Глава 20
Начало здесь:
Просидела Тамара в тюрьме ровно долгих десять лет своей жизни: день в день, даже время выждали, прежде чем выпустить на свободу. Всю свою молодость и здоровье оставила за колючей проволокой… Но удивительное дело, красота осталась при ней: та исконно русская, статная, гордая красота и даже косу свою Тамара сберегла. Упрямо не стригла коротко волосы, хоть многие так делали, мол, не в тюремных условиях косы носить, за короткими волосами легче ухаживать. А Тамара наконец-то тюремный платок сняла, косу туго заплела и вокруг головы красиво уложила.
Многие женщины плакали, прощаясь с Тамарой, пожелания добрые говорили, напутствия. Хорошие отношения сложились в отряде благодаря Тамаре и женщины переживали о том, кто придет следующий и как сложится их жизнь дальше…
Когда вышла за ворота, мурашки по телу побежали. Ей показалось, здесь, по эту сторону колючей проволоки даже воздух другой! Пахнет чабрецом и солнцем, птицы в небе летают. Совсем другой мир!
Даже голова у Тамары закружилась…
Постояла немножко, оборачиваться не захотела, чтобы в памяти было меньше воспоминаний, закинула полупустой самодельный вещмешок с нехитрыми пожитками за спину и пошла к вокзалу.
Села в поезд, в окно смотрит широко открытыми глазами, насмотреться не может на мир. Таким он ей красивым, ярким кажется. Тамаре не терпится поскорее домой попасть. Сколько мыслей в голове сразу появилось. И самая главная, как жить дальше? Что делать? Как односельчане отнесутся к ней? Будут ли осуждать, ведь всё-таки сидела в тюрьме…
Дорога длинная... Ехать очень долго... Можно сколько угодно мыслей обдумать… В первые минуты, как только Тамара в поезд вошла, ей казалось, что все на нее смотрят как-то осуждающе. Будто люди знают, из каких мест она домой возвращается… Но, освоившись и успокоившись поняла, что надумывает больше, чем на самом деле происходит… Про то, что она сидела, Тамара решила ни кому не говорить, чем уж тут гордиться? Хотя попутчики, как это часто бывает, откровенничали в поезде, Тамара слушала и помалкивала.
—А ты откуда и куда? — спросили они.
—Из командировки домой. — ответила та и отвернулась, всем видом показывая, что не хочет рассказывать о себе.
Попутчики с сомнением Тамару оглядели, одежду ее казенную, мешочек с самодельными ручками из веревок, но расспрашивать не стали. Шел 1947 год. Послевоенное, тяжелое время. Война закончилась, но все равно до спокойной жизни еще ох, как далеко!
На поезде доехала до ближайшего к ее деревне города , а там или пешком или, если повезет, то на попутке…
Вышла Тамара за город и пошла по извилистой дороге меж засеянных пшеницей полей.
Тугие, золотистые колосья с тихим шелестом послушно раскачивались по легкими порывами ветра…
Сердце сжалось у Тамары: за маленький сноп из этого огромного моря пшеницы ей пришлось отсидеть десять лет! Вот сколько стоили годы её жизни...
Горько...
Тамара так задумалась, что не услышала сзади цокот копыт и шум деревянных колес с железными ободами, нехитрой деревенской повозки…
—Садись, подвезу! — вдруг услышала знакомый голос, но вспомнить кому он принадлежал, Тамара бы не смогла, если бы не обернулась.
—Дед Кузьмич! — обрадовалась она увидев односельчанина.
Тот прищурил подслеповатые, покрытые множеством морщин глаза, старательно вглядывался в лицо Тамары.
