Обычно я читаю медленно. В случае с The People in the Trees — неприлично медленно. После 30 дней я подбирался только к последней трети. Но это не лень и не скука. Наоборот: роман цепляет. Просто читать его — как смотреть на редкое насекомое под микроскопом. Детали затягивают, движение медленное, и ты даже не замечаешь, как проходит время.
The People in the Trees читается легче, чем A Little Life. И не из-за языка — он по-прежнему достаточно насыщенный, особенно в области научной терминологии. Дело в структуре: в этой книге нет того навязчивого давления на психику, которое было в «Маленькой жизни». Здесь нет избыточной вымученности, есть сюжет. Есть настоящая история.
Именно она и втягивает.
Обложка как пролог. Визуальное напряжение
У этой книги есть любопытное свойство: она начинает говорить с тобой ещё до того, как ты открыл первую страницу. Всё благодаря обложке. На ней — юноша, лежащий в листве, с тем самым выражением лица, которое я бы описал как: «Я не хочу ничего объяснять». Сочетание мягкости и недоверия, неподвижности и угрозы. Этот парень будто спрашивает: “Ты уверен, что хочешь сюда зайти?”
Спустя пару недель таких немых диалогов я всё же перевернул книгу и посмотрел подпись к фото:
Joseph Raffael at the Botanical Gardens, 1956 by Peter Hujar.
Прочитав, я честно воскликнул: “Ого, да это же абсолютно неизвестные мне люди!” — и углубился в их биографии.
Joseph Raffael и Peter Hujar: два взгляда на уязвимость
Joseph Raffael — художник, работающий в технике гиперреалистичной акварели. Сам по себе этот жанр редкий: акварель обычно ассоциируется с лёгкостью, с открытками и детскими рисунками. А у Раффаэля — огромные полотна, почти фотографической точности, полные цвета, деталей, жизни. И всё это — в акварели. Меня поразило не только техническое мастерство, но и то, как инструмент, привычный для миниатюр, используется в гигантских масштабах. Визуальный оксюморон, если угодно.
Peter Hujar — фотограф. Если вы читали A Little Life в оригинале, то видели его снимок Orgasmic Man на обложке. В отличие от Раффаэля, Хухар работает в чёрно-белом диапазоне и фокусируется на мгновениях, которые балансируют между жизнью и смертью, телесностью и хрупкостью. В его фотографиях — энергия, но не вспышка, а тлеющее напряжение. Эрос и Танатос. Особенно заметно это в том самом снимке Раффаэля: молодой человек среди листвы, застывший в моменте, словно уже часть ландшафта, но с нотой угрозы.
Янагихара и её визуальные решения
Важно понимать: обложки Янагихара выбирает сама. Это не дизайнерская прихоть издательства, это часть высказывания. Так выбор фото становится не просто обрамлением, а прологом к роману. Заявлением.
В случае с The People in the Trees фотография задаёт главный конфликт: человек как часть природы и человек как разрушитель. Лежащий в листве герой вызывает двойственное чувство: с одной стороны — единение с миром, с другой — предчувствие, что он не просто наблюдатель, но и нарушитель. И это идеально ложится на центральную тему книги.
Сюжет без спойлеров: этика, наука, и кто здесь герой
По сюжету (без спойлеров, обещаю) — это история о докторе, учёном, исследователе, который попадает на остров, где живёт народ с удивительным феноменом: они будто перестают стареть. В основе книги — прототип: реальный нобелевский лауреат Даниел Карлтон Гайдузек. Человек, внёсший вклад в науку и позже обвинённый в сексуальных преступлениях. Эта двойственность проходит через всё повествование.
Сам главный герой — неприятный тип. И что важнее — он остаётся таковым до самого конца. Это сознательное решение автора: не давать надежды на искупление. Но при этом Янагихара изобретает изящный приём — монолог ненадёжного рассказчика, поданный через другого ненадёжного рассказчика. Слои искажения создают эффект «зеркала в зеркале». Правда, ближе к финалу этот приём трещит: авторская позиция становится слишком очевидной. Факты — это факты. А мерзость — это мерзость.
Тем не менее, середина романа сильна. Она держит за счёт антропологических деталей, научных и этических вопросов. Кому принадлежит знание? Где проходит грань между исследованием и эксплуатацией? И возможно ли быть объективным, будучи человеком?
Язык, темп и личный словарь
Чтение на английском здесь даёт свои плоды — и свои испытания. Я сталкивался с тем, что в одном предложении половина слов оказывались незнакомыми. Сначала это демотивирует. Но потом, когда выстраивается собственный словарь книги, темп резко возрастает. Нужное слово уже не надо искать — оно выныривает само. Это и есть момент перехода от чтения в лоб к чтению на глубину.
Финал (без спойлеров снова) и осадок
Конец книги сильный, но не многозначный. Это эмоциональное завершение, работающее «здесь и сейчас», но не дающее пространства для сомнений. И в этом, пожалуй, её слабость. Когда приём «ненадёжного рассказчика» становится очевидным манёвром, он теряет свою магию. Но это не отменяет мощи центральной части романа и того опыта, который он даёт читателю.
Послесловие. Сначала было изображение
До того, как я начал читать, книга уже успела сказать многое. Через обложку, через взгляд юноши, через контекст визуального. Это напоминание: мы судим книгу по обложке — и часто справедливо.
Если вам встречались такие обложки, где художественная работа говорила с вами о книге не хуже текста — расскажите. Особенно интересны примеры, где используются фото или живопись в качестве смыслового кода.
Ссылки для тех, кто хочет покопаться глубже:
Акварели Джозефа Раффаэля — https://josephraffael.com/
Фотоархив Питера Хухара — https://peterhujararchive.com/
***
Если понравилась статья, подписывайтесь на канал и ставьте лайк этой статье, так о ней сможет узнать больше людей!
Другие интересные статьи на канале: