Родилась девочка. Назвали ее Таисией, разумеется, в честь бабушки Ивана. Жили хорошо. Семейно, как положено. Надя, похорошевшая, спокойная, гордо выхаживала по городу «П» с коляской. Иван устроился на завод. Получал неплохие деньги. Исправно приносил их в дом, в семью. Не пил. Даже не курил. Надина мама разглядела в нелюбимом зяте неплохого отца своим внукам. Разве это плохо? Можно ведь полюбить его, правда? И полюбила. А еще она полюбила возиться с Тасей. Даже имя ее приняла. Тася... А все равно красиво - Таисия - звучит.
Так прошло два года спокойной жизни. На второй год Иван, естественно, не сидел возле жениной юбки, брал сверхсрочные вовремя выходных - семью нужно было содержать. Ребенку много всего надо. Да и комнатушки на троих маловато. Теща предлагала съехаться - Ваня протестовал. Ему не нравилась такая тотальная женская оккупация. Надо было думать о собственном, более просторном жилье.
Разговоры повел издалека. Про вахты. Командировки. Заработки. В душе Нади всколыхнулась тревога. Но скандалить и рыдать было ужасно стыдно - Иван прав. Надо работать много и далеко. Высшего образования нет. Даже среднего-технического нет. Чего он тут добъется? Тем более, что в Надином животе рос еще один ребенок. Не убереглась. Не подумала как-то... Не сумела проконтролировать, хотя врач давал ей специальные таблетки.
Да и почему она должна бояться правды? Она хотела и этого ребенка! Он должен родиться! Это же Ванин ребенок! Почему она должна его убивать?
Весть о беременности Иван принял сдержанно. Сказал, что не время. Что рановато. Но... задача ясна, он уже договорился с мужиками: поедет на север. Там - длинный доллар легко сколотить. На дом, наверное, что им даст квартира? Пусть будет дом!
Убаюканная сладкими обещаниями, Надя мужа отпустила. Поначалу он приезжал, как положено, через два месяца. Возился с Таськой. Был внимательным к жене. А потом возвращался с вахты все реже, реже, объясняя свое отсутствие тяжелой работой: деньги кто-то должен в семье заколачивать.
Надя старалась верить ему, не дергаться лишний раз - малыш должен вот-вот появиться на свет. Родила она Генку под Новый Год. Ваня обещал приехать на праздники - вот сюрприз! Но Ваня не приехал, хоть теща и отбивала ему настойчивые телеграммы.
Было понятно: мятежного Ивана вновь тянуло к свободе, воле, перекати-поле - жизни. Так уж был он устроен. Любая другая умная и хитрая женщина воспользовалась бы его отсутствием - жила бы в свое удовольствие, тратила мужнины деньги. Да... роман бы на стороне завела! Но Надя не была ни умной, ни хитрой. Она завязла в проклятой любви, хоть отворот беги делай!
Заявился папаша к марту. Надя, измученная неизвестностью и обидой, нервными истериками, совершенно была не в себе. Маленький Генка страдал от отсутствия грудного молока, и бабушка сбилась с ног в поисках мамочек, готовых поделиться своим молоком с Надеждой - искусственные смеси не помогали Геночке. Да еще и нервозность матери не способствовала нормальному, гармоничному развитию малыша.
Приезд Ивана был встречен бурно. Так бурно, что испуганная бабушка забрала детей к себе. Надя фурией металась по квартире, кидалась на мужа, и опять тянулась к его лицу ногтями.
- Дура! Идиотка! Я же деньги привез! Чтобы детям дом купить, как и мечтали! - Иван бросил на кухонный стол объемную, тугую пачку.
Надя схватила деньги и швырнула их в окно. Иван ударил жену по лицу, крепко, наотмашь! Ударил, отвернулся и ушел, хлопнув дверью.
Вечером соседка, тетя Маша, принесла деньги. Она подобрала их на клумбе. И сразу догадалась, что к чему.
- Нельзя так, доченька! Мужик ведь корячился. Зарабатывал. Бог с ним, что между вами, то между вами. О детях подумай!
Надя отвернулась. Ей ничего не хотелось больше. Вечером кое-как добрела до матери, чтобы забрать детей. Мать, прозорливая женщина, не позволила ей этого сделать.
- Вот что, милая. Ты ложись-ка. Отдохни. Успокойся. Поживи со мной. Я помогу. А там - будь, что будет!
Она, насмотревшись всяких новостей по телевизору, ужасно боялась, что дочь, одержимая любовью, эгоизмом и глухой обидой, сотворит что-нибудь и с собой, и с малышами. Правильно боялась - Надина психика была на грани разрушения. И мать чувствовала за собой вину - ее дурацкое воспитание повлияло. Негативное отношение к мужчинам она ведь на родную дочь перенесла. Вот и получился винегрет. Дурдом на колесиках. И с этим надо теперь как-то жить.
Все бы устаканилось. И не такие драмы в народе бушуют. Побушуют, а потом, как пыль после бури, укладываются мягкой пеленой. Но разлюбезный Иван подлил масла в огонь. Прислал письмо в сентябре. Сухое. Беспощадное. Убийственное.
«Жить с тобой больше не могу и не хочу. Подавай на развод. Я нашел другую женщину - нормальную! Детей не брошу. Буду помогать. Они ни в чем не виноваты. Иван»
Надю положили в больницу. Она не могла ни есть, ни пить, ни говорить. Другие бабы как-то выкарабкиваются из трясины предательства. А Надя не смогла. Нервное потрясение было столь огромным, что мама Нади побежала в храм. За помощью к священнику. Может, дочка - одержимая? Может, бес в ней? Нельзя же так - дети малые на руках.
Священник советовал молиться. Молиться истово и искренне.
- Господь всем ношу дает по силам! Должна ваша дочь справиться и с этой бедой. А вы ей поможете!
Не помогла. Помогло другое средство.
Соседка по палате, иссушенная горем женщина, однажды тронула Надежду за плечо.
- Прекрати убиваться. Так можно умереть. Грех. У тебя великое счастье - деточки. А у меня единственный сын... В армию отправила. Вернулся в цинке. Мне как выживать?
- Как же вы живете? - Надя, наконец, отвела взгляд от белой стены.
Женщина засуетилась. Покопалась в сумке и достала оттуда плоскую фляжку.
- Вот. Глотни немного. Полегчает. Я так и спасаюсь. Глотну, и мне легче становится. Ненадолго, но легче.
Надя глотнула. Ахнула. Горло обожгла огненная жидкость.
- А ты конфеточку мятную возьми. На, понюхай и закуси, - соседка протянула Наде горсть мятных карамелек, - соси конфетки. Аккуратно, чтобы сестрички не учуяли.
В Надиной голове стало легко, пусто, безмятежно. Она уснула с карамелькой за щекой.
Средство помогало. Действительно, становилось легче. Ненамного, но легче. После приема такого «лекарства» Надя падала в глубокий сон, из которого и выползать не хотелось. Равнодушие, спокойствие, чувство безопасности и теплоты - новые ощущения удивляли, радовали, приносили блаженство. Из больницы Надю выписали практически здоровой, крепенькую, отдохнувшую, свеженькую, как налитое яблочко.
Правда, никто и не заметил, что внутри «яблочка» поселился прожорливый червь. И этот червь стал выгрызать Надину душу быстрее всяких там безумных любовей.
Она спилась быстро. В течении каких-то пяти лет. Вся ноша, все горе легло на плечи матери. Приезжал Иван. Хотел забрать детей с собой. Но те, не зная, не помня толком отца, жались к бабушке и плакали.
- Приезжать почаще надо было! - Антонина Васильевна смотрела на бывшего зятя сухими глазами, все вы чистенькими хотите быть. Не деньги твои детям нужны, а отец.
Иван молчал. Чуял за собой вину. К чему теперь отпираться.
А Надька и не знала, что Ваня приехал. Таскалась по хатам, пила, спала на заплеванных матрасах и прос*аных диванах. Иногда одна. Иногда - не одна. Практически деградировавшая, опустившаяся, хоть еще молодая совсем. Если бы Иван нашел ее, может быть, все сложилось иначе? Но Иван не захотел ее искать. Он был озабочен другими проблемами: детей нужно было спасать. Его нынешняя супруга не возражала. Еще бы она возражала - да хоть пятеро детей, всех воспитает. Такие мужики, как Ванька, на дороге не валяются.
Теща не соглашалась отдавать внуков. Но что она могла? Возраст поджимал - ей просто не позволили бы оставить Тасю и Генку у себя. Какой-никакой, но отец. Решили так: отправить ребят к отцу на месяц пока. В гости. Потом посмотрят, что и как. Сердце Антонины Васильевны разрывалось на части. Но любимые внуки уже махали ручонками из купе вагона. Впервые в поезде! Ванька обещал сводить их в зоопарк. Показать им Петербург. Переночуют у друга, нормальный мужик. Жена. Детишки. А потом - домой. На север. Там красиво. Интересно! Оленька ждет. Она будет очень рада.
Вот это нежное «Оленька» резануло Антонину по живому. «Наденькой» или «Надюшкой» Иван бывшую жену, мать его детей, никогда не называл!
Автор: Анна Лебедева