Заключительная часть
На пороге стоял Сергей. В глазах его горели недобрые огоньки, а в голосе появились нотки жести.
- Ну, что, дорогая, не ждала меня?
Начало
Вика попятилась вглубь дома, попыталась захлопнуть дверь в комнату, но не успела. Сергей оказался намного проворнее и сильнее. Он ловко просунул ногу между дверью и косяком, оттолкнул Вику от порога и ворвался в комнату. Девушка сделала шаг назад, оступилась и повалилась на пол, инстинктивно обхватив живот руками. Сергей наступал на неё. Ей почудилось, что он меняется прямо на глазах, становится выше ростом, раздается в плечах. А может быть, это она превратилась в крохотную, беззащитную девочку, на которую неумолимо надвигалась гора. Вика смогла отползти к стене, вжалась в угол, думая лишь о том, что разящий удар вот-вот обрушится на её бедную голову. Она зажмурила глаза, ожидая, когда голова разорвется болью, уже почти ощущая солоноватый металлический привкус во рту.
- Мама, мамочка! Не надо!
Гора с грохотом обрушилась на пол, подмяв под себя цветастые половички. Вика очнулась от собственного крика, распахнула глаза и обнаружила себя нависшей над ним, поверженным, лежащим ничком на скомканных половиках, неподвижным. В руках она держала полено. Большое, крепкое полено, каким-то чудом оказавшееся в углу. Всё случилось так быстро, что Вика и сама себе не смогла бы объяснить, как ей, хрупкой и маленькой девушке, хватило сил отходить мужа по загривку этим самым поленом.
- Серёжа? Ты жив? - испуганно пролепетала она.
Он пробормотал что-то невнятное, попытался перевернуться на другой бок и застонал.
«Жив. И очень скоро придет в себя», - промелькнула мысль.
Вика обшарила комнату взглядом, думая, что предпринять, чтобы защититься от мужа. Когда он придет в себя, наверняка будет зол, как тысяча чертей. И тогда ей уж точно несдобровать. Стоило бы вызвать полицию, но Вика не верила в успех этого предприятия. У Сережи деньги и связи. А у неё что? Правильно мама говорила, да только поглупевшая от любви Вика её не послушала.
Её взгляд зацепился за колечко от люка, торчавшее в полу. Раньше от посторонних глаз его прикрывал половичок, который в пылу борьбы слетел со своего привычного места. Подпол! Вика совсем забыла про него. В детстве боялась даже заглядывать в его темные пугающие недра, пахнущие затхлой землей и прошлогодней картошкой. Мама говорила, что там, в темноте и сырости, живет очень страшное и злое чудовище, которое мечтает полакомиться маленькой девочкой. Спускаться в подполье было строго запрещено, и даже близко подходить к зияющему в полу провалу Вике не разрешалось. Мама никогда не пользовалась погребом, не хранила там ничего, хотя баба Маша в своем погребе держала овощи и соления. Но у соседки - думала маленькая Вика - наверняка злое чудище в подполье не водится.
Взрослая Вика прекрасно понимала, что мама просто хотела уберечь её от падения в погреб, вот и придумывала разные небылицы. Но при мысли, что нужно будет открыть злополучный люк и заглянуть в темноту подполья, на душе заскребли кошки и липкий холодок скользнул по спине. Девушка бросила беглый взгляд на завозившегося в забытье Сергея. Надо бы поторопиться, не время впадать в детство.
Она подошла к люку, схватилась за кольцо и потянула вверх. Несмазанные петли скрипнули, и крышка неохотно поддалась. Из погреба пахнуло прелой землей и еще чем-то неприятным, затхлым. Вика поморщилась и затаила дыхание. Из провала на неё смотрела чернильная тьма. Девушка зажгла свечу и попыталась разглядеть, что там, на дне. Трепещущий огонек обрисовал очертания дощатых стен, пустые полки, земляной пол, лопату, валяющуюся у дальней стены, два цинковых ведра. Всякий хлам.
Подпол оказался довольно глубоким и просторным. Вика подумала, что сможет выпрямиться в полный рост, если спустится туда. Вниз вела деревянная лестница. Девушка решила проверить ступени: не прогнили ли? Осторожно сошла вниз, убедилась в исправности лестницы, но ступать на земляной пол не отважилась. От этого погреба веяло замогильной тоской, какой-то непередаваемой жутью. Казалось, как только она спустится, коснется ногой рыхлой земли, крышка тот час захлопнется, похоронив её в этом гробу, в этом пахнущем сырой землей и червями склепе. Свеча в её руке погаснет, и тогда ожившая голодная тьма поглотит её целиком.
