Ольга замерла в дверном проёме с малышом на руках, не веря своим глазам. Ещё месяц назад здесь стояла кроватка, пеленальный столик и комод с крошечными распашонками. Теперь же комнату занимала громоздкая двуспальная кровать, туалетный столик с кучей флакончиков и тяжёлый шкаф красного дерева. В кресле у окна сидела Зинаида Павловна и листала журнал.
– Что это? – только и смогла выдавить из себя Ольга. В горле мгновенно пересохло, а руки крепче прижали к груди спящего сына.
Свекровь подняла голову и растянула губы в подобии улыбки.
– Ну наконец-то! А мы вас уже заждались. Серёжа, ты чего встал? Помоги жене, возьми ребёнка.
Сергей, топтавшийся позади с сумками, нерешительно шагнул вперёд.
– Мама, а где... где все детские вещи?
Лицо Зинаиды Павловны приняло озабоченное выражение.
– Ой, я их временно перенесла в вашу комнату. Там и кроватку поставила. Я подумала, вам так будет удобнее – ребёночек совсем крохотный, по ночам кричит, а вы вскакивать будете. Лучше пусть рядом с вами спит.
– А вы... – Ольга сглотнула комок в горле, – вы... переехали к нам?
– Да как же вас с младенцем одних оставить? – всплеснула руками свекровь. – Серёжа целыми днями на работе, а ты, Оленька, после кесарева ещё слабенькая. Кто за ребёночком приглядит? Кто обед сготовит, бельё постирает? Я же не могу бросить вас на произвол судьбы!
В голове у Ольги зашумело. Слёзы подступили к глазам, но она отчаянно заморгала, прогоняя их. «Только не разреветься сейчас, – твердила она себе мысленно. – Только не при ней».
– Мы справимся, – выдавила она. – У меня мама обещала помогать...
– Ой, да что твоя мама! – Зинаида Павловна небрежно махнула рукой. – Сколько ей ехать из Люберец? Два часа в один конец! А я тут, рядышком. Я, между прочим, троих детей вырастила – не тебе чета! Всё знаю, всё умею.
У Ольги задрожали губы. Три недели в роддоме она мечтала о возвращении домой, представляла, как уложит малыша в кроватку, как будет сидеть рядом, напевая колыбельные... А теперь даже детской нет. Есть только свекровь, которая бесцеремонно вторглась в их жизнь и перекроила всё на свой лад.
Малыш вдруг заворочался и захныкал. Тонкий, жалобный плач прорезал тяжёлую тишину.
– Проголодался, – прошептала Ольга. – Мне нужно его покормить.
– Давай-давай, – закивала Зинаида Павловна. – Идите в свою комнату, я там всё подготовила – пелёночки, распашоночки. А я пока обед разогрею. Сделала щи, как Серёжа любит, с кислой капустой.
Ольга прошла в спальню, которую они с мужем делили последние три года. Детская кроватка действительно стояла у их кровати, а на комоде громоздилась гора детских вещей. Вот только вся эта куча была свалена как попало – распашонки вперемешку с пелёнками, чепчики с носочками. Никакого намёка на порядок, который сама Ольга наводила месяцами, готовясь к рождению сына.
Она опустилась на край кровати, чувствуя, как подкашиваются ноги. Малыш продолжал плакать, и его крик, казалось, разрывал ей сердце. Ольга расстегнула кофту и приложила сына к груди. Тот жадно причмокнул, и наступила блаженная тишина.
Сергей осторожно вошёл в комнату и сел рядом.
– Оля, ты только не расстраивайся, – тихо сказал он. – Мама просто хочет помочь. Она думала как лучше.
– Лучше? – Ольга посмотрела на мужа покрасневшими глазами. – А ты спросил, что лучше для меня? Для нашего сына? Я готовила детскую, вкладывая в неё душу! Каждую вещь своими руками перебрала, всё по полочкам разложила. А теперь прихожу домой, а там... там...
Голос сорвался, и она не смогла сдержать слёз. Ольга плакала беззвучно, закусив губу, чтобы не разбудить уснувшего у груди малыша.
– Я не знал, – растерянно прошептал Сергей. – Правда, не знал. Я на работе был, а когда вернулся, мама уже всё перенесла. Сказала, что так будет удобнее...
– А ты, конечно, не мог ей возразить, – горько усмехнулась Ольга. – Как всегда. Мама сказала – значит, так и будет. А жена пусть помалкивает, да?
– Перестань, – Сергей нахмурился. – Ты несправедлива. Мама правда хочет как лучше. И потом, может, она и права. Малыш пока совсем крохотный, ему лучше спать рядом с нами.
– Но это не повод превращать детскую в апартаменты для твоей мамы! – Ольга с трудом сдерживала голос, чтобы не сорваться на крик. – Она что, насовсем к нам переехала?
– Ну... ненадолго, – Сергей виновато отвёл глаза. – На первое время, пока ты не окрепнешь. И Дениске пока лучше с бабушкой, она опыт имеет...
– А я, значит, не имею? – Ольга сверкнула глазами. – Я, значит, плохая мать, раз не могу справиться без твоей драгоценной мамочки?
– Я не это имел в виду, – Сергей вздохнул. – Просто мама очень хотела помочь. Она одинока, ты же знаешь...
