Виктория не спала всю ночь. В голове крутились обрывки разговоров с соседями, детали, которые раньше казались незначительными, но теперь складывались в пугающую картину.
Позавчера она снова разговорилась с консьержкой, Анной Петровной.
— Они же не первый год здесь живут, — рассказывала женщина, нервно поправляя седые пряди. — Сначала всё было иначе. Мать, Елена её зовут, цветы на подоконнике выращивала, девочка в музыкальную школу ходила. А потом... — она понизила голос до шёпота. — Был у них пожар. Небольшой, правда, но после него всё изменилось. Он будто с цепи сорвался.
— Кто — он?
— Да муж её. Андрей Викторович. Раньше просто строгий был, а теперь... — Анна Петровна осеклась, испуганно оглянувшись. — Вы только никому не говорите. У него связи серьёзные.
В тот же день Виктория встретила во дворе старика с третьего этажа. Он выгуливал хромую таксу и, казалось, был рад поговорить.
— Я же всё слышу, — качал он головой. — Стены тонкие. Сначала крики, потом плач, потом тишина — страшная такая. А однажды ночью слышу — грохот, словно что-то тяжёлое упало. Наутро смотрю — Елена с перевязанной рукой. "Поскользнулась," — говорит. А глаза... — старик замолчал, глядя куда-то вдаль. — Знаете, у загнанных животных такие глаза бывают.
Виктория металась по своей квартире, пытаясь собраться с мыслями. Надо что-то делать. Нельзя оставлять их там. Белый кот, мелькнувший в темноте... Может, это был просто морок? Но детский палец, выводящий на стекле "SOS"... Этого она придумать не могла.
К утру решение созрело. Полиция. Да, это риск, но что ещё остаётся? Она наскоро умылась, накинула пальто и поехала в ближайшее отделение.
В полицейском участке пахло кофе и бумагами. Виктория нервно теребила ремешок сумки, ожидая своей очереди. И тут она его увидела.
Андрей Викторович — в полицейской форме, с погонами майора — вышел из кабинета в конце коридора. Он что-то говорил коллеге, смеялся. Обычный человек, добропорядочный страж порядка. Только глаза за стёклами очков были холодными, как лёд.
Виктория почувствовала, как земля уходит из-под ног. Не помня себя, она вылетела из участка. Сердце колотилось где-то в горле. Теперь всё обретало смысл — и молчание соседей, и страх в глазах Елены, и слова консьержки про "серьёзные связи".
Домой она шла пешком, петляя по переулкам, постоянно оглядываясь. Ей казалось, что за каждым углом её ждут чьи-то внимательные глаза. К вечеру начался дождь. Виктория сидела в темноте своей квартиры, боясь включить свет. Капли барабанили по карнизу, где-то вдалеке выла сирена.
Звонок телефона заставил её вздрогнуть. Незнакомый номер.
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — голос Андрея Викторовича был спокойным, почти ласковым. — Не лезьте не в своё дело, Виктория Андреевна. Я ведь всё про вас знаю. И про ваши вечерние прогулки, и про разговоры с соседями. Забудьте то, что видели. Ради вашего же блага.
Звонок оборвался. Виктория похолодела — она никому не называла своего имени и отчества.
В этот момент свет фар скользнул по стене. Медленно, очень медленно, она подошла к окну. Под фонарём стоял полицейский автомобиль. Андрей Викторович, всё ещё в форме, смотрел прямо на её окно. Он поднял руку в приветственном жесте, и в этот момент в стекло что-то ударилось.
Виктория отпрянула. На подоконнике лежал белый комок. Она присмотрелась — это был кусок меха. Белого меха.
За окном раздался смех. А потом — тихий детский плач, словно из-под земли.
Продолжение здесь