- Нить, что не держит никого. Глава 16.
- Вы что, это же красный! - услышал Вилор справа приятный мелодичный голос и почувствовал руку на своём локте.
Повернув голову, он встретился взглядом с миловидной девушкой. Светлые волосы, заплетённые в толстую косу, спускались с плеча. Серо-голубые глаза смотрели чуть удивлённо.
- Теперь пошли, - она крепко сжала его руку, и увлекла за собой. Перейдя через проезжую часть, они, словно сговорившись, остановились.
Дыхание мужчины было быстрым и частым, как после школьной стометровки.
- Вы что задумали? - спросила девушка, застёгивая воротник бордовой куртки. - Разве можно так?
Вилора вдруг заколотила крупная дрожь, он попытался достать си гареты, но уронил их в лужу. Девушка быстро подняла пачку и достала последнюю. Он трагически поднёс руку ко лбу, и продолжал держать её несколько секунд, будто измеряя свою температуру.
- Я не хочу больше жить... У меня больше нет сил, - вполголоса сказал он, отняв руку от лица и внимательно посмотрел на пальцы, достаточно ли выразительно они сейчас выглядят.
- Мне нужно идти. У меня дела, - девушка говорила быстро, чтобы не терять драгоценное время. - Но мне страшно оставлять Вас в таком состоянии. Что же делать, даже не знаю...
Вилор стоял в мерзкой луже, низко опустив черноволосую голову. В ботинки просачивалась холодная вода, через тонкие носки поднимаясь к волосатым лодыжкам.
- Не знаю, - обречённо сказал он, сжимая и разжимая в обуви замерзающие пальцы ног. - Вы же теперь не бросите меня? - он, набрав воздух в лёгкие, выдохнул и поднял голову, уставившись немигающим взглядом в глаза отзывчивой девушки.
Она смотрела, и не могла оторваться, как смотрят люди в глаза неизбежной опасности, зная, что им не миновать участи. Его расширившиеся чёрные зрачки удерживали её волю, как взмывшая ввысь волна цунами, задержавшись на миллисекунду, приковывает к себе взгляды беспомощных людей, что смотрят на её губительное великолепие, не в силах оторваться.
- Не брошу, - прошептала девушка непослушными губами и снова замерла.
- Тогда, встретимся здесь же, в шесть вечера, хорошо? - стоять Вилору в луже больше не было ни смысла, ни желания. - Как Вас зовут? - спросил он, хлюпая ботинками в луже.
- Люба, - неразборчиво ответила она.
- Как? - повторил мужчина свой вопрос.
- Люба, - чуть громче ответила девушка.
- Ну конечно, мог бы и сам догадаться. Любовь моя, буду ждать Вас здесь вечером, как договорились, - и долговязая каланча, только что готовая пасть под колёсами и унести с собой в пучину горя жизнь невиновного человека, вприпрыжку направилась греться в тёплую чистую квартиру.
Девушка, вернувшись домой, никак не могла сосредоточиться. То ли холодил озноб прикоснувшейся к ней осени, то ли воспоминание о странном высоком мужчине с горестным лицом. Всё валилось из рук. Чуть не разбилось блюдце от кофейной пары, подаренной родителям на юбилей свадьбы. Лента картофельных очисток была то слишком тонкой, то слишком толстой, нож подрагивал в её нерешительных руках. Люба налила побольше масла в глубокую сковороду, чтобы картошка получилась с аппетитной жёлтой корочкой. Подождав несколько минут, когда масло прогреется, она стала опускать длинные тонкие ломтики, и, задумавшись, нечаянно опустила кончики пальцев. Девушка ойкнула, наспех закинула остатки картошки в сердито шкворчащую сковороду. Затем наскребла от толстой картофельной ленточки ножом желтоватый срез и приложила его к пальцам. Боль была злой, глубоко проникающей и беспощадной.
После семейного ужина Люба перемыла посуду, навела чистоту на кухне и присела на табурет, подперев щёку ладонью.
- Ты чего сидишь тут одна? - спросила Надежда Аркадьевна дочку. - О чём задумалась? - её руки пробежались по небольшой белой аптечке, которую женщина достала из холодильника. Нужно было проверить сердечное и успокоительные капли, вдруг мужу снова станет плохо.
