Уже несколько дней Мара прятала от Эммы синяки на шее. Каждый день она наносила толстый слой косметики, надевала толстовку или водолазку с высоким горлом. Если в выходные она обливалась потом и чувствовала себя будто в бане, то дождь и похолодание стали для неё спасением. Теперь не приходилось оправдываться за свой внешний вид — можно было просто сослаться на то, что замёрзла. Тем более Эмма уже начала переживать, не подхватила ли Мара простуду.
Сегодня ей предстояло подготовиться к визиту ТУДА. От одной мысли об этом девушку бросало в холод, но, собравшись с силами, она понимала: это не так страшно, как то, что она пережила за последние недели.
Мара надела серые спортивные штаны и начала рыться в шкафу в поисках чистой толстовки.
Именно в ней, укутавшись в капюшон Мара планировала провести вечер перед сном, чтобы потом… провалиться. Кровать и сериал — больше ей ничего не хотелось. Даже уроки делать было не нужно. В школе сейчас была та самая неделя, когда программа уже пройдена, и оставалось лишь отсиживать время до последнего дня занятий.
Она точно помнила, что оставила её на стуле, но маленький помощник куда-то её переложил. В углу шкафа что-то блеснуло.
— Фима! — Мара сразу поняла, что это обёртки от конфет. Фантиков было не меньше трёх десятков, и, когда она закончила собирать их, в руке образовался приличный шелестящий комок. — И куда ты спрятался? Надо научить этого шерстяного сладкоежку пользоваться мусорным ведром, — вздохнула Мара, возвращаясь к поискам проклятой серой толстовки. Не найдя её, она сняла с вешалки огромную чёрную футболку.
Мара решила, что сойдёт и эта. Из комнаты она выходить сегодня больше не собиралась.
Радости от приближающихся каникул Мара не испытывала. Лишь облегчение. Весь её мир погрузился в вакуум, от которого она отчаянно пыталась сбежать. Но сегодня у неё была встреча, и, хотя думать об этом не хотелось, нужно было набраться сил. Слишком много накопилось того, о чём она старалась не вспоминать.
Из окна дул прохладный ветер, разнося сырой запах дождя по спальне.
Эмма, как всегда, ураганом ворвалась в комнату, озираясь по сторонам.
— Мам, а что такое личные границы — не слышала? Или у нас в семье это дурной тон? — Мара стояла в спортивных штанах и коротком спортивном топе. Раздражение и усталость вытеснили из головы мысли о необходимости скрывать синяки.
— Ох, ну извините, девушка! Забываю, что Вы уже в том возрасте, когда без стука нельзя!— съязвила Эмма, махнув рукой. Этот жест им обоим был хорошо знаком. Он значил — «Извини, я сделаю это снова.» — Я искала… Вдруг её взгляд упал на шею дочери. — фен... Что с твоей шеей?! Мара! Кто это сделал?!
Одним рывком она подошла вплотную, развернула голову Мары и провела пальцами по фиолетовым отметинам.
— Мам, я не хочу об этом говорить.— она отвернулась. Толстовка оказалась на кровати.
«Фима, блин!»
— Я не спрашиваю, хочешь ты или нет! Я спрашиваю, кто посмел! — Эмма была в бешенстве. Перед глазами у неё всплыла картина собственных синяков от побоев бывшего мужа. Именно от этого она бежала, чтобы ее дочь не увидела, чтобы не пережила этого. А сейчас? Сейчас кто-то сделал ей больно. Кто-то душил девочку и оставил отвратительные лиловые отметины на шее её собственный дочери!
— Катя, — ответила Мара, опустив глаза. — У неё… проблемы с головой после падения. Говорила с ней сегодня — она сейчас у психиатра. Бредит мертвецами и прочей ерундой потусторонней. Мы смотрели фильм, и вдруг она взбесилась, кричала, что я демон или призрак… начала душить. Я оттолкнула её, она врезалась в зеркало. Потом пришла в себя, плакала, извинялась. Просила никому не рассказывать… Вот я даже тебе не сказала тогда.
— Да она же опасна! Её изолировать нужно! А если бы ты не отбилась? — возмутилась Эмма.
— Она на домашнем обучении и под наблюдением врача!
— Не общайся с ней! Дружба дружбой, но тут…— Эмма прикрыла рот рукой. — Бедная девочка… И родители у неё такие приличные. Я заметила, что с ней что-то не так, еще в тот день, как она пришла к нам в гости, на ночёвку эту вашу.
