Мара. Искры старого мира

Уже несколько дней Мара прятала от Эммы синяки на шее. Каждый день она наносила толстый слой косметики, надевала толстовку или водолазку с высоким горлом. Если в выходные она обливалась потом и чувствовала себя будто в бане, то дождь и похолодание стали для неё спасением. Теперь не приходилось оправдываться за свой внешний вид — можно было просто сослаться на то, что замёрзла. Тем более Эмма уже начала переживать, не подхватила ли Мара простуду.   Сегодня ей предстояло подготовиться к визиту ТУДА...

Погода стояла дождливая и мерзкая. Мелкий дождь стучал в окно комнаты Мары ещё с ночи. Утром понедельника Эмма даже отвезла дочь в школу — ливень не унимался ни на минуту, то переходя в морось, то обрушиваясь стеной воды.   — Ещё не хватало заболеть перед каникулами, — проворчала Эмма, когда они отъезжали от дома.   Мара кивнула, едва разобрав слова матери. Её мысли были заняты другим. Девушку тревожила необходимость — как она это называла — «провалиться» туда. Именно «провалиться» казалось ей самым подходящим словом...

Две молодые девушки возвращались домой за полночь.   — Валера, ты глянь только! — сказала Светлана, аккуратно выглядывая из-за шторы на улицу.   Валера смотрел телевизор — по второму каналу шла передача, посвящённая почившему политику и его сбывшимся прогнозам по поводу ситуации в стране.   "Знал мужик! Знал! Прозорливый был человек!" — эмоционально думал он про себя. Настолько погружённый в свои мысли, Валера даже не услышал слов жены.   — Да Валера! — нетерпеливо шикнула Светлана.   — Ну что там? — Он поднялся и подошёл к окну...

Мара сжала кулаки. Внутри неё что-то дрогнуло — то самое нечто, дремавшее в глубине. Оно открыло глаза. — Прочь! — закричал голос, который вроде бы принадлежал Маре, но одновременно казался чужим. Её глаза вспыхнули ледяной синевой. Птицы мигом послушались и взмыли в небо. — Что? Этого не может быть! — закричала Вдова. — Да как ты смеешь! — произнесла Мара, точнее, Маре казалось, что кто-то говорит за неё, а она лишь со стороны наблюдает за своим телом. — Кто ты такая?! — попятилась Лисовечья хозяйка...

Хозяйка кладбища медленно обвела взглядом приготовленный алтарь, затем перевела внимание на девушек. Катя невольно отступила назад, споткнулась о могильный холм и упала, но тут же вскочила, не чувствуя боли — только леденящий страх. Она медленно отступала, воспользовавшись тем, что хозяйка сосредоточена на подношении и Маре. «Ей, видимо, привычнее иметь дело со всем этим, а я… я не такая! Мне всё это совершенно ни к чему!» — мысленно оправдывала она свою трусость и желание спрятаться за подругу...

Солнце медленно склонялось к горизонту, примерно к восьми вечера. Мара собрала рюкзак с подношениями вдове, иглу, чтобы проколоть палец, и фонарик — ведь телефон придётся оставить дома. Когда всё было готово, девушка ещё раз всё перепроверила и разбудила Катю. Та, с трудом открыв глаза, медленно приходила в себя. — Ну что, присядем на дорожку, что ль? — сказал Фима, появившись на кровати рядом с Катей. — Давай присядем, — ответила Мара и, по обыкновению, села на пол, скрестив ноги. Сидеть рядом с Катей ей совсем не хотелось...