«Он смотрел на неё так, будто перед ним стояла незнакомка. „Поздно“, — сказал он. И эта тишина между ними была громче крика.»
— Значит, развод, — не спросил, а констатировал Алексей.
— Развод, — эхом отозвалась она, не поднимая глаз от чашки с остывшим чаем.
Майский вечер наполнял кухню сумерками. Где-то радостно кричали дети. Звуки чужой жизни.
— Я уйду сегодня, — Алексей встал. — Вещи заберу завтра, когда ты будешь на работе.
— А как же София? Ты хотя бы попрощаешься с ней?
— Лучше не надо. Скажи, что я уехал в командировку. А через пару дней объяснишь, как есть.
— Трус, — тихо прошептала Мария.
— Может быть, — пожал плечами Алексей. — Но если я останусь, будет только хуже.
Двенадцать лет брака, десять лет с рождения дочери — все сводилось к этой неловкой тишине на кухне.
— Ты ее любишь? — наконец спросила Мария, по-прежнему не глядя на мужа.
— Кого?
— Не притворяйся. Я все знаю. Анну из твоего отдела.
— Нет.
— Не ври хотя бы сейчас!
— Я не вру. Между нами ничего нет.
— Но ты хотел бы, чтобы было? — Мария подняла взгляд, полный горечи.
— Не знаю, — честно ответил он. — Может, и хотел бы. Но дело не в ней. Мы с тобой... мы давно чужие.
— Три месяца назад на годовщину свадьбы ты говорил другое.
— Я пытался. Мы оба пытались. Но это была агония, ты сама знаешь.
Над ними уже три года висела черная туча неизбежного расставания. Она сама произнесла то, что оба боялись сказать вслух.
— Софии будет тяжело, — сказал Алексей.
— А когда детям легко в таких ситуациях? — горько усмехнулась Мария. — Ей уже десять, она все понимает.
— Я буду помогать. И видеться с ней, как только можно.
— Какое благородство, — съязвила она. — Все как у людей: алименты, встречи по выходным, подарки на день рождения.
— Чего ты хочешь от меня? — Алексей устало потер лицо. — Ты сама это начала.
— Я? — возмутилась Мария. — Это ты месяцами пропадал на работе! Забыл, как пять лет назад на день рождения Софии не пришел, потому что важная сделка?
— Я обеспечивал семью!
— Ты прятался от семьи. Есть разница.
Они снова замолчали. Где-то заплакал ребенок.
— Софии десять лет, а ты знаешь ее любимый цвет? Или что она боится темноты? — медленно произнесла Мария.
— Фиолетовый. Нет, — ответил Алексей после паузы.
— Зеленый. Да, — криво улыбнулась Мария. — Видишь, какая пропасть?
Алексей вздохнул.
— Помнишь, как пять лет назад ты сорвалась? Когда приходила и рыдала из-за умершего ребенка в больнице.
— А ты ушел в работу еще глубже, — кивнула Мария. — Мы оба сбежали в разные стороны.
В этот момент в кухню зашла заспанная София в пижаме с единорогами.
— Мама? Папа? Почему вы кричите?
Они оба замолчали.
— Ничего, солнышко, — мягко сказала Мария. — Взрослые просто разговаривают. Иди спать.
— Вы ссоритесь? — настаивала девочка, переводя взгляд с одного родителя на другого.
— Нет, — солгал Алексей. — Мы просто... обсуждаем важные вещи. Иди спать, Соня. Я зайду к тебе через пять минут, хорошо?
София кивнула, но по ее взгляду было видно, что она не верит. В десять лет дети уже хорошо чувствуют ложь.
— Я пойду уложу ее, — Алексей встал. — И да, я уйду сегодня. Вернусь завтра за вещами.
Мария кивнула, не глядя на него.
— Прости меня, — вдруг сказал он. — За то, что не смог быть тем, кем ты хотела меня видеть.
Она не ответила.
Прошло две недели. Мария сидела в кафе с подругой Еленой.
— Я совершила ужасную ошибку, — призналась Мария, крутя в руках чашку. — Думала, так будет лучше. Что мы оба освободимся. Но теперь...
— Теперь что?
— Теперь я понимаю, что боролась не с тем. Ожидала от Леши невозможного. Хотела, чтобы он читал мои мысли. А когда не получалось, обижалась.
— И что теперь? — спросила Елена.
— Хочу все вернуть, — твердо сказала Мария. — Хочу попробовать еще раз. Но без прежних ошибок.
— Так позвони ему.
— Я боюсь. Боюсь, что для него я стала чужой.
— Трусиха, — улыбнулась подруга. — Хочешь, я позвоню ему сама?
— Нет, это глупо. Я должна сама. Я позвоню ему сегодня.
«Я передумала, развода не будет», — сказала Мария, глядя Алексею в глаза.
Они встретились в кафе, где познакомились пятнадцать лет назад. Оно изменилось до неузнаваемости: стало модным, с дизайнерской мебелью и причудливым меню.
— Развода не будет, — повторила она, видя, что он молчит.
Он смотрел на неё так, будто перед ним стояла незнакомка.