Вика поежилась. Что за дурацкие мысли? Могилы, склепы, прожорливые чудовища… Не об этом сейчас стоит думать. Перед ней лежал настоящий монстр, из плоти и крови, способный выбить из её головенки оставшиеся мозги. Нужно запереть его в погребе, пока он не оклемался и не прибил её. А что делать дальше? Об этом она подумает потом.
Сергей находился в полусонном состоянии, точно выпил лишку и не понимал, что творится вокруг. Вика подтянула его за ноги ближе к распахнутому люку. Он недовольно бормотал, лениво противился её действиям, но прямого отпора дать не мог. Тело его стало вялым, похожим на мешок с подгнившей картошкой, ноги ватными, а руки повисли плетьми. Вика с большим трудом усадила апатичное туловище мужа на край ямы, ноги его опустила на ступеньку лестницы, сама спрыгнула вниз и потянула его за собой. Сергей плюхнулся на неё, как тряпичная кукла, подмяв девушку под себя. Вика сдавленно вскрикнула, высвободилась из его тяжелых объятий и метнулась вверх по лестнице, проворно захлопнув крышку.
Немного отдышавшись, она передвинула на люк старенький буфет и тяжелый мамин сундук с книгами. Надеялась, что это остановит разбушевавшегося монстра, который наверняка пробудится в её муже, как только тот поймет, что попал в ловушку по милости своей безобидной супруги.
Убедившись, что люк надежно заблокирован, Вика выдохнула, утерла пот со лба и побежала к соседке. Ничего лучше она придумать не смогла. Звонить ей было некому, а посоветоваться с кем-нибудь очень хотелось.
Из будки выполз сонный Полкан, разбуженный шумом открываемой калитки, оскалил зубы, но, учуяв знакомый запах, радостно завилял хвостом.
- Тише, тише, Полкаша! - прошептала девушка и потрепала пса за ухо.
Баба Маша открыла не сразу. Из-за двери послышалось её недовольное бормотание.
- Кого там еще нечистый принес? Взяли моду по ночам шастать!
- Это я! - пискнула Вика.
- Вика? Постой, халат накину, да тапки найду.
После недолгой возни в сенях соседка, наконец, отперла дверь. Она бросила осторожный взгляд на калитку, с укором посмотрела на пса, который тут же нырнул в будку и виновато притих.
- Заходи, - буркнула старуха, - случилось чего?
Вика дрожала. В бледном свете чахлого месяца она выглядела мертвенно бледной, а широко распахнутые глаза лихорадочно блестели.
- Случилось, - кивнула Вика, проскользнув в дом, - Сережа, мой муж, он нашел меня.
Баба Маша ахнула и присела на стул.
- Где он?
- Он в погребе. Я его там заперла. Баба Маша, я не знаю, что делать. Сережа напал на меня, и я ударила его поленом. Не знаю, как так вышло, я и сама не успела опомниться, как он уже лежал у моих ног.
От волнения и пережитого ужаса Вика говорила быстро, почти скороговоркой, захлебываясь словами, проглатывая некоторые слоги.
- Он жив? - встревоженно спросила соседка.
- Да. Я лишь оглушила его. Боюсь, он скоро придет в себя и тогда мне точно несдобровать. Не могу же я его вечно держать в погребе.
Баба Маша почесала затылок, задумчиво качая головой.
- В полицию уже звонила?
- Нет. Да и какой толк. Еще и меня виноватой сделают.
- Ладно, - проговорила соседка, тяжело поднимаясь со стула, - пойдем к тебе в дом. При мне он не станет ничего делать. Побоится огласки. Знаю я этот трусоватый народец. Как жену лупить, так они герои, а как ответ держать, так сразу в кусты.
Женщины вышли на крыльцо и услышали душераздирающий крик, доносившийся из Викиного дома.
- Господи, это он кричит! Сережа! - всполошилась Вика и побежала к дому.
- Постой, шалая, не поспею за тобой! - голосила ей вслед баба Маша, но Вика уже не слышала.
Девушка ворвалась в дом и увидела, что крышка люка ходит ходуном, старенький буфет отчаянно подпрыгивает на ней, жалобно дребезжа хранящейся в нем посудой, а сундук с книгами грозит опрокинуться на бок. Вику поразило, с какой нечеловеческой силой Серёжа бился в запертый люк. И то, как он при этом кричал, вовсе не походило на приступ ярости. Его нечленораздельные вопли были наполнены паническим ужасом, словно бы там, на дне проклятого погреба, он столкнулся с чем-то непостижимым, мистическим. С тем, что невозможно объяснить жалким человеческим разумом. С самОй ожившей тьмой.
На пороге появилась запыхавшаяся баба Маша. И тут несчастный пленник словно бы вспомнил, как складывать звуки в слова, и заорал, что есть мочи, стукнувшись головой о крышку люка:
- Вика, помоги мне! Выпусти! Он хочет сожрать меня!
Вика глянула на соседку обезумевшими, ничего не понимающими глазами. Баба Маша нахмурилась.
- Выпусти его, - сурово приказала она.
Вика замешкалась, недоверчиво покосилась в сторону погреба.
- Но как же… - хотела возразить она, но старуха перебила её.
- Не бойся! Ничего он не сделает. Ему сейчас не до тебя.
Вместе они отодвинули буфет с сундуком в сторону, распахнули крышку и столкнулись лицом к лицу с бледным, как полотно, Сергеем. Почуяв свободу, парень вылетел из погреба, словно пробка из бутылки, захлопнул за собой люк и снова водрузил на него горемычный буфет, будто бы опасаясь, что некто кошмарный выползет из погреба вслед за ним. Переведя дух, Сергей совершенно ополоумевшим взглядом, в котором скакали шальные искры, поглядел на застывших перед ним женщин.
- Какого черта у вас тут творится?
Вика осторожно пожала плечами, с опаской наблюдая за его реакцией. А баба Маша спокойно спросила:
- Что ты там видел?
Он помолчал. Думал, стоит ли отвечать на этот вопрос, чего доброго за психа примут. Он и сам не до конца верил в случившееся. Может статься, что это всё ему просто привиделось.
- Там было темно, - неуверенно начал он, - я лежал, уткнувшись лицом во влажную землю. На меня как будто напал сонный паралич, когда не можешь пошевелиться, но продолжаешь всё чувствовать. Пахло сыростью и каким-то тленом. Я подумал, что нахожусь под землей, испугался, что меня похоронили заживо. О, это было ужасное ощущение!
Серёжа всхлипнул и потер увлажнившиеся глаза. Вике на секунду стало его жаль, в груди тоскливо заныло, но она быстро отогнала от себя это мерзкое чувство. Он продолжил:
- Но настоящий кошмар охватил меня в тот миг, когда я услышал его тяжелое дыхание, почуял смрадный запах, исходивший из его пасти, а потом над моим ухом проскрипел мерзкий голос.
Вика вздрогнула и прикрыла глаза от страха.
- Господи, что он мне нашептывал, что говорил! Какие ужасные вещи рассказывал! Он сказал, что после смерти не будет покоя. За все поступки придется платить сполна. Я буду вечно страдать - сказал он мне - вечно мучиться от неутолимого голода. И это не кончится никогда!
Да! - неожиданно воскликнул Сергей и дернулся, точно от удара током. - Он обитает там, в этом погребе. И он всегда голоден. Всегда!
Парень замолчал. Его тело обмякло, а глаза потухли, словно у механической куклы, у которой кончился завод.
Женщины слушали его исповедь молча. Вика думала, что муж, похоже, повредился рассудком, очнувшись в темном сыром подполье. С перепугу ему привиделось нечто страшное. И это она, Вика, виновна в его помешательстве.
Когда Сергей закончил, баба Маша сказала строго:
- Иди-ка ты отсюда, парень, подобру-поздорову! И дорогу сюда забудь!
- Да, Серёжа, - подтвердила осмелевшая Вика, - тебе не стоило приезжать сюда. Я к тебе никогда не вернусь и хочу развода!
Сергей зло поглядел на них, сплюнул на пол и выругался:
- Ведьмы! Сговорились! Будьте вы прокляты!
Он выбежал из дома, хлопнув дверью напоследок. Да так громко, что с потолка посыпалась штукатурка.
- Что нам пожелал, пусть к тебе и возвернется! - прошептала баба Маша, глядя ему в след.
Потом обратила к Вике свое измученное бессонной ночью лицо.
- Ну, что, Викуля, пойдем. Сегодня у меня поспишь.
Вика с радостью согласилась. Оставаться в доме одной после всего случившегося ей было страшно. Она не боялась возвращения Сергея. После такого ужаса он вряд ли решится переступить порог её жилища. Теперь Вику пугал сам дом, точнее тайна, хранившаяся под его полом. Девушка еще не поняла, что скрывается в этом темном затхлом месте, но чувствовала - это нечто необычное, потустороннее.
Спать они так и не ложились. Баба Маша хоть и выглядела уставшей, но старательно бодрилась. Лицо её помрачнело, взгляд сделался отрешенным. Она напряженно думала о чем-то, погрузившись в себя. Вика сидела тихая, точно мышка, меланхолично глядела в окно на занимающийся рассвет. Полоска солнечного света прорезала мрачные небеса, разрывая ночную темноту в клочья.
