Весна проходит под знаком Тайё Мацумото: сначала Майкл Ариас, снявший по его манге «Железобетон», анонсирует кукольную адаптацию «Санни», а потом «Токио вчера» удостаивается приза LA Times Book Prizes в категории «Графический роман/комикс» — и сразу же номинируется на премию Уилла Айснера. Мы в «Покеболе с предсказанием» решили не упускать момент — и перевели интервью мангаки, которое он дал 12 лет назад аниме-стримингу Crunchyroll. В нем Мацумото рассказывает об интересе к туристическим местам, непростом детстве и разочарованиях индустрии.
— Где вы обычно живете?
— Я живу возле океана, на острове Эносима. 20 лет назад я работал над мангой под названием «Человек-цветок» (1991), где рассказывалось о семье, живущей около пляжа. Тогда я поехал изучать локацию вместе с другом (Иссэем Эйфуку, сценаристом «Самурая бамбукового меча») и решил, что хочу жить там. С самого детства я мечтал жить рядом с туристическим районом. Всякий раз, когда я ездил куда-то на полевую экскурсию, во мне просыпалась зависть к местным жителям. Когда же я переехал туда, оказалось, что у такой жизни есть и плюсы, и минусы: например, много людей шастает вокруг. (Смеется.)
— Вы всё еще любите рисовать?
— Да. Мне это нравится гораздо больше, чем придумывать истории.
— Как вы относитесь к рисованию?
— Я просто хочу, чтобы мне и дальше было [это] интересно, плюс всегда развиваться. Я не хочу отрицать чье-либо искусство, потому что стремлюсь продолжать впитывать новое. Даже если чья-то работа кажется мне не слишком близкой, она может оказаться очень интересной, если я с ней ближе познакомлюсь.
— Каков ваш подход к созданию историй?
— Это зависит от конкретной серии. Иногда мне хочется сочинить историю чисто для развлечения. Иногда — чтобы она выглядела интеллектуальной. «Санни» — это первый раз, когда я захотел описать события, которые происходили со мной.
— История «Санни» посвящена учреждению для детей, которые по тем или иным причинам разлучены с родителями. При каких обстоятельствах вы там оказались — и как это повлияло на вашу личность?
— Об этом довольно сложно говорить. Скорее, я просто осознал, что оказался там. Думаю, у моих родителей были свои причины. Я не психолог или вроде того, поэтому не знаю, какое влияние оказал на меня этот опыт. Факт в том, что я не проводил в детстве время с родителями, и даже не представляю, кем бы стал, сложись всё иначе. В какой-то период я боялся сближаться с людьми. Однако я не уверен, что это точно связано с детским опытом.
— Почему вы решили взяться за «Санни» именно сейчас?
— Тогда в моей жизни происходило очень многое, это был очень драматичный период. Так что я всегда хотел сделать мангу об этом. Однако эта история оказывает сильное воздействие. Я не хотел, чтобы у людей сложилось определенное мнение обо мне — или возникли проблемы у участников тех событий. Поэтому я долгое время не решался браться за эту работу. Но однажды я подумал, что не смогу больше писать о детях, если стану еще старше. К тому же мне захотелось бросить себе вызов и сделать историю, похожую на автобиографию.
— Вы часто работаете над мангой, сфокусированной на детях. Почему так?
— (С тех пор как я приехал в Торонто) мне часто задают этот вопрос. Честно говоря, я никогда раньше об этом не задумывался. На самом деле я не знаю, почему. Думаю, мне просто это нравится. Плюс, возможно, у меня есть уверенность, что я умею писать о детях лучше, чем кто-либо другой.
— Вы также работаете над круто сваренными детективами. Почему так?
— Потому что я их обожаю. Мои любимые авторы, вроде Кацухиро Отомо и Дзиро Танигути, часто создавали истории в этом жанре. Я всегда думал, что меня ждет именно такой мир, когда вырасту. Немного грустно, что сегодня таких историй совсем мало.
— Что происходило в вашей жизни, когда вы создавали «Железобетон» (1993-1994)?
— Я чувствовал, что это одна из моих неудач. Начиная серию, я ощущал абсолютную уверенность в себе. Однако манга оказался настолько непопулярной, что редактор предупредил меня о возможном закрытии. Мне нечего было возразить: серия действительно была непопулярна. Уже потом её заметили многие художники, музыканты, кинематографисты. Они публично рассказывали о ней, рекомендовали фанатам — и это сделало меня по-настоящему счастливым. У меня в голове было еще много задумок для этой истории: например, битва Фудзимуры с Судзуки. (Смеется.) Я также хотел постепенно объяснить, что такое «Итачи». В итоге у меня едва хватило времени, чтобы просто закончить серию. Хотя, как сказал Майкл (Майкл Ариас, режиссер анимационного фильма «Железобетон»), возможно, всё закончилось именно так, как и должно было.
— Так что же такое «Итачи» в вашем представлении?
— Думаю, «Итачи» — нечто, что есть внутри каждого человека, но обычно скрыто. Объяснить это довольно сложно. Но я точно знаю, что это есть в каждом из нас.
— У вас бывают повторяющиеся сны?
— Сейчас мне довольно редко снятся сны, но вообще-то да, бывает. В одном из них я повисаю на очень высоком металлическом столбе. Я держусь за него изо всех сил, но он начинает медленно раскачиваться, всё сильнее и сильнее, пока это не выходит из-под контроля — и тогда я падаю. На этом сон заканчивается. Еще бывает сон, где я дерусь на кулаках с каким-то незнакомцем, но двигаюсь при этом очень медленно, будто под водой.
— Есть ли у вас любимые [живописные] виды?
— Нет. Есть обстановка, которая мне не нравится. Я редко говорю об этом, чтобы меня не поняли превратно. Иногда меня пугает вид толпы, например, на митинге или стадионе. Я не против смотреть бейсбол на стадионе и люблю рисовать толпу, но в реальной жизни такие ситуации вызывают у меня дрожь. Зато, наверное, мне нравится сцена, когда человек один стоит посреди неизвестности.
— Верите ли вы в Бога или некую высшую сущность?
— Верю. У меня нет доказательств, но всё же. Я думаю, что духи существуют. Когда кто-то умирает, я не знаю, что именно происходит: возможно, они остаются рядом и наблюдают за нами, а может, сливаются с другими духами, — но я не думаю, что они просто исчезают. Я никогда не сталкивался с чем-то вроде «духа леса» или «духа горы». Однако я верю, что каждое живое существо — будь то люди, собаки, кошки или деревья — им обладает.
Спасибо вам, Мацумото-сэнсэй, что поделились сокровенными мыслями в этом интервью и за всё ваше творчество, наполненное любовью и состраданием.