- Да так... Сегодня встретила кое-кого... - дочь взглянула на нахмуренное лицо матери со сведёнными к переносице бровями.
- И кого же это, интересно знать? - она внимательно изучала сроки годности на картонных упаковках, и несколько из них выкинула в мусорное ведро. - И это просрочено! Надо записать, чтобы в аптеке не забыть купить... Так о чём мы с тобой говорили?
- Ни о чём, - пожала плечами Люба, и вышла с кухни, оставив озабоченную мать наедине с аптечкой. Через полчаса она зашла в комнату к родителям:
- Я пройдусь немного.
- Ты куда? - спросила мать, закрывая толстую книгу в сером переплёте. - Давай недолго, хорошо? - Не дожидаясь ответа дочери, попросила она, и снова погрузилась в чтение.
Отец дремал, сложив руки на груди, отчего хотелось толкнуть его в бок и разъединить морщинистые ладони.
- Да, просто пройдусь, мам, дверь не закрывай.
Мать кивнула, послюнявив палец и перевернув очередную страницу, насыщенную событиями.
Люба шла не спеша, аккуратно и сосредоточенно. Странный мужчина с его демоническими глазами не отставлял её в покое. Оставалось несколько метров до знакомого светофора, когда девушка резко остановилось, будто кто-то возник перед ней на тротуаре. В её душе боролись сомнения. Недавно высказанные матери подозрения, вдруг с ней что-то не так? вдруг она неправильная, некрасивая, недостаточно умная, и поэтому до сих пор одна? На фоне этих переживаний, что заставили её сомневаться в себе, появление сегодняшнего знакомого выглядело как чудо, ниспосланное свыше. Тем более она спасла Вилора. Это точно не совпадение. Скорее, это судьба! Оглядевшись по сторонам, девушка снова двинулась дальше.
Мужчина стоял на прежнем месте, глядя перед собой невидящим взглядом. Девушке показалось, что она снова видит картину произошедшего днём, только через вечернюю вуаль. Она, не глядя на дорогу, кинулась к нему навстречу. Завизжали тормоза, и легковушка вылетела на тротуар, чудом миновав фонарный столб.
- Ненормальная, - что есть мочи крикнул в окно водитель, покрутив пальцем у виска. - По тебе психушка плачет! - медленно сдал назад, и аккуратно поехал дальше.
- Прости меня, Люба. Прости, если можешь! Сам не знаю, что со мной происходит. Просто заколдованный круг какой-то... Я будто теряюсь во времени и в пространстве. Прихожу в себя здесь, снова на этом светофоре.
- Да что же это такое! - Люба, протянув руку, поправила его тёмные, влажно блестевшие от дождя, волосы. - Вы простынете. Давно стоите?
- Не знаю, - так растерянно, как только мог, ответил Вилор. - Да, наверное, мне бы переодеться не помешало... Я, кажется, насквозь промок, - и правда, по его серым брюкам расползались мокрые пятна, напоминая садичную неожиданность мальчика из младшей группы.
- Где Вы живёте? - спросила сердобольная Люба, принимая дурачество негодяя за чистую монету.
- Пара кварталов всего. Неужели Вы можете проводить меня? - он сунул замёрзшие руки поглубже в карманы. Не будь они там, потёр бы их с удовольствием друг о друга, отмечая свою маленькую победу.
***
Полина листала тетради, подчёркивая заголовки разноцветными пастами. Она лежала на кровати, на животе, разглядывая завитушки букв и цифр. Каким аккуратным и ровным был её почерк в начале года, и каким пляшущим стал он накануне зимы. Буквы пытались построиться ближе друг к другу, но, будто связывающая их верёвочка, порвалась, рассыпались в разные стороны. Девушка перевернулась на спину. Девчонки в школе об интимной жизни рассказывали с придыханием и старательно закатив глаза. Полине начинало казаться, что это самое приятное и волшебное из всего, что есть на свете. Каким был опыт девчонок - выпускниц, и был ли он вообще - об этом история умалчивает. Не зря говорят, запретный плод сладок. Строгая мать была уверена, что у девочки ничего такого нет в голове. Но вместе с тем она вспоминала себя в выпускном классе, и с сомнением, внезапно нахлынувшим на неё, качала головой:
- Ну, не знаю, не знаю...