Старуха шумно вздохнула, очнувшись от угрюмых дум. Вика вздрогнула, встрепенулась, сбросив с себя шлейф дремоты.
- Ну, что, - проговорила баба Маша, - время пить чай и разговаривать по душам.
Вика с недоумением посмотрела на соседку. О чем это она? Но старуха продолжила, разливая чай в пузатые кружки и не обращая ни малейшего внимания на её красноречивый взгляд.
- Что ты помнишь о своем отце, Викуля?
Девушка пожала плечами.
- Почти ничего. Только кое-что из маминых рассказов. Мама говорила, он умер, когда я была маленькой.
- Точнее пропал, - поправила соседка, - без вести.
- Пропал? Как это? Этого мама не рассказывала, - удивилась Вика.
- Еще бы, - ухмыльнулась соседка, - оно и понятно. Она хотела, чтобы ты как можно меньше вспоминала о нем.
- А я и не вспоминала, - подтвердила её слова Вика, - у нас даже фотографий его не сохранилось. И на могилу его мы с мамой никогда не ходили. Как ни странно, я даже не спрашивала у неё о том, где похоронен мой отец.
- А она тебе и не смогла бы ответить.
- Теперь мне это ясно. Ведь он пропал без вести, а значит могилы попросту нет.
Соседка хмыкнула и отвернулась.
- Вика, - тихо проговорила старуха, - могила есть. И она намного ближе, чем ты думаешь.
- О чем ты говоришь, баба Маша? Я совсем не понимаю тебя.
Вика смутилась, и руки её отчего-то задрожали. Она поставила кружку на стол, чтобы ненароком не расплескать чай на белоснежную скатерть.
- Там в погребе, - вполголоса продолжила соседка, - твоему Сереженьке вовсе не померещилось. Там действительно обитает он.
- Кто? - у Вики перехватило дыхание.
- Неупокоенный дух.
- Чей дух?
- Твоего отца.
Вика хлопала глазами, словно наивная школьница на экзамене, силясь понять слова, произнесенные соседкой. В погребе…неупокоенный дух …отца. Чушь какая-то!
- Баб Маша, тебе, наверное, стоит прилечь, - вкрадчиво проговорила девушка, - ты устала, понервничала.
- Брось ты из меня дурочку делать! - вспылила старуха. - Я знаю, о чем говорю! В подполе похоронен его mруп.
Вика перестала что-либо понимать. То ли старуха и вправду неожиданно спятила, то ли она сама поплыла от нервного напряжения. Только соседка никак не унималась. Она всё говорила и говорила ужасные вещи, верить в которые не было сил. Вика хотела, чтобы старуха замолчала, перестала произносить слова, от которых внутри всё сжималось. Она хотела закрыть уши руками, перестать слушать её скрипучий старческий голос, а лучше убежать куда-нибудь подальше, чтобы никогда уже не возвращаться. Но, противясь собственным желаниям, девушка продолжала сидеть, точно каменное изваяние, и внимать горьким старухиным речам.
- Слушай, что я тебе скажу. Я сама раньше в такое не верила, но чем ближе к земле, тем больше во мне веры в загробное. Стара я стала, уж смерть в затылок дышит. В доме твоем неупокоенный дух обитает. Он злой и хочет отомстить за свою несвоевременную гибель. Мучается он там, не может отойти в мир иной, от того еще свирепее становится.
- А как он умер? - наконец, смогла выговорить девушка.
- Его уbили. Мать твоя уbила.
- Мама уbила отца?
Старуха кивнула.
- Про то, что мать твоя рано замуж выскочила, ты знаешь. А почему замуж пошла - тебе неведомо.
Вика усмехнулась. Ну, как же неведомо? Оно и понятно, влюбилась, верно. Вика и сама втрескалась в Сережу без памяти, так что себя потеряла. Ох, уж эта любовь, которая, всем известно, бывает зла.
- Снасильничал он её, - огорошила бабка.
Этого Вика никак не ожидала. Отец изнасиловал маму? Быть такого не может. Просто не верится.
- Ей другой парнишка нравился, а Семен за ней попятам ходил. Только Вера в его сторону не глядела. Он был старше её на несколько лет, огромный, здоровенный, как медведь, и лицо такое суровое. Не любили его девки, боялись. Да и характером угрюмый какой-то, нелюдимый. Тот еще женишок. Но к Верке он прикипел намертво. Она добрая была, всё боялась обидеть отказом, а он её доброту за слабость принял. Сказал ей потом, что сама виновата, соблазняла его, а он и не сдержался. Замуж после позвал.