— Поздно, — сказал он. И эта тишина между ними была громче крика.
— Что значит «поздно»? — не поняла Мария. — Прошло всего две недели. Мы еще даже документы не подали.
— Дело не в документах, — покачал головой Алексей. — Дело в том, что я ушел. По-настоящему ушел.
— Но мы можем все исправить! — горячо возразила она. — Я поняла свои ошибки!
— Эти две недели... они были как прозрение, — сказал он. — Я вдруг осознал, что годами не жил, а существовал. Боялся тебя разочаровать, боялся твоей критики.
— Леша, я...
— Нет, послушай. Ты правильно сказала: я прятался в работе. Прятался от наших отношений, от твоих ожиданий. — Он на мгновение замолчал. — И знаешь, что страшно? Я даже не заметил, как перестал быть собой.
— Мы оба совершали ошибки, — Мария протянула руку, но он не ответил на жест. — Давай начнем заново. Ради Софии.
— София... — Алексей улыбнулся. — Она удивительная. Я забрал ее на выходных. Оказывается, она пишет рассказы. Боится пауков. Хочет собаку. Как я мог не знать этого?
— Видишь? Еще не все потеряно! Ты можешь узнать ее лучше. Узнать меня заново.
— Но хочу ли я этого? — тихо спросил он, и Мария замерла.
— Ты... встретил кого-то?
— Нет. Дело не в этом.
— Тогда в чем?
Алексей собирался с мыслями.
— Я был несчастлив, Маша. Очень. — Его голос дрогнул. — И, знаешь, теперь понимаю — не только из-за нас.
— Любые проблемы можно решить, — настаивала она. — Если хотеть этого.
— А я не хочу, — просто сказал он. — Не хочу больше соответствовать твоим ожиданиям. Не хочу чувствовать себя вечно виноватым.
— Я никогда не требовала от тебя быть идеальным!
— Может, не словами. Но каждым взглядом, каждым вздохом ты давала понять, что я недостаточно хорош.
Мария молчала, пораженная. Неужели она так себя вела?
— Я люблю Софию больше жизни, — продолжил он. — И буду рядом с ней всегда. Но наш брак... он закончился, Маша. Не две недели назад, а намного раньше. Мы просто боялись это признать.
— Двенадцать лет вместе, Леша! — в ее голосе зазвучали слезы. — Неужели они ничего не значат?
— Значат, — кивнул он. — Они значат, что мы честно пытались. Но иногда даже самых честных попыток недостаточно.
— Я изменюсь! — отчаянно воскликнула Мария.
— А зачем? — спросил он. — Зачем тебе меняться ради человека, который тебя не устраивает? Ведь я тебя не устраивал, правда?
— Ты несправедлив.
— Может быть. Но я впервые за долгое время чувствую себя... свободным. Понимаешь? Свободным от чувства вины. От ощущения, что я недостаточно хорош.
Мария слушала со смесью боли и изумления. Неужели все эти годы он так себя чувствовал? И она не замечала?
— Я подам документы на следующей неделе, — тихо сказал Алексей. — Будет больно, особенно Софии. Но со временем станет легче.
— Я не дам согласия, — упрямо сказала Мария. — Я буду бороться за наш брак.
— Это твое право. Но я уже решил.
Он встал, оставил деньги за кофе и посмотрел на нее странным взглядом.
— Знаешь, что самое ироничное? — сказал он. — Я все еще люблю тебя. Но это уже ничего не меняет.
И ушел, оставив ее одну за столиком кафе, где пятнадцать лет назад все начиналось так счастливо.
— Он не вернулся? — спросила Елена.
Прошло два года. Мария выглядела спокойнее. Усталая, с новыми морщинками, но спокойная.
— Нет, — покачала головой она. — Мы развелись. София живет со мной, но часто бывает у него.
— И как ты?
— Сначала было невыносимо. Обвиняла его, себя, обстоятельства. Злилась. Умоляла вернуться. А потом... смирилась.
— Он с кем-то встречается?
— Вроде нет. София говорит, что он много работает, но стал веселее. Даже какие-то курсы фотографии посещает.
— А ты? Встречаешься с кем-нибудь?
— Нет, — Мария покачала головой. — Пока не готова. Софии сейчас двенадцать — ей нужно мое внимание.
— Ты изменилась, Маш. Стала мягче.
— Наверное, я наконец отпустила. И себя, и его.
— Жалеешь?
Мария долго молчала.
— Я поняла одну простую вещь, — наконец сказала она. — Нельзя удержать человека, если он уже ушел. Даже если физически он еще рядом. Алексей ушел задолго до того вечера на кухне. А я была слишком слепа, чтобы это увидеть.
За окном шел легкий весенний дождь, напоминающий тот, что шел в день их свадьбы четырнадцать лет назад.
— Я горько ошиблась. Не тогда, когда сказала о разводе, а когда думала, что можно все вернуть одним решением.
Дождь усиливался, стуча по стеклу.
Иногда «я передумала» — самые бесполезные слова на свете. Особенно если произнесены слишком поздно.