Петергоф, задуманный Петром I в 1715 году как ответ Версалю, стал воплощением амбиций Российской империи. Его дворцы, фонтаны и сады олицетворяли не только роскошь, но и технический гений эпохи. Ансамбль включает в себя несколько дворцово-парковых ансамблей, формировавшихся на протяжении двух веков:
Нижний парк, Верхний сад и Английский парк
— ансамбли, получившие развитие в XVIII веке.
Александрия, Колонистский парк, Луговой парк, Александринский парк, Сергиевка, Собственная дача
— ансамбли XIX века.
Большой дворец
Центральным элементом ансамбля является Большой дворец, расположенный на берегу Финского залива. В нём находятся великолепные залы, декорированные фресками, зеркальными стенами и изысканными украшениями.
Большой каскад
Главная жемчужина ансамбля — Большой каскад с Золотой горкой и статуей Самсона, символизирующей победу России. Однако история этого ансамбля — это не только триумф барокко, но и история беспрецедентного мужества, потерь и возрождения, которое стало символом победы культуры над войной.
К началу 20 века комплекс превратился в жемчужину архитектуры, где каждый фонтан, скульптура и аллея были продуманы до мелочей. Даже после революции 1917 года большевики сохранили его наследие, проведя масштабную реставрацию.
К 1941 году Петергоф готовился к открытию сезона 22 июня, но вместо праздника его ждала трагедия.
1941 год: Война
С началом Великой Отечественной войны сотрудники музея столкнулись с невыполнимой задачей: спасти тысячи экспонатов за считанные дни. Из 16 тысяч предметов удалось подготовить к эвакуации лишь 4 тысячи, а вывезти — половину.
Под обстрелами упаковывали хрустальные люстры, фарфор, фаянс и даже элементы лепнины. Тяжёлые скульптуры, включая знаменитого «Самсона», пришлось спрятать в тайниках. Вторую партию ценностей, уже подготовленную к отправке, закопали у стен дворца — её так и не успели вывезти. Почти все скульптуры были «захоронены» недалеко от места своего изначального нахождения. Почти все захороненные скульптуры сохранились, в отличие от тех, что оставались на своих местах.
Огромное количество предметов искусства пострадали во время пожара, другая часть была разграблена.
23 сентября 1941 года немцы заняли Петергоф. Линия фронта прошла через его сердце. Фонтаны стали окопами, дворцы — огневыми точками, а парки — минными полями. Большой дворец горел три дня: тушить его запретили. Деревья вырубили на дрова, систему водоснабжения уничтожили, а уцелевшие здания взрывали при отступлении. Однако освобождение территории вовсе не означало того, что было остановлено разрушение. Дело в том, что фашисты, отступая, минировали территорию.
Поэтому продолжалось не только разрушение, но были и новые жертвы. К примеру, дворец Марли был взорван миной замедленного действия.
Военный корреспондент Павел Лукницкий – военный корреспондент, который вошел в Петергоф вместе с частями Ленинградского фронта, первым рассказал миру о том, что Петергоф фактически уничтожен. Он красноречиво описал то, что когда войска прорвались в эту часть, то увидели, что практически все еще сохранившиеся здания охвачены огнем. То, что не удалось разрушить, было осквернено: храм превращен в отхожее место. Сразу же после того, как была снята блокада, начался повсеместный поиск музейных экспонатов по ходу отступления немецких войск.
Если сравнивать все музеи Ленинграда, то Петергофский комплекс понес самый большой урон, а из числа 16 тысяч предметов, утерянных за период оккупации, удалось вернуть лишь 250. И это несмотря на то, что в этом направлении работала специально созданная комиссия. Причем поиски ценностей не прекращаются и по сей день, причем иногда удается вернуть похищенные ценности.
Знаменитый «Самсон, раздирающий пасть льва» в числе больших и тяжелых статуй был оставлен в комплексе, его просто не смогли вывезти во время эвакуации. И этот символ Петергофа, пожалуй, одна из самых главных потерь комплекса.
Вера Инбер – писательница, которая побывала в разрушенном Петергофе спустя неделю после его освобождения и писала о том, что дворец разрушен так, что никакими человеческими усилиями его не восстановить. Однако она была не права. Даже «Самсона» сумели воссоздать к 1947 году, используя архивные фото и документы скульпторов. Но о том, где находиться оригинал «Самсона», неизвестно по сей день. Либо он был переплавлен в Германии, либо затонул во время транспортировки.
После войны: Возрождение из пепла
В январе 1944 года город переименовали в Петродворец — старое название звучало как напоминание о враге. Реставрация началась сразу, несмотря на голод и разруху. Полуголодные рабочие, часто инвалиды войны, собирали кирпичи Монплезира, восстанавливали фарфоровые вазы и деревянные люстры Екатерининского корпуса. Архитектор Александр Гессен, едва оправившись от ранений, руководил восстановлением петровских дворцов, споря с чиновниками, требовавшими «ускорить сроки».
Денег было мало, но даже когда они были, не всегда удавалось их освоить из-за нехватки материалов. Все поставки шли через Госплан в Москве. Все надо было в разоренной войной стране почти выколачивать. Люди нередко пренебрегали даже принципами, чтобы сделать это великое дело. Высокие чиновники часто спорили с реставраторами, хотя сами мало в чем разбирались, и вечно подгоняли со сроками. Работа с экспонатами тоже была непростой — держать и переносить фарфоровые вазы замерзшими руками рискованно и страшно...
Одновременно шла скрупулезная научная работа, изучались документы и все сохранившиеся части декора. Всё то подлинное, что сохранилось, было отреставрировано в первую очередь, даже деревянные люстры Екатерининского корпуса, пролежавшие в промерзшем здании не одну зиму. Рухнувшую стену Монплезира постарались как можно быстрее вновь собрать из старых кирпичей. И это делали слабые, голодные, но не сломленные люди.
Подвиг реставраторов
Реставрация стала делом национального престижа. Даже во время «ленинградского дела» и новых репрессий люди рисковали свободой ради общего дела. Евгения Казанская и Василий Савков воссоздавали интерьеры Большого дворца по крупицам, используя архивные фото. «Самсона», исчезнувшего во время войны, заново отлили к 1947 году. К 1946-му запустили первые фонтаны, а к концу 1950-х Петергоф вернул себе статус «столицы фонтанов», хотя следы войны видны до сих пор: например, искореженная решетка Марли, оставленная как напоминание.
Наследие Петергофа: Уроки истории
Сегодня Петергоф — не только туристическая мекка, но и памятник человеческой стойкости. Из 30 тысяч утраченных предметов искусства вернули лишь 250, но каждый найденный экспонат — победа. Восстановление, занявшее десятилетия, доказало: даже руины можно превратить в символ жизни. Как писал реставратор Николай Архипов, рисковавший свободой ради спасения дворцов: «Мы возвращали Родине её душу».
Петергоф пережил два рождения: при Петре I и после самой страшной войны в истории. Его история — это история России: от имперского триумфа до испытаний XX века и возрождения, ставшего чудом. Сегодня, глядя на сверкающий Большой каскад, стоит помнить, что за этим великолепием стоят не только камни и позолота, но и подвиг тех, кто верил, что красота сильнее войны.
Екатерина Серёжина
