16 мая 1972-го в Светлогорске военный самолёт упал на детский сад
Необходимое уточнение. Это вторая версия статьи о светлогорской трагедии. О ситуации с первой версией – см. постскриптум.
На улице Ленина в Светлогорске издалека обращает на себя внимание устремлённое ввысь бело-синее здание. Увидев его впервые, многие умиляются: «Какая прелесть!» И потрясённо смолкают, читая табличку на стене у входа: «Храм-памятник в честь иконы Богоматери «Всех скорбящих Радость» построен на месте трагической гибели детского сада 16 мая 1972 года»…
Туман, временами морось, противный ветерок и всего плюс пять – таким выдалось утро того дня на калининградском побережье. Однако для авиации – ничего критичного. И военно-транспортный самолёт, поднявшись с аэродрома в Храброво, отправился в плановый рейс. В задачи экипажа входили воздушная разведка погоды и проверка средств радионавигационной посадки.
В детском саду санатория № 3 в то хмурое утро тоже не стали отменять прогулку. Правда, сократили. Воспитательница Валентина Шабашова-Метелица спешила в Калининград, проведать супруга в госпитале, потому и завершила прогулку на двадцать минут раньше.
Есть мнение: если бы дети гуляли, а не сидели в здании, у них был бы шанс – хоть у кого-то. Но детвора повалила с улицы раздеваться. А тем временем военный борт уже миновал Зеленоградск и повернул над морем на Светлогорск…
Супруги Юлия и Владимир Ворона 16 мая 1972-го решили купить телевизор. Путь в магазин лежал мимо садика. Поваром там работала Антонина Романенко. И Юля решила забежать на минутку к Тосе, как она называла подругу.
В раздевалке гостья увидела двух поставленных в угол пацанят.
– За что это вас, а?
В ответ те лишь обиженно засопели.
– Баловались, вот и наказаны, – с напускной строгостью пояснила воспитательница. Все, кто её знал, говорят, что она была очень добрым человеком.
– Да ладно тебе, Валь! – непедагогично отмахнулась Юля. – Ну-ка, пострелята, марш на обед!
Один мальчуган метнулся мыть руки, другой – в туалет. Воспитательница же пошла на улицу, встречать своего Андрюшку. Он болел, бабушка вела его на прогревание. И по дороге они решили зайти к маме.
Остальные ребятишки уже сидели за столиками в столовой. Оставив на кухне Анну Незванову дожаривать котлеты, Тося с Юлей вышли в игровую комнату. Болтая, стояли у окна, смотрели, как на улице Валя обнимает подбежавшего сына.
Дожидаясь жену, Владимир Ворона решил нарвать ей ландышей. Отойдя метров на сто, услышал гул приближающегося самолёта. Гудит и гудит, обычное дело. Как вдруг к гулу добавился странный, жуткий треск. Обернувшись на звук, мужчина обмер: со стороны моря, ломая верхушки деревьев, нёсся падающий самолёт…
Всякое пишут о причинах катастрофы, случившейся 16 мая 1972-го в Светлогорске. Занявшись в своё время этой историей, за содействием я обратился в том числе к бывшему командующему ВВС Балтийского флота генерал-лейтенанту авиации Василию Проскурнину. И вот что он среди прочего мне тогда рассказал.
Подлетая к городу, самолёт стал опускаться, чтобы определить нижнюю границу облачности. От облаков до моря было менее сотни метров. Кроме того, над водой висел туман. А впереди, причём почти сразу после морской глади – высокий берег.
При этом, по словам Проскурнина, высоты, на которой находился борт, всё же хватало, чтобы разминуться со стремительно надвигавшейся землёй. Однако на и без того высоченном обрыве ещё и 20-метровые сосны росли.
Эти «лишние» метры и стали роковыми. Зацепившись за верхушки деревьев, через несколько секунд самолёт рухнул на садик…
Тихий курортный городок содрогнулся от взрыва. Сразу после этого во всём Светлогорске пропало электричество. А в небо поднялся огромный столб дыма.
У Марии Кудрешовой там был сын, четырёхлетний Алёшка. Услышав с улицы крики – «Садик взорвался!» – она выскочила из ателье, где работала, увидела стоящий мотоцикл: «Чей?!» Прибежал хозяин, сели, помчались. А там… В разлившемся керосине горел даже асфальт… (На борту самолёта находилось восемь человек, все погибли).
Вокруг метались, не зная, что делать, первые прибежавшие на помощь люди. Среди них был и Владимир Ворона:
– Не поверите, но я почему-то был уверен: жива моя Юля, жива!
Очнувшись, заваленная обломками женщина смогла лишь повернуть голову. Увидела, что рядом – мёртвая Тося. Юлю спас шкаф. Он принял на себя основной удар всего того, что летело ей в голову.
Попыталась выбраться. Тщетно. Стала кричать: «Помогите, помогите!» Меж тем огонь уже подбирался к ней. Дышать становилось всё тяжелее… И тут – взрыв. Как потом выяснилось, рванули стоявшие на кухне газовые баллоны. В результате в завале образовалось отверстие, и Юля начала пробираться наверх.
Выбравшись, наугад пошла сквозь горящие развалины. Навстречу – пожарный. Увидев Юлю, он бросил брандспойт и убежал.
– Испугался. Немудрено, выглядела я жутко. Да и вообще там ведь такое творилось. У любого нервы сдадут.
Вытащил её в итоге знакомый милиционер, Пётр Занин. Затем Юлю положили на траву и уговаривали не двигаться – она всё порывалась обратно: «Там же Тося горит, надо её достать!» А рядом удерживали кухонную рабочую Анну Незванову, которая перед падением самолёта, напомню, заканчивала готовить обед. После взрыва она очнулась на улице. И, слегка придя в себя, стала рваться в охваченные огнём руины – там остался её пятилетний Ваня…
Эдуард Трущенков в 1972 году был секретарём по идеологии Светлогорского горкома КПСС. В те дни он остался в городе на хозяйстве: первый секретарь слёг с инфарктом, второй – уехал в командировку.
Утром 16 мая Трущенков был в Калининграде – на совещании в обкоме, посвящённом делам рыбной промышленности. К полудню совещание закончилось, и секретарь поехал в Светлогорск. Неожиданно его машину обогнала скорая. За ней – другая, третья.
– Давай-ка и ты гони за ними, – забеспокоившись, сказал Эдуард Васильевич шофёру.
Когда подъехали к месту трагедии, район был уже оцеплен. На помощь пожарным пришли военные и курсанты школы милиции. Одни собирали останки лётчиков и обломки самолёта, другие разбирали руины, извлекая из-под завалов тела.
К девяти вечера поиски погибших завершились и скорбный груз повезли в Калининград. А к Трущенкову подошёл руководивший этой тягостной операцией некий капитан первого ранга.
– Здесь решено разбить сквер. Вот, взгляните, я тут набросал его план.
Посмотрев на листок из блокнота, Трущенков подкорректировал план. Сразу же закипела работа. А секретарь горкома отправился обходить семьи, куда пришло горе…
С вечера на побережье дежурили наряды милиции и дружинники. Было опасение, что кто-нибудь из родственников погибших решит покончить с собой, утопившись в море. А на месте детсада всю ночь стоял шум, туда-сюда ездили грузовики. Лишь к утру стихло. И не находившая себе места Мария Кудрешова пошла туда. Пришла – и глазам не поверила: там, где стоял садик, теперь была клумба с цветами, дорожки, посыпанные боем красного кирпича, скамейки. Все обломанные и обгоревшие деревья спилены, а выжженная земля срезана, и взамен уложен дёрн (его навезли из соседних Отрадного и Пионерского).
И только резко пахло керосином. Запах будет держаться ещё недели две…
Хоть трагедию и пытались замолчать, слухи всё равно быстро распространялись. Кстати, уже 16 мая о ЧП в Светлогорске сообщила одна из иностранных радиостанций, которые в СССР глушили.
– 17 мая было совещание, посвящённое случившемуся, – вспоминал Трущенков. – И я спросил: как же за границей так быстро узнали о нашей беде? Неужели в Светлогорске есть агенты, которые работают на зарубежную разведку? Один из кагэбэшников нехотя пояснил: иностранцы перехватили переговоры, у них тут рядом станция слежения.
В наших СМИ, подчеркнул Трущенков, тогда запретили давать даже соболезнования.
– А в день похорон, – уточнил Эдуард Васильевич, – не ходили поезда до Светлогорска, было ограничено и движение по дорогам.
