Глава 49
Санитар Пантюхов, увидев приближающегося к камере, – помещению, отгороженному клеткой и в просторечье именуемому «обезьянником», – капитана медицинской службы Жигунова, обрадовался ему, как родному. В следующую секунду напрягся, – следом за военврачом шли двое незнакомых офицеров. Они были без знаков различия, но по выправке старшина догадался, что не простые рядовые, а по непроницаемым лицам их принадлежность к особому отделу.
Дежурный полицейский, услышав команду от своего капитана, открыл камеру, вопросительно глянул на Жигунова:
– У вас наручники есть?
– Он так поедет, – прозвучало в ответ.
Старший сержант плечами пожал, мол, ваша ноша – вам тащить, и снял с Пантюхова «браслеты», в которых тот оставался всё это время в камере, поскольку был признан особо опасным преступником (а может просто поиздеваться хотели). В сопровождении офицеров санитар вышел из полицейского участка и сел в УАЗик, аккурат поместившись между двумя особистами. Военврач Жигунов разместился справа от водителя, поехали.
Ехали довольно быстро, но в какой-то момент свернули, и Пантюхов начал нервничать. Даже мелькнула гадкая мыслишка, что его сейчас отвезут в какой-нибудь медвежий угол, заставят всё рассказать на видеокамеру, а потом пристрелят и прикопают, чтобы больше рта не раскрывал. «Неужели они все продались врагу?!» – с ужасом подумал санитар и поёрзал на месте. Сидящие рядом заметили, как он начал вдруг сильно нервничать, но виду не подали.
– Куда вы меня везёте? – робко спросил санитар.
– Увидишь, – ответил сидящий справа, и в салоне никто до самого конца пути рта не раскрыл.
Через час машина оказалась в небольшом посёлке. Въехала на территорию частного домовладения, огороженную высоким металлическим забором, укреплённым кирпичными стойками. Въезд преграждали массивные ворота, их открыл солдат с автоматом. Когда оказались внутри, Пантюхов шестым чувством догадался, что здесь и располагается Особый отдел. Только ни флага над зданием не было, ни вывески, – ничего. Всё максимально скрыто от чужих глаз, в том числе с дронов – большая часть пространства оказалась закрыта маскировочными сетями, окна плотно закрыты сеткой рабица, – лучшим средством против дронов.
Зашли внутрь и оказались в пустой комнате, где был минимум мебели: несколько стульев вдоль стены, письменный стол с лампой, сейф в углу. «Допросная, – догадался Пантюхов. – Или кабинет одного из этих…» Он по-прежнему не знал ни званий незнакомых офицеров, ни имён. Ему предложили сесть около стола, напротив расположился один из особистов, второй разместился на стуле у окна, военврач Жигунов – тоже на стуле под единственным «украшением» кабинета, – портретом Феликса Дзержинского. Он явно намекал на то, к какой организации относятся работающие здесь.
Дальше начался допрос. Второй офицер установил штатив, прикрепил на него смартфон и начал видеозапись. Пантюхову предложили рассказать всё, не упуская деталей, как они попали в отряд спецназа, как шли к намеченной цели. Как взяли пленного. Что случилось в том лесу ночью, когда старший лейтенант Давыдкин покинул место отдыха вместе с Грицко и так далее. Старшина, понимая, что юлить и выкручиваться глупо, выложил всё, что знал и помнил. Не забыл сообщить и о маячке, обнаруженном в одежде замполита, оставшейся в тайнике в госпитале.
Офицеры, которые так и не пожелали представиться, задавали уточняющие вопросы, всё фиксируя. Потом один из них всё-таки представился своим позывным – Графит и сказал буквально следующее:
– Мы понимаем, что запрещённые вещества вам подбросили, и это сделал замполит Давыдкин. Он не подумал о наличии на предметах, в котором они находились, его отпечатков пальцев. Они совпали с его собственными, мы проверили. Но этого мало, чтобы доказать предательство старшего лейтенанта. Требуются более серьёзные аргументы, и поэтому у нас есть предложение…
Санитар, едва Графит закончил говорить, выпалил поспешно:
– Я согласен! Простите, но что мне за всё это будет? Не посадят, а? Если что, я Родине не изменял!
– Вот и докажите, что это именно так. Помогите обезвредить вражеского шпиона, – сухо заметил второй офицер, с позывным Колос.
– Я всё сделаю, что скажете! – снова произнёс Пантюхов и вопросительно посмотрел на военврача Жигунова. Мол, как, товарищ капитан, одобряете?
– Правильное решение, старшина, – заметил тот. – Поможешь обезвредить этого гада, а потом посмотрим, можно тебе остаться в госпитале или нет.
– Спасибо, – хриплым от волнения голосом произнёс Пантюхов.
***
– Полиночка, вы сегодня чудесно выглядите, – льстиво улыбнулся замполит, когда медсестра проходила мимо него. – Ну что же вы постоянно куда-то торопитесь? Давайте пообщаемся минутку.
– Простите, Евгений Викторович, – ласково, с намёком на приятные перспективы для истосковавшегося по женской ласке мужского организма улыбнулась Каюмова (по крайней мере, Давыдкину так показалось, и он даже сглотнул, предвкушая), – тороплюсь очень. Поступил важный пациент!
– Кто такой? – заинтересовался замполит.
– Начальник штаба группировки, генерал-майор Вахонин! – проговорила Полина. – Острый приступ аппендицита!
Медсестра побежала дальше, Давыдкин вдруг ощутил, как внутри просыпается азарт. Так вот же он, тот самый момент, когда можно будет доказать кураторам с той стороны свою преданность! Заодно получить жирный куш, – такая крупная птица к ним угодила в госпиталь! Значит, можно будет заполучить все его персональные данные, а за такое хорошо заплатят!