С другой стороны, ребята всё время на виду, и не было слышно ни одного подозрительного шороха из комнаты дочери. Полина тем временем не переставала строить планы по покорению души, а особенно молодого и сильного теля Сергея.
Наступил знаменательный день, когда вернулся милый её сердцу друг. Сергей, услышав дзиньканье звонка, как на родительской двери, весь собрался. Открыл улыбающийся отец девушки, похлопав парня по спине:
- С возращением, Сергунь? Мы уже подумали, что ты нас всех бросил, - засмеялся мужчина.
- Серёжа! Серёжа приехал, - крича на ходу, Полина запрыгнула на парня. Отец боязливо обернулся, чтобы посмотреть, не видит ли это возмутительное действие жена. - Я так волновалась!
- Да что со мной случится? - обнимал её в ответ парень, улыбаясь. Дни, проведённые в разлуке, забывались на глазах, теперь, когда любимая Полина была так близко.
Снова начались вечера, наполненные смехом и радостью. Девушка сияла, как юная звезда, улыбающаяся своему астроному. Она веселилась, и её веселье рассыпалось вокруг, как быстрые шипучие искры бенгальского огня. На какое-то время девушка оставила свои попытки соблазнить парня, и, казалось, просто наслаждалась его обществом.
Сергей продолжал хорошо зарабатывать. Находясь в городе, он по-прежнему занимался обыденными делами, помогая товарищам в их бизнесе. Из очередной поездки на Дальний Восток он пригнал машину и себе, белоснежную иномарку.
Автомобиль въехал во двор поздним вечером. Парень открыл двери и посигналил. После долгой и трудной дороги перед глазами плыли картинки реальности, смешиваясь с видениями воспалённого мозга. Огромное дерево, достававшее кроной до третьего этажа, представлялось ему сказочным зАмком со множеством башен, куст около детской площадки - уродливым зайцем, что опирался на одну лапу. Девушка выбежала из подъезда, накинув на короткий халатик куртку.
Сергей открыл водительскую дверь и нетвёрдо шагнул на асфальт. Вслед за его движением посыпалась чёрно-белая шелуха семечек, что он грыз по дороге.
- Это что такое? - удивилась девушка.
- Это средство ото сна, - ответил тот, опираясь боком о капот. - Тебе нравится? - спросил Сергей девушку, кивнув на почти полностью заклеенное пластырем лобовое стекло.
- Нравится, а что? - насторожилась она, и заострённые ушки стали казаться ещё интереснее.
- Наша, - с гордостью сказал парень, проведя ладонью по плавному изгибу бокового зеркала.
Как радовалась Полина! Девушка подпрыгивала на заднем сиденье, удивляясь его мягкости. Гладила салон, как кожу ящерицы, ставшей любимым домашним питомцем.
- Как она пахнет, Серёжа! Какая красавица, - повторяла она снова, разглядывая внутренности салона. - Пойдём домой? Я тебя ужином покормлю. Ты же устал с дороги... О чём я только думаю!
- Спасибо, Полина. Мне домой нужно. Я потом вести машину не смогу, усну у тебя там за столом.
- И ничего страшного, - храбро заявила девушка. - Я тебе своё место уступлю, сама в зале лягу. Соглашайся давай!
- Нет, спасибо тебе, Поль. Я правда домой поеду. Ног не чувствую, да и рук тоже. Завтра как высплюсь, сразу к тебе, хорошо? - он медленно, как только что проснувшийся человек, усаживался на водительское сиденье.
- Плохо, - ответила девушка, уперев руки в бока. - Я тебя так ждала, а ты даже на чашку чая зайти не хочешь!
- Всё, завтра увидимся, - Сергей медленно сдал назад, едва не задев скамейку около соседнего подъезда. Свет фар крался за ним, пытаясь догнать машину, и оставляя одинокую обиженную Полину во мрачном дворе.