— От этого никто не застрахован, мам, — ответила Мара.
«Полуправда — не значит ложь?»
Это была ложь во благо. Иначе бы они с Катей ходили к одному психиатру, а только этого Маре и не хватало. Хоть бы вздохнуть спокойно…
«Интересно, а на той стороне есть покой?»
Теперь она осталась одна, и, на самом деле, она знала, что её это совершенно не смущало.
В ночь со вторника на среду Мара долго сидела на кровати. Был ещё вечер, но она уже готовилась ко сну: распустила волосы, надела удобную футболку и намазала бадягой синяки — по настоянию мамы. Эти синяки сводили Эмму с ума, она готова была приложить все усилия, чтобы быстрее от них избавиться.
— Завтра йодовую сеточку сделаем и компресс.
— Мам, да все нормально. На мне же как на собаке. — Мара пыталась успокоить мать.
— Мара, я смотреть на них не могу! Отдыхай. — она послала дочери воздушный поцелуй и закрыла за собой дверь.
Мара листала тетрадь, снова погружаясь в воспоминания и тот мир, в котором оказывалась чаще, чем хотелось бы. Задернув шторы, она легла и закрыла глаза.
Лёгкую дремоту прервало ощущение падения — будто ступенька обрывается под ногой. В других обстоятельствах она бы резко проснулась, но вместо этого… провалилась.
Она очутилась среди топей, затянутых сизым, плотным — то ли туманом, то ли дымом. Мара двигалась по единственной тропе. Эти места только казались пустынными — на самом деле они были населены, и сотни глаз, добрых и не очень, следили за ней. Она не видела их, но чувствовала на себе пристальные взгляды.
В этот раз никаких платьев и ночных рубашек. Она была в той самой футболке, в которой легла в кровать.
«Повышаем уровень? Теперь можно в своем?» — Подумала Мара.
Со всех сторон ее окружали болота и затопленные поля провонявшие гнилью. Вскоре она вышла к лесу. Ноги вели ее сами. Будто всё ее нутро рвалось туда.
Лес по краям был густым, а воздух — настолько тяжёлым и влажным, что дышать становилось трудно.
— Девочка, заблудилась?
Голос раздался сзади. Обернувшись, Мара увидела молоденькую девушку, сидевшую на ветке. Она явно была старше Мары, но не на много. На вид ей было лет девятнадцать. Та загадочно улыбнулась и ловко перепрыгнула ниже.
Волосы её были растрёпаны и казались зеленоватыми в туманной дымке. На голове красовался венок из полевых цветов. Одета она была в тонкий белый сарафан заканчивающийся чуть выше колена, оголявший ноги — босые, грязные и слишком бледные.
— Что в наших местах делаешь? — она легко соскочила с ветки и, как кошка, подкралась к Маре.
— Гуляю, — ответила она, зная, что здесь доверять нельзя никому.
— О-о-о! — зеленоволосая девушка по-детски захлопала в ладоши. — Я тоже гуляю! Пошли! Покажу тебе поляну — там такие цветы! Сделаем тебе венок, ещё краше моего!
Она схватила Мару за руку.
— Ой, тёпленькая какая… — захихикала незнакомка. — А потом в речке искупаемся! Вода — чистая-чистая!
Мара не успела опомниться, как её уже тащили в сторону от избушки Бабы Яги. Руки незнакомки были ледяными.
— Отстань! Не люблю, когда хватают! — Мара дёрнулась и высвободила руку.
Оглянувшись, она поняла: заблудилась. Как? Прошло меньше минуты — она не могла уйти так далеко! Зато река была буквально в трёх шагах.
— Опять заблудилась? — в глазах зеленоволосой вспыхнули недобрые искорки. — Искупаемся? Давай, вода — как парное молоко!
— А может, это ты заблудилась?
Глаза Мары изменили цвет.
Незнакомка взвизгнула, отпрянула и бултыхнулась в воду. Через секунду на поверхности остался лишь венок, медленно кружащийся на воде.
Мара развернулась и пошла обратно — к старому дому на сваях, где её уже заждались.
Конец 19 главы
Спасибо, что прочитали статью до конца! Не забудьте поставить отметочку "нравится", это поддержит меня как автора и поможет в продвижении канала🖤.
Глава 18:
Глава 20: пишется
Все истории можно прочитать в подборке:
https://dzen.ru/suite/d055e549-7bde-4381-9045-f4d33d0026aa