Обрадованный, замполит поспешил в операционный блок. Ему захотелось лично убедиться, что Полина не обманула. На входе его остановили двое здоровенных спецназовцев, обвешанных оружием и готовые стрелять на поражение:
– Стоять. Вы кто? – невежливо спросил один из них, выставив ладонь перед собой. Они даже сомкнулись, чтобы не пускать старшего лейтенанта.
– Я… – и Давыдкин представился полной должностью.
– Проходите, – сказал один из бойцов, они расступились.
Замполит спешно прошёл внутрь, а затем стал заглядывать подряд во все предоперационные, чтобы понять, куда именно повезли генерал-майора. Он оказался в четвертой, там готовилась бригада во главе с хирургом Жигуновым. Самого пациента Давыдкин не увидел, но поскольку очень хотелось, набрался наглости и прошёл внутрь. Потом заглянул в операционную, приоткрыв дверь, – на столе действительно лежал крупный мужчина, только замполит не сумел разглядеть его лицо.
– Вы куда?! – возмутился военврач. – Вам туда нельзя! Там стерильно!
– Простите, товарищ капитан, – улыбнулся Давыдкин. – Мне сказали, что у нас сам начштаба группировки.
– Так точно, генерал-майор Вахонин. У него воспаление аппендикса, будем оперировать. Вам-то до этого какое дело?
– Да я просто так… – осклабился замполит. – Не каждый день к нам такие важные люди поступают.
– Не каждый, – сухо ответил Жигунов и продолжил мыться.
Давыдкин, довольный ответом, поспешил покинуть операционный блок. Он вернулся к себе, но из-за волнения никак не мог усидеть на месте. Ходил по кабинету из угла в угол, потом не выдержал, вышел наружу и, когда мимо проходил один из терапевтов, остановил его и спросил:
– Скажите, а операция, связанная с аппендицитом, долго идёт?
– Всё зависит от тяжести заболевания. Простой аппендицит – это когда воспаление локальное, нет осложнений, операция занимает от получаса до часа. Сложный, если аппендикс уже перфорирован, то есть лопнул, гной распространился в брюшную полость, есть абсцессы или спайки. Тогда процедура затягивается: нужно не только удалить аппендикс, но и тщательно очистить брюшную полость, что занимает больше времени и требует осторожности, чтобы избежать дальнейших осложнений.
– Спасибо, – ответил Давыдкин и отпустил медика.
Он продолжил слоняться без дела и думал о том, как бы заполучить медицинскую карточку пациента, где будут указаны все данные. Для этого решил действовать через медсестру Полину Каюмову, которая, как решил замполит, к нему неровно дышит, а значит есть шанс заполучить требуемое. Да ему ведь всего-то и надо – сделать несколько снимков на смартфон, а потом отправить их кому следует через мессенджер. Притом для связи, – об этом никто, кроме самого Давыдкина и его куратора, не знал, – ему на той стороне выдали сим-карту. Замполит приклеил её скотчем к нательному крестику с обратной стороны, чтобы не потерялась.
Спустя полтора часа жутко утомительного ожидания, когда Евгению Викторовичу жуть как не терпелось попасть в оперблок, к его неописуемой радости наружу вышла Полина. В руках она несла какие-то документы. Замполит едва бегом к ней не бросился, ему с трудом удалось сдержать порыв:
– Полина, всё закончилось? Ну, как там генерал-майор, всё хорошо? Волнуюсь что-то.
– Вы? О нём? – удивилась Каюмова, останавливаясь. – Он ваш родственник?
– Ах, если бы! – притворно хихикнул замполит. – Нет, конечно. Просто такой человек и заболел, когда наша армия продолжает наступать… А Вахонин же начальник штаба, это может повредить общему делу.
– Верно… – согласилась Полина и вдруг поджала нижнюю губу. – Евгений Викторович, вы мне не поможете? – она перешла на шёпот.
– Само собой! – охотно отозвался замполит. – Что нужно сделать?
– Вы не подержите? – она протянула ему папку. – У меня… понимаете… женские дни…
– Разумеется, Полиночка! – сказал Давыдкин. – Идите, конечно! Здоровье дороже всего, особенно женское, и тем более такой красивой девушки, как вы. Я буду ждать здесь. Вы же ненадолго?
– На минуточку! – пообещала медсестра и убежала.
Давыдкин с часто бьющимся сердцем выхватил телефон и стал делать снимки. Он угадал – внутри папки была карточка пациента, и Полина, видимо, несла её для регистрации к начальнику госпиталя. Всё-таки такой важный пациент не мог пройти мимо его внимания. Закончив, замполит закрыл папку, дождался Каюмовой, отдал ей всё и радостный поспешил к себе в палатку, – не терпелось поскорее отправить развединформацию.
Он забежал, достал шпионскую симку, вставил в телефон, подключился и принялся отправлять данные. Фотографии уходили медленно, – мобильный интернет работал плохо, поскольку до базовой станции, раздававшей его на другой стороне, было далековато.
В самый разгар процесса в палатку ворвались несколько бойцов с автоматами.
– Что такое?! Что происходит?! – возмутился Давыдкин, но спустя мгновение оказался лежащим распластанным на полу с автоматным дулом у затылка.
– Лежать! Смотреть вниз! – раздалось сверху.
– Старший лейтенант Давыдкин, вы задержаны по подозрению в совершении преступлений, предусмотренных статьёй 275 УК РФ «Государственная измена», – проговорил чей-то спокойный голос.