—ЧудноО! — кхекнул дед Кузьмич. —Кто ты, девка? Вроде как знаком и голос и образ, а признать не могу… Эхех! Старость не радость! Подводят и память и глаза…
—Дедушка! Это я, Тамара! Евдокии и Ивана дочка! Помните, я девчонкой на току работала? — голос Тамары дрогнул и на глаза выступили слезы…
— Ишь ты?! Тамара!!! Дочка!!! Живая!!! — дед Кузьмич подпрыгнул от неожиданности, хлопнув себя по коленям. — Вот так радость! Вот так новость! Давай-ка, залазь скорее! Я тебя до родных мигом домчу! Давай, родненькая! Помчали быстрее!
Тамара кинула свой самодельный вещмешок, легко вспрыгнула на край телеги и дед Кузьмич, подгоняя, стегнул кнутом старенькую лошадь.
Та, как могла затрусила по пыльной дороге.
—Эээх! Дочка! Как же хорошо, родная, что живая ты и здоровая! — искренне радовался Кузьмич.
—А вы на току еще работаете? — спросила Тамара.
—Да что ты! Тогда, помнишь, облава была, тебя схватили, Степка выкрутился, сбежал, Ивана-то, завтоком который при вас был, к стенке поставили… Так то…— Кузьмич горько вздохнул. — Меня тягали, тягали, все признаваться требовали. Да в чем признаваться -то?! Не видел! Не знаю! Вот и весь мой сказ! Отпустили меня… Бог миловал… С того дня я работать больше не захотел. Ну их к лешему! Слишком дорогая плата с нас за работу бралась, понимаешь, дочка?! Жизнями расплачивались люди…
Голос у Кузьмича дрогнул.
—А что ж Степка? Живой? — спросила Тамара.
—Живой! — радостно ответил дед Кузьмич. — Что ему сделается, он же как буря с ветром на месте не сидит! Войну отвоевал, правда ногу потерял, но это ничего, пустяки! Зато живой! На току теперь работает, учетчиком! Почти начальник!
Дед Кузьмич снова подстегнул лошадь кнутом и наклонившись тихо сказал:
—От голодной смер ти своих уберег, Степка-то, и твоим поме реть не дал… Так-то! Молодец Степан у нас! Герой!
Как раз подъехали к дому Тамары.
—Ну! Бывай, девка! — улыбнулся дед Кузьмич. —Свидимся еще!
—Спасибо! — сказала Тамара и обернулась на родной дом, сердце колотилось так, что вот-вот выскочит из груди...
Евдокия с Иваном на огороде были, шум на улице слышали, но не придали значение. Далековато, кто разговаривал, не разобрали… Детвора им помогала, в том числе и Галя. Уже просто так по деревне не побегаешь, семь лет, большая уже, положено помогать старшим.
Тамара открыла калиточку, прошла во двор. Тихо…
Маленькая собачка дремала на солнышке возле будки. Но услышав шум открывающиеся калитки спохватилась и зашлась звонким лаем.
—Никак к нам кто пришел? — обеспокоено разогнулась Дуся утирая пот рукой. —Галя, сбегай посмотри!
Та тут же помчалась, ей лишь бы не работать.
Тамара подошла к крылечку, хотела дверь в дом толкнуть, но с огорода выскочила раскрасневшаяся Галочка.
—Тетя, а вы кто? — бойко спросила она. — Вы к нам? В доме никого нет! Мама с папой в огороде!
Тамара не моргая смотрела на Галю. Как две капли воды она была похожа на Петра: глаза карие, волосы черные вьются…
Больно кольнуло в сердце у Томы и глаза застелили слезы…
—Дочка! — прошептала она и протянула руки.
—Я не твоя дочка, тетя! — сказала Галя насупившись. — У меня есть мама и папа!
Она испуганно развернулась и побежала в огород.
—Мама! Мама! Там какая-то тетя пришла и говорит, что я ее дочка! — Галя бежала по тропинке и громко кричала, чтоб ее услышали издалека…
—Томочка! — ахнула Дуся, бросила тяпку и скорее во двор, а за ней все остальные…
Продолжение здесь:
Так же на моём канале можно почитать:
Жду Вас в своём ТГ канале: