Июль 1942 года. Южные земли сотрясаются от грохота снарядоы. Над Севастополем угрюмо висит небо цвета сажи. Кажется, что сама земля может разверзнуться под ногами. Оборона города трещит по швам. Советские войска беспорядочно отступают, оставляя боеприпасы и тела погибших товарищей. Многие бойцы осознают: помощи не будет.
26-летний военный врач Павел Ересько служит в 3-м батальоне 8-й бригады морской пехоты. В его глазах нет героизма, только усталость. Он человек, который из последних сил перевязывает раненых, не спит ночами и больше всего боится, что не сможет помочь. В этот день он теряет почти всё: связь с командованием, товарищей, надежду.
Ночью 3 июля Павел, Александр Потамошнев, Семён Попов и младший лейтенант Александр Михайлов находят старую шлюпку. Вместо вёсел палки, вместо паруса плащ-палатка. С собой у них только три банки бычков в томате и фляга ржавой воды с металлическим привкусом. И страх. Страх не погибнуть, а не найти смысл.
Течение уносящее надежду
Судьба не всегда раскрывает свои карты сразу. Они плывут к Балаклаве, мечтая уйти в партизаны. Но внезапно парус рвётся, импровизированные весла беспомощно скользят по воде, а течение меняет направление. На рассвете разрывается снаряд, ранив одного из бойцов. Он больше не способен грести. Теперь не они управляют лодкой — её ведёт само море.
Три дня — и припасы заканчиваются. Павел, как врач, понимает: организм человека без воды — это не свеча, а огарок. Он приказывает товарищам лежать, не тратить силы. В этот момент он становится не просто врачом. Он — командир, отец, пастырь. Уплыть нельзя, выжить — почти невозможно. Он делает выбор: ждать.
Через неделю мимо пролетает самолёт. Но это не спасение. Это немецкий истребитель. Он обстреливает шлюпку и улетает. Кажется, даже не проверяет, попал ли.
Море как тюрьма
Время теряет свою власть. Остаются только солнце, жажда и боль. Товарищи один за другим исчезают. Александр, Семён, второй Александр... Павел сбрасывает тела в море. Он прощается с ними. Благодаря медицинскому образованию Павел держится. Он растворяет антисептические таблетки в воде, чтобы утолить жажду. Дождь становится для него спасением. Галлюцинации не дают покоя. К нему приходят умершие товарищи, приносят еду и воду. Павлу не страшно, ему больно. Он жив, и каждый день — это борьба за рассудок.
Чудо по расписанию
9 августа. Наступил 37-й день. Шлюпку заметили с турецкого парохода. Увидев человека, напоминающего скелет, капитан приказал поднять его на борт. Павел весил чуть больше сорока килограммов и находился в забытьи. Его спасли буквально за часы до смерти.
Турки сказали: «Его спас сам Аллах». Возможно, он бы улыбнулся, но сил не было. Оставался лишь слабый пульс.
Лагерь, молчание, подозрение
Анкара — не Москва. Турция пока не выбрала сторону. Советский солдат — потенциальный шпион. Ересько оказывается в лагере для интернированных. Здесь нет пыток и лагерного ужаса. Но нет и свободы. Только ожидание. Надежду дарит сокамерник — болгарин Атанас. С его помощью Павел выходит на советское консульство.
Только в 1944 году, когда Красная армия подходит к Балканам, Ересько возвращается домой. Его награждают медалью «За оборону Севастополя», но он хранит молчание. В сталинские времена даже спасение могло вызвать подозрения. Иногда, даже героизм становился поводом для слежки.
Родня и молчание
Много лет спустя, о нём расскажет племянник — хирург-онколог Пётр Байдала. Он помнит, как дядя приезжал в Семёновку. Молчал. Только однажды рассказал свою историю. Остальное додумало воображение.
История дяди вдохновит Петра на профессию врача. Он станет настоящим профессионалом, проведёт сотни операций и завоюет уважение коллег. Когда Павел узнает об этом, он напишет ему письмо: «Ты не просто врач, ты — учёный». Эти слова станут для Петра самой высокой наградой.
Постскриптум жизни
После войны Павел Иванович служил, лечил и учил других. Он не изменил своим принципам, не стал искать славы. Он просто жил, оставаясь верным себе. Геройство — это не один день на грани жизни, а каждый день после, когда ты не сошёл с ума, не озлобился и не предал свои идеалы.
Он скончался в Киеве в возрасте 90 лет. Его жизнь была не просто историей выживания. Это была притча о стойкости, долге и человечности, даже когда мир становится жестоким.
«Море — это зеркало. Оно не терпит фальши. В нём ты видишь не только волны. В нём ты видишь себя». — Павел Ересько (по воспоминаниям племянника).