Ночной разговор
Гости разошлись около девяти вечера. Зинаида Михайловна уехала, сухо попрощавшись и пообещав вернуться завтра, "когда ты будешь в более адекватном состоянии".
Я лежала в постели, прислушиваясь к дыханию спящего в кроватке сына, когда Игорь наконец вошёл в спальню. Он присел на краешек кровати, старательно отводя взгляд, как провинившийся школьник.
— Таня, мама просто вне себя, — начал он, теребя край одеяла.
— А я, по-твоему, в полном восторге? — спросила я тихо, стараясь не разбудить малыша.
Он запустил пятерню в волосы — жест, который всегда выдавал его смятение и нервозность.
— Пойми, для нашей семьи эта традиция очень важна. Моего отца назвал его дед, меня — моя бабушка... Своего рода эстафета поколений.
— Эстафета, которую почему-то забыли обсудить со мной заранее, — я приподнялась на локте, не обращая внимания на тянущую боль в животе. — Игорь, мы столько вечеров провели, обсуждая будущего ребенка, перебирали имена, спорили о том, в какой цвет красить детскую. Почему ты ни словом не обмолвился о "семейной традиции"?
— Боялся твоей реакции, — он наконец посмотрел мне в глаза. — Думал, ты сочтешь это глупым пережитком и высмеешь.
— Я бы хотя бы заранее знала, что меня ждет! — я заговорила сдавленным шепотом, чтобы не разбудить сына. — А не узнала бы об этом от твоей матери, когда едва понимала, где я и что происходит!
Игорь разглядывал свои руки, словно видел их впервые.
— Я как между молотом и наковальней, — признался он. — Мама такая... властная. Но ведь она от души хочет помочь, по-своему.
— И что теперь? — я заправила непослушную прядь за ухо. — Я не хочу никакого Николая. Не потому, что имя плохое, а потому, что это будет напоминанием — мы уступили там, где должны были стоять на своем.
Муж вздохнул так глубоко, что его плечи поднялись и опустились.
— Завтра поговорю с ней. Постараюсь объяснить.
— И что скажешь?
— Что имя мы уже выбрали, и оно не обсуждается, — он взглянул на меня с надеждой. — Ведь выбрали?
Я замялась. Мы действительно перебрали десятки имён, но так и не остановились ни на одном.
— Александр, — вдруг сказала я, удивляясь собственной решимости. — Саша.
— Почему именно Александр? — он приподнял брови.
— Мой дедушка, — я улыбнулась, вспоминая старика с пышными усами и глазами-смешинками. — Самый добрый человек на свете. Прошел войну, поднимал страну из разрухи... Хочу, чтобы наш сын хоть немного был похож на него.
Игорь осторожно взял мою руку, переплетя наши пальцы.
— Согласен, звучит достойно, — он потер подбородок второй рукой. — Вот только... как бы это маме объяснить, чтобы поняла?
— Пойми, речь не просто об имени. Если мы уступим сейчас, завтра Зинаида Михайловна будет решать за нас всё — от выбора детского сада до университета. Это как плотина — стоит пробить маленькую дырочку, и потом поток не остановить.
Муж поморщился, но кивнул с неохотой.
— Ты права. Завтра поговорю с ней. По-мужски.
Я хотела верить, что он выдержит характер. Но внутренний голос нашептывал: не надейся. Слишком силён был в нём страх разочаровать мать.
Утренний шторм
Утром, пока я кормила малыша, в квартиру ворвался звон дверного звонка. Я услышала, как Игорь открывает, затем приглушённые голоса в прихожей, быстро переходящие на повышенные ноты.
— Мама, послушай, — голос Игоря звучал на удивление твердо. — Мы решили. Сын будет Александром, в честь Таниного дедушки.
— ЧТО?! — от визгливых ноток в голосе свекрови мороз пробежал по коже. — Ты рехнулся? Какой еще Александр? Откуда? У нас в роду не было ни одного Александра!
— Это не имеет значения, — тон Игоря не дрогнул. — Таня хочет назвать сына в честь своего деда, а я её полностью поддерживаю.
— "Таня хочет"! — передразнила Зинаида Михайловна с такой едкостью, что слова, казалось, прожигали воздух. — А чего хочет твоя мать — всем наплевать? Я тридцать пять лет жизни потратила, чтобы вырастить тебя человеком! И не заслужила даже крохотного уважения к семейным устоям?
Я прижала малыша к груди, не зная, что предпринять — выйти на подмогу или оставаться в комнате, чтобы не усугублять конфликт.
— Мама, мы уважаем тебя, — голос мужа смягчился. — Но сын — наш. И мы, как родители, имеем полное право...
— Да ну? — перебила свекровь с издевкой. — О правах заговорил? Напомнить, кто помог тебе с первым взносом за эту квартиру? Кто тащил половину твоих институтских предметов? Кто привел на вашу свадьбу всех нужных людей и заплатил за банкет? И после этого ты отказываешь мне в такой малости?
В спальне повисла звенящая тишина — такая густая, что, казалось, даже дыхание малыша её не нарушало. Я решилась. Аккуратно уложив сына в кроватку, я накинула халат и вышла в прихожую.
Зинаида Михайловна стояла, воинственно раздув ноздри, скрестив руки на пышной груди. При виде меня её глаза опасно сузились.
— А вот и зачинщица беспорядков! — она театрально указала на меня пальцем с безупречным маникюром.
— Доброе утро, — я постаралась говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало. — Я слышала ваш разговор.
— И что скажешь в своё оправдание? — свекровь вскинула выщипанные в ниточку брови. — Решила пойти против вековых традиций?
— Не против традиций, — я подошла ближе, встав плечом к плечу с мужем. — Я за создание своих. Зинаида Михайловна, я понимаю ваше желание помочь, но имя нашему ребенку выбираем мы. Только мы.
— Вот, значит, как, — она поджала губы так сильно, что они побелели. — Стоило родить младенца, и сын немедленно забыл, кто его вырастил.
— Мама, — Игорь устало вздохнул. — Ты прекрасно знаешь, что это не так. Мы всегда будем благодарны тебе за всё. Но это не означает, что мы должны во всём соглашаться.
— Интересная позиция, — свекровь прищурилась, словно прицеливаясь. — А кто, позвольте узнать, будет сидеть с вашим драгоценным Сашенькой, когда декрет закончится? Кто будет забирать из садика, когда вы оба на работе? Места в детских садах, между прочим, не дают с бухты-барахты. Связи нужны.
Я почувствовала, как что-то застыло под сердцем. Это был уже не просто спор — это был откровенный шантаж.
— Справимся, — отрезала я, вцепившись в локоть мужа, чтобы придать себе уверенности. — У меня есть мама, сестра.
— Твоя мама живет в трёхстах километрах отсюда, а у сестры своих трое, — отрезала Зинаида Михайловна с торжеством знатока. — Что ж, я поняла. Решайте свои проблемы сами. Удачи.
Свекровь вспыхнула, как бенгальский огонь — ярко и неожиданно. Вскочила с места, словно её подбросили.
— Я не собираюсь это слушать! — взмахнула она руками. — Всю жизнь для вас... А вы... Неблагодарные!
Она крутанулась на каблуке и вихрем понеслась к выходу. Я слышала, как грохочут ящики в прихожей — видимо, искала сумку.
Игорь стоял как вкопанный, уставившись в пол.
— Не пойдешь за ней? — шепнула я.
— Бесполезно, — он потер лоб. — Когда она в таком состоянии, только хуже делаешь.
Свекровь подхватила с тумбочки крокодиловую сумку и двинулась к выходу, цокая каблуками по паркету. На пороге замешкалась.
— Постойте, — я сделала несколько шагов следом. — Давайте все-таки поговорим, Зинаида Михайловна. Мы вовсе не хотим ссориться.
Она обернулась — медленно, всем корпусом. Лицо застыло, как гипсовая маска.
— Запомните, деточка, моё полное имя — Зинаида Михайловна Соколова, — ее голос звучал подчеркнуто официально. — Запишите где-нибудь. Ещё пригодится, когда помощь понадобится.
