гриш, ты водку-то не растряс?
Люба закрыла глаза. Завтра. Завтра ее день рождения. Придут коллеги с работы, соседка Валентина Ивановна, Антонов брат с женой... И вот это все увидят?
— Нет, — сказала она вслух. — Этого не будет.
Она шагнула в гостиную. Неля сидела на диване, закинув ногу на ногу, и разливала водку по хрустальным рюмкам.
— Слушай, — Люба попыталась говорить спокойно. — Давай договоримся по-человечески. У меня завтра важный день. Много людей придет. Может, ты переночуешь где-то еще? А послезавтра — добро пожаловать.
Неля отхлебнула из рюмки и скривилась.
— Водка какая-то странная. Гриш, ты где её брал?
— На автовокзале, — пробурчал Гриша. — У цыгана.
— Вот и отлично! — Неля захлопала в ладоши. — Будет о чем вспомнить! Антошка, садись к нам!
Антон метался между кухней и гостиной, как маятник. То подойдет к Любе, то к сестре. Жалкое зрелище, если честно.
— Нелька, может, правда... — начал он.
— А может, ты заткнешься? — огрызнулась сестра. — Я полдня добиралась, на улице собачий холод, а ты меня встречаешь как врага!
Она вскочила с дивана и подошла к окну. Стала что-то высматривать во дворе.
— Господи, какая тоска... Как вы тут живете? В этой коробке, среди этих серых домов... А помнишь, Антошка, как мы в детстве на дачу ездили? К бабушке?
— Помню, — кивнул Антон.
— Вот это была жизнь! Река, лес, костер по вечерам... А теперь что? Сидим как в клетке.
Неля обернулась и внимательно посмотрела на Любу.
— Ты чего такая кислая? Я же не навсегда приехала. Пару дней побуду — и уеду.
— Завтра у меня гости, — повторила Люба, стараясь не повышать голос.
— Ну и что? Места всем хватит. Я тихонечко посижу в уголке.
Гриша хихикнул.
— Нелька, ты тихонечко? Это что-то новенькое!
— Заткнись, алкаш, — буркнула Неля, но без злости.
Люба почувствовала, как терпение подходит к концу. Тихонечко посидит! Да она же за пять минут весь праздник испортит!
— Неля, — попробовала еще раз. — Пожалуйста. Я тебя очень прошу. Найди на одну ночь другое место.
— А где я его найду? — Неля развела руками. — У меня же денег нет на гостиницу! Да и зачем, если у брата такая большая квартира?
Она окинула взглядом комнату — диван, кресло, телевизор, сервант с посудой.
— Вообще неплохо устроились. А я вот живу в однушке, в хрущевке. Потолки низкие, соседи пьют... Красота!
В голосе появились нотки жалости к себе, которые Люба знала наизусть. Сейчас начнется рассказ о тяжелой жизни, о том, как всем всё достается легко, а ей — трудно.
— Нелька, — осторожно сказал Антон. — А может, к маме съездишь? Она всегда рада...
— К маме? — Неля фыркнула. — Ты помнишь, что она мне в прошлый раз сказала? Что я позор семьи и чтобы не смела больше к ней приходить!
— Но это же...
— Это же что? — Неля повысила голос. — Это же справедливо? Да? Я — позор, а ты — образец для подражания?
Антон замолчал. Семейные дрязги — болото, из которого не выбраться.
Люба подошла к окну. На улице действительно мерзко — дождь со снегом, ветер гнет деревья. Но какое ей дело? Пусть едет куда хочет, только не портит ей завтрашний день!
— Слушай, Неля, — сказала она, не оборачиваясь. — Я заплачу за гостиницу. Только уезжай.
Воцарилась тишина. Даже Гриша перестал хлюпать носом.
— Ты... — Неля медленно поставила рюмку на стол. — Ты мне предлагаешь деньги? Чтобы я ушла?
— Предлагаю, — твердо ответила Люба.
— Антошка, — голос Нели стал совсем тихим. — Ты слышишь, что говорит твоя жена?
Антон открыл рот, но не произнес ни звука.
— Она мне предлагает деньги, — продолжала Неля. — Как продажной. Как нищенке. Чтобы я не мозолила ей глаза.
Она встала и подошла к Любе. Встала так близко, что было видно каждую морщинку, каждый волосок на лице.
— А знаешь что, дорогая, иди ты подальше со своими деньгами! — прошептала она.
Неля резко развернулась, схватила со стола бокал и швырнула его в стену. Хрусталь разлетелся на тысячу осколков.
— Вот так! — заорала она. — Вот так я отношусь к твоим подачкам!
Гриша подскочил, Антон замер, Люба отшатнулась к окну.
— Думаешь, я не понимаю? — продолжала Неля, расхаживая по комнате. — Ты меня презираешь! Всегда презирала! С самого первого дня, как в эту семью пришла!
— Неля, успокойся...
— Не успокоюсь! — Она схватила со стола второй бокал. — Царицей себя возомнила! Хозяйкой! А кто ты такая? Обычная учительница из провинции!
Второй бокал полетел следом за первым.
— И что ты Антошке дала? — Неля повернулась к брату. — Что? Детей нет, денег нет, только вечные упреки да недовольное лицо!
Люба почувствовала, как внутри все обрывается. Вот оно. То, о чем никто никогда не говорил вслух.
— А я что? — голос Нели становился все громче. — Я плохая? Да, пью иногда. Да, работы постоянной нет. Но я хоть живая! А ты — мумия! Засохшая, злая мумия!
Антон попытался встать между ними.
— Прекрати, — сказал он слабо. — Не надо так...
— Не надо? — Неля толкнула его в грудь. — А когда она меня унижает — это надо? Когда она тебе мозги пудрит — это нормально?
Она снова повернулась к Любе.
— Знаешь, что я тебе скажу? Завтра твой день рождения? Отлично! Я тоже буду праздновать! Расскажу всем твоим гостям, какая ты замечательная хозяйка!
Люба поняла — это конец. Завтра все увидят этот цирк. Все узнают, что у нее в семье творится.
— Ты не посмеешь, — выдохнула она.
— Посмею! — Неля засмеялась. — Еще как посмею! Я расскажу, как ты брата моего подкаблучником сделала! Как ты его от семьи отвернула!
— Хватит! — вдруг закричал Антон.
Все замолкли.
Он стоял посреди комнаты, красный, трясущийся, с беспомощным лицом человека, который понял — ситуация вышла из-под контроля.
— Все, — сказал он тихо. — Все. Неля, собирайся. Я тебя до гостиницы довезу.
— Антошка...
— Не Антошка! — он впервые за много лет повысил голос на сестру. — Я устал! Мне надоело! Каждый раз одно и то же!
Неля смотрела на него с удивлением.
— Ты серьезно меня выгоняешь?
— Выгоняю.
— За что?
— За то, что ты не умеешь себя вести. За то, что ты эгоистка. За то, что тебе плевать на чувства других людей.
Неля молчала несколько секунд. Потом кивнула.
— Понятно. Ясно. Выбрал ты, значит.
Она подошла к дивану, взяла куртку.
— Гриш, пошли. Здесь нас не ждут.
Гриша покорно встал, пошатываясь.
— А знаете что? — Неля остановилась в дверях. — Завтра я все равно приду. К трем часам. Как раз когда гости соберутся.
И вышла, хлопнув дверью.
Антон и Люба остались одни среди осколков хрусталя.
— Господи, — прошептал Антон. — Что теперь будет?
Люба не ответила. Она уже знала — завтра будет катастрофа. Неля сдержит слово. Придет. И устроит такое представление, что потом весь район будет обсуждать.
А пока она молча подметала осколки и думала — почему в одних семьях люди друг друга поддерживают, а в других — только портят жизнь?
Ответа не было.
Как не было его и на следующий день, когда в три часа дня, ровно в разгар праздника, в дверь позвонили.
— Это я! Неля! Поздравить пришла!
И началось...
Люба замерла с подносом в руках. На столе красовался праздничный торт, гости оживленно беседовали, смеялись. Валентина Ивановна рассказывала о своих внуках, коллеги с работы обсуждали последние новости. Идиллия.
— Антон, — прошептала она мужу. — Не открывай.
Но звонок повторился. Настойчивый, долгий.
— Антошка! Я знаю, что ты дома! Машина во дворе стоит!
Гости притихли. Валентина Ивановна приподняла бровь.
— Кто это? — спросила она.
— Никто, — быстро ответила Люба. — Ошиблись адресом, наверное.
Но Неля не унималась. Теперь она колотила в дверь кулаком.
— Открывай! Или я тут до утра буду стоять!
Антон встал, побледнев.
— Я... я сейчас...
— Не смей! — зашептала Люба, но было поздно.
Он уже шел к прихожей. Люба кинулась следом.
Дверь распахнулась — и в квартиру влетела Неля. На ней было черное платье, явно не первой свежести, волосы растрепаны, на лице боевая раскраска. За ней плелся Гриша, теперь уже совсем пьяный.
— Ну, привет, родненькие! — заорала Неля на всю квартиру. — Поздравляю с днем рождения!
Она протиснулась мимо Антона и Любы и ворвалась в гостиную. Гости обернулись как один.
— Знакомьтесь! — Неля широко развела руки. — Я — Неля! Сестра хозяина дома! А это мой спутник жизни — Григорий!
Гриша икнул и помахал рукой.
— Добро пожаловать, — растерянно пробормотала Валентина Ивановна.
— Спасибо, тетенька! — Неля плюхнулась на диван рядом с директором школы, где работала Люба. — А что это у вас тут за праздничек? День рождения, говорите?
Люба стояла в дверях, не в силах пошевелиться. Кошмар начинался.
— Так, так, так... — Неля оглядела стол. — Какая красота! Торт, салатики, фрукты... А водочки нет? Как же день рождения без водочки?
— У нас есть вино, — осторожно сказала коллега Любы.
— Вино?! — Неля рассмеялась. — Да что вы, милочка! Настоящие люди водку пьют! Гриш, у нас же есть!
Гриша полез в карман и достал мятую пластиковую бутылку.
— Вот! — Неля подняла ее как знамя. — Это настоящий напиток! А не вашими мышиными глоточками баловаться!
Люба наконец оттаяла.
— Неля, — сказала она тихо. — Выйди.
— Что-что? — Неля приставила руку к уху. — Не слышу!
— Выйди из моего дома. Немедленно.
Гости переглянулись. Валентина Ивановна нервно теребила салфетку.
— Ой, какая серьезная! — Неля встала и подошла к Любе. — А почему это я должна выходить? Я же пришла поздравить! Я же добрая!
Она повернулась к гостям.
— Знаете, какая у нас тут хозяйка? — голос стал громче. — Вчера она мне денег предложила! Чтобы я не приходила! Как продажной!
— Неля, — Антон попытался взять сестру за руку. — Прошу тебя...
— Не трогай! — она отдернула руку. — Я еще не все рассказала!
Люба чувствовала, как щеки горят от стыда. Директор школы смотрел с удивлением, коллеги шептались между собой.
— А еще знаете что? — продолжала Неля. — Эта милая женщина двадцать лет моего брата от семьи отваживает! Двадцать лет! К матери не пускает, сестру ненавидит!
— Это неправда! — наконец взорвалась Люба.
— Неправда? — Неля засмеялась. — А сколько раз ты к нам в гости приходила? Сколько раз маме помогала? А?
Люба молчала. И правда — редко. Все время находились отговорки.
— Вот то-то и оно! — Неля торжествующе посмотрела на гостей. — А теперь она из меня врага делает! Родную сестру!
— Ты сама себя врагом делаешь, — тихо сказала Люба.
— Что?!
— Ты сама! — голос Любы становился громче. — Своим поведением! Своими выходками! Ты всегда так! Всегда портишь все!
— Я порчу? — Неля подошла совсем близко. — А кто двадцать лет назад Антошке сказал: или я, или семья? Кто?
Тишина. Даже Гриша перестал икать.
— Я не говорила таких слов, — прошептала Люба.
— Не говорила? — Неля повернулась к брату. — Антошка, скажи им! Скажи, что ты мне тогда сказал!
Антон стоял, опустив голову. Мучительная пауза затягивалась.
— Скажи! — закричала Неля.
— Я... — Антон поднял глаза. — Я сказал, что у меня теперь своя семья.
— Вот! — Неля хлопнула в ладоши. — Слышите? Своя семья! А мы, значит, чужие!
Валентина Ивановна встала.
— Может, мне лучше уйти? — пробормотала она. — Семейные дела...
— Сидите, тетенька! — Неля махнула рукой. — Самое интересное еще впереди!
Она подошла к столу и взяла кусок торта руками.
— Вкусно! — сказала она, жуя. — А кто готовил? Сама хозяйка?
Люба смотрела, как крошки падают на скатерть, и чувствовала — все кончено. Праздник испорчен. Репутация разрушена.
— А знаете, — продолжала Неля, облизывая пальцы, — я вам про Антошку интересную историю расскажу. Как он в детстве штаны описал...
— Хватит! — рявкнул Антон.
Все подскочили. Директор школы пролил чай на брюки.
— Хватит! — повторил Антон, подходя к сестре. — Все! Ты переходишь все границы!
— Какие границы? — Неля отступила к окну. — Я правду говорю!
— Ты унижаешь! Ты позоришь! Ты...
— Что я? — голос Нели стал тише. — Что я такое делаю?
— Ты не умеешь любить, — сказал Антон. — Ты умеешь только ранить.
Неля замолчала. Впервые за весь вечер она замолчала.
— Не умею любить? — повторила она. — Я?
— Не умеешь. Ты думаешь только о себе. О своих обидах. О своей боли. А что чувствуют другие — тебе все равно.
Неля медленно поставила недоеденный кусок торта на стол.
— Хорошо, — сказала она. — Очень хорошо.
Она подошла к Грише.
— Вставай, алкаш. Идем.
— А куда мы идем? — пробурчал Гриша.
— Куда глаза глядят.
Неля направилась к выходу, но у двери остановилась.
— Знаешь что, Антошка? — сказала она, не оборачиваясь. — Ты прав. Я не умею любить.
Она повернулась и посмотрела на всех собравшихся.
— Но и вы не умеете. Вы умеете только осуждать.
И вышла. Гриша поплелся за ней.
Дверь закрылась. В квартире воцарилась тишина.
— Ну и... — протянула Валентина Ивановна. — Вот это да.
Директор школы кашлянул.
— Может, продолжим? — предложил он неуверенно.
Но праздник был окончен. Гости начали собираться, бормоча дежурные фразы о том, что очень понравилось и обязательно нужно повторить.
Через полчаса Люба и Антон остались одни.
— Что теперь? — спросила Люба.
Антон смотрел в окно. Там, во дворе, под фонарем стояла Неля. Одна. Гриша куда-то исчез.
— Не знаю, — ответил он. — Честно не знаю.
Неля стояла неподвижно, словно ждала чего-то. Потом достала телефон, набрала номер.
— Мама? — услышал Антон сквозь стекло. — Это Неля. Можно к тебе?
Долгая пауза.
— Понимаю. Да, я помню, что ты сказала. Но мне больше некуда.
Еще одна пауза.
— Спасибо, мам. Я буду хорошо себя вести. Обещаю.
Неля убрала телефон и пошла к автобусной остановке. Медленно, как старая женщина.
Антон смотрел ей вслед и думал — а может, она права? Может, они действительно не умеют любить? Может, все эти годы он выбирал легкий путь — не ссориться, не выяснять отношения, делать вид, что все в порядке?
— Антон, — позвала Люба. — Помоги убрать со стола.
Он не ответил. Все еще смотрел в окно, хотя Неля уже скрылась за поворотом.
Завтра он позвонит матери. Узнает, как дела. Спросит про Нелю.
А может, даже поедет к ним. Просто так. Не по обязанности, а потому что они — семья.
Какая есть.
— Антон! — повторила Люба.
— Иду, — сказал он и отошел от окна.
Но решение уже созрело. Завтра он все изменит.
Или хотя бы попытается.