И всё равно на кладбище, по оценкам участников, собралось порядка десяти тысяч человек.
Очевидцы меня уверяли, что и снимать похороны не давали: мол, если крепкие мужчины в штатском замечали такое, тут же засвечивали плёнку. Тем не менее всё же было сделано несколько кадров, которые затем разошлись среди родственников погибших*.
* Первое упоминание о светлогорской трагедии в печати я увидел, только когда спустя почти два десятка лет было решено построить на месте садика часовню. А вообще эта история – самая засекреченная из всех, которыми мне доводилось заниматься.
Трагедия унесла жизни 23 детей (старшему было семь лет, младшему – чуть больше двух). Одну девочку пожелали похоронить отдельно, 22 ребёнка погребены в братской могиле. Вместе с ними упокоились Антонина Романенко и Валентина Шабашова-Метелица (её похоронили рядом с сыном).
Ещё одна работница садика, Тамара Янковская, в момент катастрофы, как рассказывали мне, застилала постели на втором этаже. И, получив 90-процентные ожоги, потом тоже скончалась…
Памятник, сооружённый на братской могиле в Светлогорске-1, через сорок лет был реконструирован. На могилах всегда – цветы, конфеты, детские игрушки. А рядом – стела с выбитыми строками:
Нет, не выплакать горя слезами.
Болью сжаты сердца матерей…
Пусть же солнце сияет над вами
И живёт мир счастливых детей!
Дополнение по просьбам читателей
Погибших лётчиков похоронили на Старом кладбище Калининграда.
На скульптурном изображении на памятнике написаны фамилии всех шестерых членов экипажа, но покоятся там пятеро:
- капитан Вилор Гутник, командир;
- капитан Александр Костин, штурман;
- прапорщик Николай Гаврилюк (в одних источниках указано, что он был бортмехаником, в других его называют бортинженером);
- прапорщик Леонид Сергиенко, воздушный стрелок-радист;
- старший лейтенант Андрей Лютов (согласно одним источникам – борттехник, согласно другим – радиотехник).
Помощник командира старший лейтенант Виктор Баранов по воле жены был погребён на родине (где именно, не пишут).
Рядом с братской могилой похоронена, как я понимаю, супруга командира экипажа – Валентина Гутник (1934–1993).
Также на борту 16 мая 1972-го находились старший лётчик-инспектор подполковник Лев Денисов и старший инженер по радиотехническому оборудованию подполковник Анатолий Светлов. Оба они якобы тоже похоронены в Калининграде.
Список погибших детей (имена привожу так же, как они написаны на могилах) и сотрудников детского сада:
- Алексеев Андрей
- Андреева Ирина
- Васильев Толя
- Гвоздева Вика
- Дринько Дима
- Ермилова Оля
- Жаворонкова Таня
- Козлович Инна
- Кудрешов Алёша
- Куринь Лена
- Липина Вера (по желанию родных похоронена отдельно)
- Мисилевич Алёша
- Мороз Витя
- Морозова Оля
- Незванов Ваня
- Романенко Антонина Фёдоровна
- Руденок Жанна
- Русак Наташа
- Селиванов Саша
- Сергеева Ира
- Фомина Лариса
- Хизунов Женя
- Шабашов Андрей
- Шабашова-Метелица Валентина Антоновна
- Шаркова Лена
- Янковская Тамара (работница садика, умершая позже, похоронена отдельно).
Владислав Ржевский,
автор канала «Калининградская Пруссия»
P. S. Материал о трагедии в Светлогорске впервые был опубликован на этом канале 16 мая 2022-го. А 7 июня 2024-го «Дзен» его заблокировал. Спустя более двух лет в нём вдруг усмотрели «шокирующий контент».
На мой взгляд, претензии надуманные. Например, главная из них: на обложке статьи я поставил фотографию с похорон, где видны гробы. «Такая обложка может испугать или шокировать пользователей, мы этого не хотим», – пояснили мне, когда я попросил объяснить, что же не так.
Без купюр рассказ об этой трагической истории теперь есть в книге «Калининградская Пруссия», которая вышла в апреле 2025-го. А здесь пусть будет версия без «шокирующего контента».
Замечу, в сборе материала мне в своё время помогали в том числе родственники жертв.
Смотрите также: