У Веры тряслись руки. Она смотрела, как они выбивают на столе чечетку, и попыталась сцепить их и прижать к солидной книге, на обложке которой большими буквами было написано: «Научный атеизм».
И Веру снова затошнило. На третьем месяце беременности это совершенно обычное дело. А вот трясущиеся руки - это что-то новенькое. «Наверное, нервы», - решила Вера и попыталась снова открыть книгу. Но рука задрожала, и книга не открылась. «Господи! Пожалуйста, помоги мне сдать этот чудовищный экзамен. Иначе не стать мне учителем!» - взмолилась Вера.
Всегда экстравагантно одетая худощавая преподаватель научного атеизма Инесса Павловна посматривала на Веру поверх очков, а после лекции спросила:
- Тулякова, а вы почему ерзали все время?
- Беременная я… и верующая… А тут научный атеизм… И экзамен завтра…
Инесса Павловна ничего не сказала, просто кивнула, мол, не может ничем помочь, все равно сдавать надо. Но потом внимательно посмотрела Вере вслед, будто обдумывая что-то важное. При этом она теребила зеленые кисти на ярком пестром шейном платке с павлинами.
Вера вышла из института одной из последних. На автобусной остановке она заглянула в блокнот и убедилась, что экзамен в 10 утра.
На свежем воздухе с тошнотой было полегче, но теперь хотелось есть. «Последний экзамен в сессии, и в понедельник на работу», - думала Вера.
Она очень хотела уйти работать в школу. Свою ясельную группу детского сада она обожала. Но носить на руках хнычущих малышей становилось все тяжелей. Протестовала спина с не маленькой грыжей. Именно она три года назад и подвела к необходимости получить высшее педагогическое образование заочно. А выстраданная беременность вовсе не оставляла вариантов.
В тридцать пять лет учиться было сложно. А тут еще этот злосчастный научный атеизм. Вера хорошо помнила, как по совету любимой бабушки ездила по святым местам и ребеночка просила. И теперь первая беременность за тринадцать лет замужества. А ведь врачи не дали ни малейшего шанса, потому что медицина в том далеком 1985 году была не такой развитой, как сейчас. Вера вздохнула, вспомнив любимого мужа Егора, который ждёт как чуда сына или дочку. Ах, если бы не атеизм! Мир был бы намного прекраснее…
Вера ехала в автобусе домой в отвратительном состоянии. Как заявить на экзамене, что не веришь в Бога, если веришь, надеешься и уповаешь? И строгая доцент Инесса Павловна. Такая не спустит.
- Егор! Я дома! - крикнула Вера с порога, сняла надоевшие высокие сапоги на платформе и в изнеможении села на стул в коридоре.
Егор вышел через минуту, держа в руках абажур от старой лампы, и сказал с гордостью:
- Да будет свет! Я ее починил!
- Ты молодец, Егорушка! - ответила Вера бесцветным усталым голосом и сама удивилась, насколько печально прозвучали ее слова.
Егор проникся состоянием жены, и через пятнадцать минут после съеденного борща и котлеты Вера всхлипывая рассказывала ему о завтрашнем экзамене. И у нее дрожали руки.
Егор был мастеровитым парнем. Это большой плюс для семьи, но большой минус для души. Ему все нужно потрогать, только тогда он признает, что «оно» существует. Когда-то Вера попыталась объяснить Егору, что Бог есть.
- И где Он? Я Его не вижу! - возмутился он.
Но ссориться с любимой женой Егор не хотел, и через полчаса препирательств согласно закивал головой, когда она горячо воскликнула:
- Ага! Электричество ты тоже не видишь! А долбанет током - мало не покажется!
Егор послушно делал все, что просила его жена в борьбе за ребенка: шел с ней в храм, стоял на службе, однажды ночевал в монастыре, нырял в ледяные купели, пил утром святую воду и ел просфору. Но понимания, зачем это нужно, не было.
Егор плохо понимал, почему так расстроена Вера. Экзамен надо сдать. В учебнике написано так - значит, надо сказать так. Ведь не ради красного словца такую книгу написали… Но сейчас надо, чтобы жена не плакала, поэтому свое мнение надо подальше заткнуть.
В спальне Егор закутал Веру в одеяло и обнял, слегка покачивая как ребенка. Только так она успокаивалась и дремала.
На часах уже была полночь, когда Вера вдруг проснулась, вскинулась, будто что-то или кто-то решительный ее разбудил.
- Егорушка, любимый мой! Пожалуйста, пойдем завтра в церковь. В восемь утра служба. А мне только в десять на экзамен надо. Пойдем в храм поближе к университету. Мне бабушка Маша приснилась. Она именно так бы и сделала.
Егор прикинул расклад по времени и согласился:
- Позвоню утром Лешке. Заменит меня на три часа. Пойдем!
И Вера блаженно улыбнулась и тут же заснула глубоким сном.
В храме было… странно. Егор смотрел на росписи и ловил себя на мысли, что не он на них смотрит, а они на него. Вера пошла ставить свечи, а Егор нашел самый темный закуток недалеко от входа и сел на лавочку. А вот когда запели певчие, оказалось, что от их голосов никуда не спрятаться.
Егор чуть не выбежал на улицу. Но Вера была впереди. Ее бежевое пальто выделялось на фоне темных одежд как маяк, как образ тихого домашнего счастья, о котором детдомовец Егор всегда мечтал. Он сцепил зубы и взялся терпеть все, что ему предстояло сегодня увидеть и услышать.
Егор напряженно следил за Верой, временами поглядывая на дверь. И тут в храм вошла дама в высокой черной шляпе с пестрым платком. Она вся была похожа на птичку - нос, похожий на клюв, узкое лицо и птицы на платке с зелеными кистями.
Она поставила свечи к иконе Женщины с Младенцем и прошла вперед. Дама подошла к Вере, а потом сдвинулась в сторону. Там она тоже поставила свечи, перекрестилась и направилась к двери. Увидев наряженный взгляд Егора, направленный на Веру, она сделала несколько шагов в его сторону и тихо, но четко спросила:
- Туляков?
- Да, - растерялся Егор.
- Жене скажи, чтобы не боялась. Все будет хорошо. Ей нельзя волноваться.
Дама кивнула и ушла. А Егор остался стоять в прострации до тех пор, пока минут через десять Вера не тронула его за рукав:
- Ты чего?
Егор молчал, пока они не вышли из храма, и потом рассказал о разговоре с необычной дамой. Вера, которая решила довериться Господу и ничему не удивляться, по описанию сразу опознала Инессу Павловну. Она вдруг подумала, насколько тяжелее принимать такой экзамен, чем сдавать. «Бедная Инесса Павловна… Господи, помоги нам все это выдержать!»
На экзамен Вера пошла в первой пятерке. А зачем ждать? Да и Егор грозился дождаться. «Господи, помоги, пожалуйста! Обещаю, хулы на Тебя не скажу!» - завопила в душе Вера, выбирая билет. И сразу же обмякла, расчувствовалась и даже прослезилась. О христианстве вопросов не было. Первый вопрос был о религиозных верованиях древней Месопотамии. А второй - о язычестве древних славян.
«Ну держитесь, Вавилон, Ассирия, Шумер со своими «богами»! Сейчас, Перун и Велес, получите по полной!» - подумала Вера и ринулась отвечать.
Когда «пятерка» по научному атеизму приятно утяжеляла зачетку, и счастливый Егор обнимал свою не менее счастливую любимую жену, Инесса Павловна слушала очередного студента-заочника. Он рассказывал о верованиях Египта и Китая, не слишком бойко, но вполне достаточно для хорошей оценки.
Инесса Павловна думала о том, что когда последний студент из группы возьмет свой билет, нужно не забыть выложить из портфеля отобранные билеты. На них лучше никому не отвечать.
Что в тех билетах? То, что страшнее всего - богоборчество в самом неприглядном, псевдонаучном виде. Хула на Святую Троицу, Страшный суд, Воскрешение мертвых, на Искупительную Жертву Спасителя, саму концепцию греха и покаяния и т.д. «Господи, прости меня, грешную. Два года до пенсии… Как-то надо добыть…» - думала расстроенная Инесса Павловна и теребила зеленые кисти платка, чтобы успокоиться.
С Верой Анатольевной, педагогом с огромным стажем, и ее мужем Егором Ивановичем я познакомился у нас на «Фаворе» пару лет назад. Высокий седой мужчина и маленькая пухленькая жена. Вера Анатольевна рассказала мне историю своего экзамена по атеизму. Я спросил:
- И какие выводы вы сделали?
Она задумалась и через минуту ответила:
- Нельзя пытаться усидеть на двух стульях. Лучше открыто исповедовать Христа. После пятнадцати лет работы в школе у меня был один эпизод. Директор стал возмущаться насчет содержания некоторых произведений, которые я рекомендовала для дополнительного чтения. Тогда я открыто исповедовала православную веру и ощутила мощнейшую духовную поддержку. Я отстояла и Шмелева, и православные стихи Пушкина, Тютчева, Ахматовой, Цветаевой. Вы знаете, мои ученики читали Достоевского. Не краткое содержание. Хотя бы одно произведение прочитали даже плохо успевающие ребята. И Достоевский, надеюсь, наполнил их жизнь хорошими, правильными вопросами.
И я добавил:
- А ответы на эти вопросы ребята будут искать всю жизнь. И жизнь некоторых из них не пройдет мимо храма. И это правильно.
Мы смотрели на капли дождя на виноградных листьях. Казалось, они замерли в безвременьи. «Слава Богу за все!» - сказало сердце, и время побежало дальше.
священник Игорь Сильченков.
ПОДАТЬ ЗАПИСКИ на молитву в храме Покрова Пресвятой Богородицы Крым, с. Рыбачье на ежедневные молебны с акафистами и Божественную Литургию ПОДРОБНЕЕ ЗДЕСЬ