- Почему же она пошла, если не любила? - спросила Вика.
- Забеременела она. Куда деваться? Мать ей наказ дала: стерпится - слюбится, раз в подоле принесла. Только вот не слюбилось. Семен оказался еще и жутко ревнивым. Никуда её одну из дома не выпускал, следил, допросы учинял. Маята одна! А когда ты родилась, так и вовсе умом тронулся. Не моя это, говорит, дочь! Не похожа на меня. И всё тут. Чего уж ему там померещилось, не знаю. Нагуляла, мол, Верка ребенка с другим, а ему уже порченная досталась. С тех пор еще хуже стало. Семен пить начал и Веру поколачивать.
- Отец бил маму? - ахнула Вика. - И она не ушла от него?
- Уходила, - вздохнула баба Маша, - да недалеко ушла. В деревне никто с Семеном связываться не хотел. Даже мать Веры боялась его, а потому вскоре отправила дочь обратно к мужу. Мол, вышла замуж, так и живи. Нечего туда-сюда бегать. Никакой управы на Семена не было. Он ведь в милиции служил, ну а те своих, как известно, не трогают. В общем, терпела, Вера, терпела, да и не выдержала. Когда он на тебя руку поднял, тогда и не выдержала. Огрела его поленом по башке. А он возьми и скопыться. Такие дела.
- Поленом! - воскликнула Вика, подивившись такому совпадению.
- Ага! - подтвердила старуха. - И откуда только силушка взялась с таким боровом справится? Видно, правду говорят, что мать на многое способна ради своего детёнка. Прибежала Вера ко мне, тебя на руках принесла, ты в беспамятстве была. Сама плачет, слезами заливается. В mюрьму, говорит, посадят теперь, а ребёнка моего кто воспитывать будет? У матери Вериной трое своих маленьких от второго мужа. Не нужна ей такая обуза. А я ей говорю: постой себя хоронить, есть у меня мысль хорошая. Ну, и предложила ей mруп Семена в подполе закопать. Он ведь огромный, как гора, был. Мы его вдвоем с Верой нипочем за порог не вытянули бы. А подпол тут, под рукой. Да и то, кое-как справились с такой громадиной, еле-еле закопали. А людям я велела сказать, что Семен рано поутру на охоту ушел. Он охотник и рыбак был заядлый. Ушел, да и сгинул. На охоте-то всякое случиться может. А я, если что, слова Веркины подтвержу. Мол, видела, как сосед поутру с ружьишком к лесу топал. Так и сделали.
- Так это ты всё придумала? - изумилась Вика.
Старуха кивнула.
- Верка честная была, она бы в милицию обратилась. И в тюрягу бы пошла, как пить дать. Только я решила иначе. Негоже хорошему человеку из-за такого урода на нарах сидеть. Не по-людски это! Семен ведь всяко без наказания остался за то, что с Верой учинил. Поделом ему!
- Значит, всё это время он лежал в доме, прямо под полом. А мы ведь жили там, ели, спали! Разве правильно это? - закричала Вика.
- Не правильно, - согласилась баба Маша, - только я это сейчас поняла, а раньше об этом не думала. Мы все неверующие были. Ни в Бога, ни в черта не верили. Потому тебе и рассказываю, что надобно нашу ошибку исправить. Предать усопшего земле, как положено, отпеть, молитву прочитать, тогда и дом очистится. Он хоть и дурной был, а всё же человек. Живая душа. А мы его как собаку!
Вика заплакала. Эмоции выплеснулись из неё, как грязная вода из корыта. Вся боль, скопившаяся в душе и мучившая её долгие годы, исторглась наружу потоками слез. Всё, наконец-то, встало на свои места. Понятны стали и страшные сны, что мучили её в последнее время, и мамины долгие увещевания. Мама хотела уберечь её от скороспелого брака, от ошибок, которых сама не смогла избежать. Хотела, чтобы Вика стала сильной, чтобы уверенно стояла на собственных ногах.
Мама решилась на страшный поступок, чтобы спасти Вику от жестокого отца. Она всю жизнь прожила, храня в душе эту жуткую тайну. Но всё тайное когда-нибудь должно явиться на свет божий. Вике предстояло совершить смелый шаг. Она решила, что сделает это в ближайшее время. Займется погребением останков отца, очистит дом от присутствия неупокоенного духа. Она обязана стать взрослой и сильной, достойно пройти это испытание. Ради мамы, ради себя. Ради нерожденного еще малыша.
Конец