Поездка планировалась давно. Кота зовут Барсик, и он не первый раз в дороге — спокойный, воспитанный, как для животного с усами. Переноска — удобная, с сеткой, пледом и специальной подстилкой. Все документы — в порядке, билет на кота оформлен, справка от ветврача на руках.
Мы ехали в плацкарте. Я выбрала нижнюю полку у окошка — поудобнее, и Барсику спокойнее, когда рядом. Он не мяукает, не царапается, просто ложится в угол и дремлет.
Поезд тронулся. Соседи попались нормальные. Один мужчина уже сидел с книгой, другая женщина разложила бутерброды. Всё было спокойно.
До того момента, как на соседнее место не зашёл парень с рюкзаком и… резкой реакцией.
Уберите его! У меня аллергия!
Парень зашёл с рюкзаком, наушниками и бутылкой воды. На вид лет двадцать пять, спортивный, уверенный. Сел, огляделся… и взгляд уткнулся в переноску под сиденьем.
— Это что, кот? — спросил он, даже не здороваясь.
— Да, — улыбнулась я. — Барсик. Очень спокойный, не переживайте, сидит в переноске всю дорогу.
Он резко отодвинулся:
— У меня аллергия! Сильная! Я не могу сидеть рядом с животным!
— Простите, но билет у меня с ним, всё оформлено по правилам. Переноска закрыта, он никуда не выходит.
— Это неважно! — уже почти воскликнул он. — У меня нос закладывает, глаза чешутся! А если начнётся приступ?
Я приподнялась:
— Так, подождите… Вы когда билет брали, не знали, что в плацкарте могут быть животные?
— Да какая разница?! — повысил он голос. — Это ненормально — возить зверей рядом с людьми!
Теперь на нас уже оборачивались. Барсик в переноске и глазом не повёл, но парень начал дышать нарочито громко, будто уже вот-вот потеряет сознание.
— Уберите его! Пусть едет в другом конце вагона! Или я пойду к проводнику!
— Ну, идите, — спокойно ответила я. — Всё по закону. Если кому-то и пересаживаться, то точно не мы.
И всё равно… внутри уже поднималась волна. Я не собиралась отступать, но знала — так просто этот парень не усядется.
Пошёл за проводником. Вернулся — с притворным кашлем
Парень вскочил, схватил рюкзак и вышел в коридор. Через пару минут вернулся с проводником — невысокой женщиной в жилете и с блокнотом в руках.
— У вас животное? — строго, по инструкции, спросила она.
— Да. Вот билет, вот справка, переноска закрыта, кот спокойный.
Пока я показывала документы, парень рядом начал демонстративно покашливать, шмыгать носом, тереть глаза — всё это выглядело как детский театр одного актёра, но проводник была обязана реагировать.
— Молодой человек утверждает, что у него аллергия. Может, вы попробуете пересесть?
— Простите, но это моё место. Я его бронировала заранее именно из-за животного. Всё оформлено, всё в порядке. Я не обязана уступать.
Проводник посмотрела на парня:
— У вас есть справка об аллергии?
— Ну нет, — замялся он. — Но я же не шучу! Мне тяжело дышать!
— Могу предложить вам пересесть на свободные места ближе к выходу. Там нет животных.
— Почему я должен?! Это она с котом! Уберите кота!
Теперь уже соседи начали переглядываться. Женщина через проход, которая сначала молчала, сказала негромко, но отчётливо:
— Молодой человек, вы ведёте себя несерьёзно. Кот молчит, вы — нет. Давайте уже разъедемся, и всё.
Проводник выдержала паузу, кивнула:
— Всё, я предлагаю пересадку вам. Иначе составлю рапорт за конфликт. Решайте.
Он фыркнул, схватил рюкзак, пробурчал:
— Да с ума тут все посходили… Зверей любят больше, чем людей…
И ушёл.
Барсик не пошевелился.
Не аллергия, а истерика
Через двадцать минут он вернулся. Но уже не один.
С ним была пожилая женщина, по виду — случайная пассажирка, которой он успел нажаловаться. И теперь они шли в связке, как по сценарию.
— Вот, вот она! — показал он на меня. — С котом! Весь вагон страдает!
Женщина, даже не глядя на меня, сразу начала:
— Ну что же вы за человек такой! Вы же видите — парню плохо! У него слёзы на глазах, нос забит, он мучается! Что вам, сложно перенести кота?
Я, уже уставшая, просто показала документы во второй раз:
— Всё оформлено. Законно. Я не обязана пересаживаться и переноску тоже никуда не отнесу. Тем более, что он — не страдает. Он истерику устраивает.
— Ах, вот как? — всплеснула руками женщина. — Молодёжь нынче вообще сердца не имеет! Лишь бы своё отстоять! Ему дышать нечем!
И вот тут снова вмешалась соседка. Та самая с бутербродами.
Подняла глаза от книги и громко, чётко сказала:
— Никому не мешает тут кот. Мешает только он. И вы теперь — тоже.
— Да сколько можно! — добавил мужчина из прохода. — Кот тише, чем вы все! Дайте уже людям спокойно доехать.
Парень понял, что больше никто не на его стороне.
Плюхнулся на своё место, демонстративно отвернулся к окну, и, уже не кашляя, тихо выругался себе под нос.
А кот потянулся в переноске, зевнул — и снова улёгся клубочком.
Поезд ехал, кот спал, пассажиры выдохнули
После вспышки скандала в вагоне снова воцарилась тишина. Не мгновенная — но та, что наступает после слов, которые уже не оспариваются.
Парень больше не кашлял. Не шмыгал.
Даже голову к окну не прятал — просто сидел, скрестив руки на груди, демонстративно обиженный на весь мир.
Женщина, что была с ним, сначала ещё фыркала, но через пару станций куда-то ушла — видимо, искать новую аудиторию.
А проводник, проходя мимо, бросила мне тихо:
— Держитесь. У нас таких… много. Главное — спокойно.
Барсик по-прежнему спал. Не скребся, не мяукал, не шевелился — образцовый пассажир.
Кто-то даже заметил:
— Эх, если бы все так ездили, как ваш кот…
Я выдохнула. Устроилась удобнее. И впервые за поездку почувствовала себя на своём месте. Законном. Без оправданий.
Он дышал весь путь. Просто не знал, как замолчать
До конца пути он не проронил ни слова. Ни жалоб, ни кашля. Даже в туалет ходил так, чтобы не встречаться глазами — будто стыдно. Или, может, просто не получилось сломать систему, которая на этот раз оказалась сильнее его капризов.
А я? Я ехала спокойно.
Потому что не уступила. Потому что не дала театру превратиться в реальность.
Потому что аллергия бывает настоящая.
Но бывает и другая —
на чужие границы.
И вот с такой, кажется, сталкиваешься чаще.
А Барсик всё спал. Даже когда мы приехали. Потому что он знал, что ничего доказывать не надо. Он просто ехал домой.
И — не мешал.