“Символы-шмимболы. Конечно, они важны, но… Ну, вот возьмём кита Ахава. Прекрасный же символ. Некоторые говорят: он означает бога, смысл и цель. Другие считают, что это бесцельность и пустота. Но при этом мы иногда забываем, что кит Ахава в то же время просто кит”.
Стивен Кинг
House of Leaves/Дом листьев/Дом прощаний/Дом страниц…
Книга с самого начала, ещё до текста играет с читателем. Сначала название, потом начинается путаница с авторством - на книге упоминается Марк Z. Данилевский. На титульном листе уже всплывают некий Дзампано как автор и Джонни Труэнт как комментатор и составитель. Дальше нас встречает очень странный вступительный комментарий Джонни Труэнта, написанный в свободном разговорном ключе, а сама же история о “Плёнке Нэвидсона” (вы разве никогда не видели “Плёнку Нэвидсона”?) наоборот подаётся как научное исследование, выполненное в отстранённой манере, с большим количеством ссылок, цитат и рассуждений. Какого же будет удивление хоть сколько-нибудь внимательного читателя, когда он попытается найти заинтересовавшие его работы и статьи. Большая часть из них никогда не существовала! И чем дальше мы погружаемся в текст, тем сильнее Данилевский (Данилевский ли?) играет с текстом. Иногда может показаться “А нужен ли этой книге читатель, или автору и так хорошо?”
В том-то и ирония, что нужен. Данилевский издевается над читателем. Бросая ему бесконечное количество вызовов, которые не ведут ни к чему. Но это издевательство уважительное. Скорее, подтрунивание. Над теми, кто готов закапываться в каждый уголок текста, максимально отдаляясь от самого текста. Или над теми, кто вообще игнорирует все дополнительные материалы и сноски, заготовленные авторами, тем самым упуская нюансы.
Иногда банан - это просто банан, кит - просто кит, игра - просто игра, а текст - просто текст. Данилевский приводит в одной из многочисленных сносок цитату Паскаля (реальную, кстати): “Если читаешь слишком быстро или слишком медленно, ничего не поймёшь”. Опять-таки иронично, что эта цитата приводится в рамках одной из самых издевательских, с точки зрения читательского опыта, глав.
Форма одновременно и разрушает единое полотно произведения, и создаёт изумительной красоты смысловые замки. По своей сути фантомные. За внешними архитектурными типографскими излишествами скрывается вполне себе простая, понятная история. К тому же жуткая.
Определить итоговую жанровую принадлежность “Дома листьев” проблематично. Но фундаментом его определённо является психологический хоррор. Да, по ходу повествования его ещё разберут по кирпичикам, но базовые приёмы сохранены. При чтении отдельных эпизодов становится… не то чтобы страшно, но психологически некомфортно, липко. Например, это касается писем матери Джонни Труэнта из психбольницы - они написаны так, что грань между адекватным восприятием и изменённым сознанием сильно стёрта, и больше напрягают не моменты приступов, а пограничье. Впрочем, и сама динамика с погружением в кроличью нору безумия вызывает дискомфорт. Похожего эффекта достиг Ларс фон Триер в финале “Антихриста” в сцене чтения дневника.
Пугают не только письма, но и описания дома с его бесконечными необитаемыми (?) пространствами [привет, лиминальность], неопределённой структурой, непроглядным мраком и ощущением одиночества. Здесь внешний мрак становится символом мрака внутреннего.
В это же время сама история Джонни Труэнта - не менее жуткая в своих эпизодах, наоборот, становится иллюстрацией того, как тьма внешняя начинает управлять нами изнутри.
Впрочем, как говорил сам Данилевский, его книга вовсе не про ужасы, а про любовь. Любовь непростую, дисгармоничную и травмирующую на первых этапах, но всё-таки искреннюю и спасительную. Способную пробиться сквозь толщи мрака. Будь то любовь к своей семье (жене/мужу и детям) или детско-родительская любовь. Принять свои тёмные и разрушительные воспоминания и суметь преобразовать их в нечто светлое и созидательное - задача не из лёгких, иногда требующая жертв, но решение которой даёт надежду на спокойную счастливую жизнь.
Можно много писать и про ужасы, и про психологизм, и про символы, но давайте вернёмся к изначальному посылу. Иногда текст - это просто текст…
xxx 1.см. сноску xxx
…и “Дом листьев”, в первую очередь типографский аттракцион (разумеется, он был увлекательным). Данилевский заставляет читателя крутить книгу в разные стороны, находить новые способы чтения сквозь страницы, рисует текстом события и состояния, провоцирует на прыжки между главами не только и не столько для раскрытия истории, персонажей и скрытых символов (хотя и для этого тоже), а просто потому что это чертовски интересно и смешно! Серьёзно, это одна из самых увлекательных книг, заставившая меня смеяться (это не преувеличение) не один раз от неожиданных вывертов и тех самых подтруниваний, розыгрышей надо мной как читателем.
Я отдаю себе отчёт в том, что “Дом листьев” должна совпасть с состоянием, и не всем могут понравиться эти заигрывания. Но, на мой взгляд, это один из ярчайших представителей развлекательной литературы, интеллектуально написанной, умеющей и использовать жанровые ходы, и одновременно смеющейся над ними, способной запутывать читателя, но при этом рассказывать внятную и содержательную историю.
Браво!
Сноски
- Кстати, цитата Кинга из начала поста на эту тему - подделка. Мы встречаем её среди других реплик известных и не очень деятелей культуры и науки, которых опрашивала жена Нэвидсона, показав им фильм о доме. Почти все либо пускались в несвязные абстракции, либо начинали подкатывать к девушке (иногда совмещая). И только персонаж Стивена Кинга искренне заинтересовался плёнкой, увидев в этом страшную историю. Скорее всего через его реплики Данилевский выражал собственную позицию.