Однажды я решил побаловать свою бригаду деликатесом- запечь гуся в глине. Гуси на Таймыр прилетают весной огромными стаями. Гнездятся, выводят птенцов. Линяют летом, теряя на время способность летать. Мы охотились в тех местах на гуся- гуменника, белолобого, чёрную казарку.
Места безлюдные, зверья и дичи полно в округе, в тундре и на реках- озёрах. Но мы добывали мясо только на пропитание, не пакостили особо. После рабочего дня позавтракали( так как выполняли мы нивелирование 1 класса по ночам, когда не было рефракции, а днём отдыхали), рабочие легли спать, а я взял ружьё и отправился на охоту. Поднявшись на невысокий бугор, сразу заметил вдалеке стаю гусей- голов под сотню, пасущихся на сочной траве. Но один гусь стоял на возвышенности, не ел и охранял других птиц, зорко следя за воздухом, откуда мог напасть хищный поморник, и, кроме того, смотрел по сторонам. Если появится песец или волк, сторож тут же громко издаст предупредительный крик, и стая, хлопая крыльями с шумом, напоминающим взрыв небольшой бомбы, тут же взлетит в воздух, удирая от врага.
Подкрасться пешком к бдительному секьюрити не представлялось возможным, и я пополз, сразу промокнув на сырой тундре. Оставалось до гусей метров сто с небольшим, когда страж засёк меня, заорал дурниной, и гуси взлетели. Но несколько птиц сделали роковую ошибку, отбившись от стаи, и пролетели у меня над головой. Выстрел, и один гусак камнем упал к моим ногам.
Я распотрошил птицу, но не стал ощипывать. Выкопал ямку в земле, натаскал с берега моря сухой плавник. Гуся посолил, поперчил внутри. Обмазал глиной. Сначала развел костёр в яме, прогрел её. Положил туда птицу на угли, сверху закидал тонким слоем глины и уложил на неё тоже тлеющие угли. Приморился, спать захотел. Решил идти в палатку, но показалось, что углей маловато будет. И набросал поверх углей ещё дрова.
Выспавшись, под вечер встаю и советую мужикам пока не начинать ужинать- сейчас принесу такую вкуснятину, какую только в лучших ресторанах подают. Заинтригованные рабочие решили посмотреть, что у меня получилось, и пошли вместе со мной к месту запекания гуся. Дрова сгорели, вился лёгкий дымок из ямы. Странно, глины не было видно. Раскидываю золу, обгорелые деревяшки и не нахожу птицу. Наконец один из ребят поднимает чёрную палку, которую я откинул. Приглядевшись, поняли, что это гусиная нога- единственное, что не сгорело из всего организма. Видно, дрова хорошо разгорелись, пока я спал, и несчастная птица была кремирована в худших традициях фашистских концлагерей. Погрызть обугленую ногу решился только один рабочий, который был вечно голодным. Но даже он не оценил мой кулинарный шедевр.