***
Город навсегда утратил своё некогда прекрасное лицо. Разрушенные дома выглядели жалко и тревожно. Потерявшие наружные стены, они являли квартиры, в которых виднелись отголоски утраченных жизней. Торшер рядом с креслом. Пушистый ковёр, что свисал с бетонного перекрытия, не решаясь окончательно соскользнуть вниз. На подоконниках редких окон стояли цветы, которые чудом уцелели во время артобстрела. Группа солдат передвигалась молча, общаясь знаками, и быстро оглядываясь по сторонам. Бои шли за каждую улицу, за каждый квартал, которые то и дело переходили от одной стороне к другой. Под ногами хрустело стекло, вызывая на лицах гримасу раздражения. Автоматы, прижатые к телу, одетому в камуфляж, терпеливо ждали своей очереди, чувствуя мозолистый палец в обрезанной перчатке на спусковом крючке. То и дело вдалеке раздавались одиночные выстрелы, разрезая обманчивую минутную тишину. Приказ «Закрепиться и удерживать квадрат» не обсуждался, как и любой другой. Пятиэтажка, у которой сохранилось четыре этажа, выглядела относительно приемлемо на фоне общей разрухи. Головы в касках, переглянувшись, кивнули, соглашаясь с выбором Алексея. Расим, как и все кивнул, хотя понимал, что его согласие и не требуется, и ничего не значит после мнения сержанта Счастливцева. Группа проникла внутрь через дыру в торце здания. Подъездная дверь обвалилась и была присыпана сверху обломками штукатурки и бетона. Ребята поднялись на второй этаж, рискуя провалиться вниз вместе с накренившимся косоуром. Межквартирные стены были разрушены, так что не пришлось их взрывать, чтобы занять помещение примерно посередине здания. Чтобы случайный «прилёт» на накрыл находящихся в опасной боковой квартире, людей.
Диван почти не пострадал, и на нём можно было сидеть. Притащив пару панцирных сеток, бойцы прилегли, выставив караул.
День тянулся за днём. Вокруг вяло постреливали, в наступление не шла ни та, ни другая сторона. Квартиры поблизости были обшарены в поисках съестного. Радовали найденные сухари и печенья. Тушёнка или консервы расценивались как джек-пот в давно забытом на Родине казино. Особенную ценность представляли вода и напитки, жажда днём допекала в прямом смысле. Сухпаёк таял на глазах, а оставаться совсем без еды было нельзя. Кто знает, сколько времени ребятам ещё придётся удерживать позиции.
Расим проснулся, но ещё не открывал глаза, пытаясь хоть на мгновение продлить видение. Они с пацанами сидели около костра в логу за деревней и пекли картошку. Он даже почмокал губами, таким явным был сладковатый печёный вкус, смешанный с чёрной угольной корочкой. Наконец Расим поднялся, и направился в квартиру с уцелевшим унитазом, что была выбрана в качестве отхожего места. Конечно, канализация в разбомбленном городе не работала. Зато амбре «продуктов жизнедеятельности» не так досаждало бойцам. Спросонья он перепутал направление движения, и пошёл в противоположную сторону. Окончательно придя в себя, Расим протёр глаза. Что-то странное насторожило его на первом этаже. Осторожно, чтобы не издать лишнего шума, он начал спускаться вниз по бетонной лестнице. Ботинки шагали, наступая сначала на пятку, и лишь потом ему доверялся весь оставшийся вес тела. Парень сосредоточенно смотрел под ноги, чтобы нечаянный камушек, выскользнув из-под ботинка, не привлёк к себе внимание. Расим выглянул в коридор, образовавшийся из трёх квартир, потерявших межкомнатные стены. Привалясь друг другу спинами или лёжа на пыльном полу, прикрытом коврами и одеялами, спали бородатые мужчины, одетые не по форме родных войск.
Первым желанием парня было бежать. Быстро, не разбирая дороги. Животный ужас обуял его при виде врага, что находился так близко, что можно было разглядеть тёмные тени, залёгшие под глазами. Расим медленно и осторожно развернулся на месте, и вернулся к своим, контролируя каждое движение.
Группа выходила медленно, следуя друг за другом шаг в шаг. Прочно прижав к себе оружие, чтобы не раздалось характерное лязганье антабки, крепившей ремень к автомату. Замыкающим шёл ротный, безоговорочно веривший в свою фамилию Счастливцев, и в силу серебряного крестика на груди.
- Путеводитель здесь.