Входная дверь грохнула так, что зазвенела посуда в серванте. Игорь привалился к стене, зажмурившись. Мы застыли в прихожей, оглушенные тишиной.
Новая глава
— Что она имела в виду? — прошептала я, боясь спугнуть хрупкую тишину. — "Имя ещё пригодится"?
Игорь покачал головой, растирая виски:
— Не обращай внимания. Мама любит драматизировать. Остынет через пару дней.
— А если нет? — я прислонилась к стене, чувствуя, как подгибаются колени. — Что, если она действительно откажется помогать с ребёнком?
— Прорвёмся, — он уверенно обнял меня за плечи. — Отпуск возьму сначала, потом няню найдём. Какие наши годы? Не мы первые, не мы последние.
Из спальни донёсся протестующий плач — Саша проснулся. Я метнулась к нему, на ходу развязывая халат. Подхватила маленькое тельце на руки, прижала к себе, напевая что-то бессвязное.
— Сашенька, маленький, ну что ты, что ты, — приговаривала я, покачивая его. — Всё хорошо, мой хороший...
Игорь стоял в дверях, наблюдая за нами с неожиданно задумчивым выражением.
— А знаешь, — произнёс он вдруг, — только сейчас понял, насколько сильно мама всю жизнь контролировала меня. В какой школе учиться, в какой институт поступать, где работать... А я словно и не задумывался никогда. Просто привык подчиняться.
— Поэтому и не рассказал мне о традиции выбора имени? — спросила я, не прекращая укачивать сынишку.
— Скорее всего, — он задумчиво потёр переносицу. — Наверное, где-то в глубине души я знал, что ты воспротивишься и встанет выбор — ты или мама. И я боялся этого выбора.
— А теперь? Теперь не боишься?
Он подошёл и положил руку мне на плечо:
— Теперь я рад, что сказал, что думаю. И ты права — это наш ребёнок, и решения принимаем мы.
К вечеру раздался телефонный звонок. Игорь долго говорил в соседней комнате, и когда вернулся, его лицо было сумрачным.
— Мама звонила, — сообщил он, садясь на край дивана. — Пытается найти компромисс.
— И что предлагает? — я замерла, не сводя глаз с его лица.
— Александр - Николай, — он развёл руками. — Второе имя — в честь её отца.
Я помолчала, обдумывая это предложение. С одной стороны, оно звучало как уступка. С другой — виделось ещё одной попыткой контроля, пусть и частичного.
— Что думаешь на этот счёт? — спросил Игорь. — Лично для тебя это важно?
— А для тебя? — я посмотрела ему прямо в глаза. — Принципиально?
Он надолго задумался, потом решительно покачал головой:
— Нет. Я хочу, чтобы у сына было имя, которое мы выбрали сами. И точка.
— Тогда передай ей нашу благодарность за предложение, но Александр Игоревич звучит прекраснее, — я улыбнулась. — В конце концов, твоё отчество — не меньшая дань уважения семье, чем имя её отца.
Игорь кивнул и снова ушёл телефонировать. Разговор получился в разы короче предыдущего.
— Ну что? — спросила я, когда он вернулся.
— Недовольна, конечно, — он ухмыльнулся, — но начинает понимать, что мы не уступим. Заявила, что даёт нам неделю на осмысление и приедет познакомиться с Сашей, когда мы успокоимся.
— С Сашей? — переспросила я, и сердце вдруг подпрыгнуло от радости.
— Да, именно так и сказала, — он кивнул. — Саша. Видимо, начинает привыкать.
— Значит, и мы привыкнем, — я улыбнулась, глядя на мирно сопящего в кроватке сына. — Александр Игоревич Соколов. Звучит.
— По-моему, звучит прекрасно, — Игорь сел рядом и обнял меня за плечи. — Хорошее, сильное имя. Правильное.
Через неделю Зинаида Михайловна действительно приехала. Без предупреждения, зато с огромным пакетом, из которого торчал голубой уголок — то ли плед, то ли одеяльце. Выражение лица было настороженным, но не воинственным, как в прошлый раз.
Если вам понравилось, нажмите на палец вверх и поделитесь в соцсетях с помощью стрелки. С уважением, @Алекс Котов.