— Долго ещё она будет у нас торчать? Почему из-за неё мы вынуждены тесниться все в одной комнате? Было бы из-за кого! — злилась Лиза.
Она, пожалуй, была единственной, кто не мог принять Анну, не мог смириться с её нахождением в соседней комнате. Юношеский максимализм не позволял Лизе этого сделать. Она привыкла делить мир на черное и белое, и красивая женщина, к которой ушел их отец, была чернотой в ее глазах. Даже после рассказа Степы о том, как защищала его тетя Аня от бати, как сбегали они от него вечером, не растопил Лизино сердце.
— Подумаешь, сбегали! — фыркала девушка. — Да она просто решила от тебя избавиться. На кой ей обуза в виде лишнего рта? Не надо приписывать ей качеств, которых у нее нет.
— Есть еще как есть! — спорил Степа. — Когда мы сбегали, я вспомнил, как мы бежали от фашистов так же, втроем, с мамой.
— Вот ты тоже сравнил! Мам, ну хоть ты скажи ему.
— А что сказать, — качала головой Тоня. — Что тут скажешь, Лиза? Иногда и мачеха может поступить, как мать. Ты не согласна?
— Ты мне не мачеха, не мачеха, — кипятилась Лиза, с некоторых пор ненавидевшая это слово, — и даже не сравнивая себя с этой...
А «эта» лежала на кровати в соседней комнате, в комнате Андрея и Гриши. Больше негде было ее разместить. Думали, что за день оклемается и уедет, но вот уже третий пошел, а Анне, похоже, только хуже становилось. И не помогали лекарства, что привезла она с собой.
Женщина была настолько слаба, что уже на второй день Степа привел в комнату Сережу.
— Тетя Аня почти не встает. Она Сережу покормить не может. Можно, он пока у нас побудет?
— Ну вот еще! — закатила глаза Лиза. Мы и так все в одной комнате. Тут развернуться негде. Ты еще ребенка приволок.
— Помолчи! — цыкнула на дочь Антонина и протянула руки к Сереже. Подняла мальчугана на руки. — А кто это у нас тут такой голубоглазый? Ты, наверное, голодный? А вот я тебе сейчас кашки наварю.
Вот этого Лиза никак не могла понять. Ну как мама так может? Это ведь ребенок ее мужа от другой женщины. Пусть бывшего мужа. Все равно…
Лиза девушка взрослая. Она сразу уловила перемену в отношениях мамы и дяди Андрея. Иногда девушка делала невинный вид и говорила:
— Я, наверное, в комнату к Грише пойду, там переночую. Поболтать с ним хочу.
Первый раз, когда дочь так сделала, Тоня залилась такой краской, что стала ярче любого помидора. А Андрей только рассмеялся.
— Ну, а что ты хотела? Дети растут. Лиза не слепая. Радуйся, Тоня, радуйся, что она нас с тобой приняла. Она не против. Гришка мой только счастлив будет. Осталось дело за Стёпой. Вот дождёмся, когда он вернётся...
Степа вернулся, но стало не до отношений Антонины и Андрея. Столько человек в одной комнате, в которой и развернуться негде, а за стеной больная.
Тоня покормила Серёжу, тяжко вздохнула и, взглянув на Лизу почти виноватым взглядом, положила кашу в чистую тарелку.
— Стёпка, иди, отнеси ей, — кивнула на стенку, — без еды она никогда не поднимется.
Лиза промолчала, уже понимая, что бесполезно что-либо говорить. Степка схватил тарелку, но вернулся очень быстро, расстроенный.
— Тетя Аня сказала оставить кашу на полу, возле порога, а к ней не подходить. Мама, она плохо выглядит.
— Не подходить? — задумалась Тоня. — Заразить тебя, наверное, боится.
— Столько времени не боялась, а тут забоялась, — не сдержалась Лиза.
На третий день Степа вернулся от Анны озадаченным.
— Мама, она сказала, что есть не будет и просит прийти тебя.
Антонина пошла. Не было в ней больше неприязни к женщине по имени Анна. Тоня выслушала Степу, сделала свои выводы. Теперь она была даже рада, что появилась такая женщина в жизни Ивана. Не появись она, пришлось бы Антонине доживать век с Иваном, так и не узнав, что такое настоящая любовь, настоящие человеческие отношения, поддержка. Анна избавила Тоню от плохого человека и сама уже не рада была.
Так что да, Тоня пошла к ней в комнату по первому зову. Удивилась, увидев молодую женщину на ногах. Анна стояла в сапогах, держась двумя руками за спинку кровати.
— Стой там, где стоишь, — резко прохрипела, когда Тоня вошла. — Не подходи. Думаю, ты меня ненавидишь, и у тебя есть на это право. Но хочу тебя кое о чем просить. Я сейчас уеду домой и хочу, чтобы Сережа остался пока у вас.
— Да что происходит-то? — вскрикнула Тоня. — Что с тобой?
— Я думаю, это туберкулез. Я даже догадываюсь, от кого могла им заразиться.
Анна вдруг согнулась, дотянулась до носового платка на кровати и закашлялась в него долгим, мучительным приступом. Потом показала Тоне кровавые пятна на платке.
— Видишь, плохой признак. Вот бывает же так! Сама работая в больнице, не сразу смогла распознать болезнь. Дети не должны были заразиться. В заразную форму болезнь переходит только сейчас. Теперь я почти уверена. Я не могу взять Серёжу. Я не услежу за ним в поезде.
— Какой поезд? Ты что? Тебе в больницу надо. Я сейчас же вызову скорую помощь.
— Нет, не надо. Я хочу... хочу лечиться там, дома. Ну, если что...
Аня не договорила, вновь зашлась кашлем, но Тоня поняла её мысль, и мурашки побежали по спине. Молодая и красивая женщина боится, что умрёт и хочет быть похоронена у себя на родине. Она любящая мать, но оставляет ребёнка, боясь за него больше, чем за себя.
Антонина молчала, и Анна, посмотрев на неё долгим взглядом прочла ответ в глазах.
— Я так и думала, — попыталась улыбнуться она, но улыбки на худом изможденном лице не получилось. — Так и думала, что ты не откажешь. Степа правильно тебя описал. Ты женщина с большой буквы, ты мать! Я оставлю деньги на Сережу, все что у меня есть. Себе взяла только на билет. За сыном приеду, либо я, — Аня судорожно сглотнула, — либо Иван. Я очень не хочу, чтобы он его растил, но выбора у меня нет. У меня была только мама была, но она попала в оккупацию и..
— Можешь не продолжать. Я поняла, — сказала Тоня.
— Если что, Степа знает мой адрес. Я уйду прямо сейчас. Только одна просьба. Антонина, ты можешь вывести Сережу в коридор? Я посмотрю на него на расстоянии.
Тоня прикусила губу, когда Аня уходила из общежития. Это больно. Действительно больно видеть глаза матери, впитывающие образ своего ребёнка, и не знающие, увидит ли она его ещё.
Серёжа плакал, тянул пухлые ручонки вслед маме. Стёпка отводил покрасневшие глаза. Потом забрал братишку у Антонины.
— Мама скоро вернётся. Слышишь? Мама вернётся. А пока я буду о тебе заботиться. Буду кормить тебя, мы будем с тобой гулять. Что я тебе сейчас покажу! Ты такого ещё не видел.
Стёпка, с глазами на мокром месте, отвлекал Серёжу как мог. И даже Лиза притихла и не язвила в такой момент.
Чуть позже Стёпка вспомнил одну вещь.
— Мама, я кое-что забыл.
Мальчик развернул небольшую тряпочку, лежавшую у него на ладони и в свете электрической лампочки блеснул красного цвета камушек на кольце.
— Где ты его взял? — удивилась Антонина.
Кольцо всегда лежало в железной банке из-под чая. Тоня забыла о нём, в свете последних событий.
— Тётя Аня мне передала, ещё в поезде. Сказала, что батя ей привёз. Но она считает, что это кольцо должно принадлежать Лизе.
— Вот ведь какой! И кольцо забрал! — всплеснула руками Тоня.
Кольцо принадлежало матери Ивана, а до этого его бабушке. Сначала он надел его на палец своей первой жене, Настёне, потом Антонине, а теперь, получается, Анне отвёз. Да ещё как-то низко забрал, исподтишка. Впрочем, Иван благородными поступками после войны не отличался, и от него можно было ожидать чего угодно.
— Я его не возьму, — насупилась Лиза, глядя на кольцо. — Оно мне не нужно, выкинь его в мусор.
— Ещё как возьмёшь! — вскинулась Антонина. — Это кольцо твоё по праву, и дело тут даже не в твоём отце. Оно передавалось в семье Ивана не одно поколение. Думаю, твоя бабушка хотела бы, чтобы оно принадлежало тебе. Я хранила это кольцо всю войну, не забыла его в избе, когда сбегали от фашистов, не снесла на рынок, когда чуть не умерли от голода. Я всегда знала, что оно твоё. Так что храни его и гордись фамильным колечком. А батя твой тут совсем ни при чём.
Вечером с завода вернулся Андрей. Узнал про Анну, нахмурился. Сказал только:
— Плохо дело.
— Очень плохо, — вздохнула Антонина. Что теперь с мальчиком делать, ума не приложу. Я же собиралась на завод возвращаться. Лиза со Стёпкой учатся до обеда. Как быть, не знаю.
Андрей криво усмехнулся. Они с Тоней собирались работать в одну смену, чтобы больше времени проводить вместе.
— Да всё ты знаешь, Тоня. Так и придётся нам с тобой работать в разные смены, чтобы с мальчиком было кому сидеть. Ты просто ждёшь, пока я это озвучу. Хорошо, я согласен. Ничего страшного, Тоня, у нас с тобой впереди целая жизнь! Длинная жизнь.
Серёжа был спокойным ребёнком ровно до тех пор, пока его мама была за стенкой, в соседней комнате. Когда она уехала, мальчик словно почувствовал это, хоть и не мог понимать в свои два годика. Он стал часто плакать, кукситься,
Лиза злилась. Она единственная ни разу не взяла Серёжу на руки, не поиграла с ним, относясь к мальчику, как к пустому месту, либо выказывая своё недовольство.
Тоня только вздыхала и никогда не принуждала девушку делать то, чего она не хочет. А вот Андрей решил исправить ситуацию.
Как-то днём Лиза только вернулась с учёбы. Успела только пообедать. Была неделя, когда днём с Серёжей сидел Андрей. Он подвёл одетого для прогулки мальчика к Лизе и сказал:
— Что-то у меня голова разболелась, а мне ещё в ночную идти. Пойду полежу, а ты с мальчиком погуляй.
— Я? Нет! — попятилась Лиза.
— Это не вопрос, Лиза. Иди гуляй. Говорю же, у меня ночная смена, мне нужно отдохнуть.
Недовольно фыркая Лиза надела пальто, шапку и, почти брезгливо взяв Сережу за руку, повела на улицу. Андрей смотрел за ними в окно общежития. На улице сейчас хорошо, солнечно. А еще пару часов назад дул ветер, намел снежных валунов. В некоторых местах, на тротуаре, их еще не успели расчистить дворники.
Сережа маленький, он заносы не перешагнет. Лизе волей-неволей пришлось взять мальчика на руки.
Андрей удовлетворённо кивнул и отошёл от окна.
«Лёд тронулся» — подумал мужчина.
И ещё более в этом убедился, когда прогулка Лизы с Серёжей затянулась. Вернулись они румяные и весёлые. Лиза попыталась это скрыть, состряпала суровое лицо. Но Андрея не проведёшь. Он увидел, что и Лизино сердце оттаяло. Как бы не злилась девушка на своего отца, она поняла то, что даже ее младший братишка понял гораздо раньше — Серёжа не виноват во взрослых делах. Ребёнку и так сейчас нелегко, он первый раз остался без мамы так надолго. И он не должен отвечать за поступки своих родителей.
А Лиза... Ну, что Лиза?
Иногда Андрей забывал, что Тоня ее не родила. Ведь девочка сильно похожа характером на мачеху, такая же цельная, сильная, и в будущем станет настоящей женщиной.
Тоня вернулась со смены уставшая. Глянула на играющих на полу с кубиками Степку и Сережу. Потертые кубики им соседка отдала, из угловой комнаты, у которой сын давно подрос.
— Сейчас чуть передохну и буду вас кормить, — сказала Тоня.
— Не надо, мама, я сама. Отдыхай. Иди ко мне, карапуз, — протянула Лиза руки к Сереже.