– Одинока! – Ольга горько рассмеялась. – Серёжа, она звонит тебе пять раз на дню! Она приходит к нам каждые выходные! Какое же это одиночество?
В дверь деликатно постучали, и в проёме появилась голова Зинаиды Павловны.
– Дети, обед готов. Олечка, ты поела бы горяченького, тебе сейчас силы нужны.
– Спасибо, – холодно ответила Ольга. – Я пока не голодна. И Дениску только покормила, он спит.
– Ну хоть Серёжа поест, – не унималась свекровь. – Он-то не кормящая мать, ему можно всё.
Сергей виновато посмотрел на жену и поднялся.
– Я быстро, – прошептал он. – Я сейчас вернусь, и мы всё обсудим.
«Обсудим», – мысленно передразнила его Ольга. За три года брака она уже знала, чем обычно заканчиваются такие обсуждения. Сергей начинает с того, что вроде бы соглашается с ней, обещает поговорить с матерью... А потом приходит Зинаида Павловна, закатывает истерику, и сын тут же сдаётся. «Мама, не волнуйся, конечно, всё будет, как ты хочешь». А Ольге остаётся лишь проглотить обиду.
Но сейчас всё иначе. Теперь у неё есть сын, и она не позволит свекрови командовать в их доме. Не позволит ломать то, что строила с такой любовью. Ольга бережно уложила спящего малыша в кроватку и принялась разбирать детские вещи. Каждую распашонку она аккуратно складывала, каждую пелёнку расправляла. Работа успокаивала, приводила мысли в порядок.
К тому времени, как Сергей вернулся, она уже разложила всё по полочкам импровизированного пеленального столика, который соорудила из комода.
– Оля, – осторожно начал он, – я поговорил с мамой...
– И? – Ольга обернулась, сжимая в руках крошечный чепчик.
– Она не понимает, почему ты так расстроилась. Говорит, что хотела как лучше, что детская – это всё равно пустая трата места, пока малыш такой маленький.
– Пустая трата? – Ольга задохнулась от возмущения. – Я полгода готовила эту комнату! Выбирала обои с цветными зверушками, заказывала кроватку! Мне на работе девчонки мобиль подарили с музыкой – где он теперь?
– В шкафу, наверное, – Сергей развёл руками. – Оля, ну не устраивай драму. Подумаешь, комната. Маме тоже надо где-то жить, пока она у нас гостит.
– Гостит? – Ольга прищурилась. – А почему бы ей не пожить в гостиной на диване, раз уж она так рвётся помогать? Или, может, лучше возвращаться в свою квартиру каждый вечер? Она живёт в трёх остановках от нас!
– Ты же знаешь, у мамы больные ноги, – вздохнул Сергей. – Ей тяжело ездить туда-сюда. И потом, если она будет жить с нами, то сможет ночью вставать к малышу, а ты отдохнёшь.
– Нет, – твёрдо сказала Ольга. – Я не хочу, чтобы она вставала к моему ребёнку. Я сама буду вставать. Я его мать, в конце концов!
Сергей потёр переносицу, явно не зная, что сказать.
– И вообще, – продолжила Ольга, – почему ты не спросил меня, прежде чем позволить ей переехать? Мы же договаривались, что первое время будем одни, будем привыкать к новой жизни втроём.
– Ну... я думал, тебе будет трудно. После операции. Я волновался.
– А сейчас тебя не волнует, что я расстроена до слёз? Что мои желания ничего не значат в нашей семье?
Ольга снова почувствовала, как подступают слёзы, и отвернулась к окну. За стеклом моросил мелкий осенний дождик, серые тучи затянули небо. Каким же серым и безрадостным оказалось её возвращение домой... А ведь она так мечтала об этом дне, представляла, как будет счастлива.
Сергей подошёл и неловко обнял её за плечи.
– Не плачь, – прошептал он. – Мы что-нибудь придумаем.
– Что тут думать? – Ольга резко обернулась. – Скажи своей маме, чтобы вернула всё на место и ехала к себе домой. Пусть приходит днём, если хочет помогать, а вечером уходит. Это наш дом, Серёжа. Наш, а не её.
Сергей молчал, и в его молчании Ольга читала нерешительность. Он снова не сможет противостоять матери, снова прогнётся под её напором. А значит, придётся бороться самой.
– Хорошо, – наконец выдавил он. – Я поговорю с ней. Но не сейчас... Вечером. Когда она успокоится.
– Нет, – твёрдо сказала Ольга. – Сейчас. Потому что я не собираюсь ждать до вечера в комнате, заваленной детскими вещами, пока твоя мать обживает комнату моего сына.
Она решительно направилась к двери, но Сергей преградил ей путь.
– Стой, – испуганно прошептал он. – Ты же только из больницы. Тебе нельзя нервничать...
– Мне нельзя нервничать? – Ольга горько усмехнулась. – А твоя мать об этом подумала, когда устраивала здесь перестановку? Когда решила, что может распоряжаться в нашем доме как ей вздумается?
Малыш в кроватке вдруг заворочался и захныкал, словно почувствовав мамино настроение. Ольга мгновенно забыла о свекрови и бросилась к нему.
– Тихо-тихо, маленький, – прошептала она, поглаживая его по щёчке. – Мама рядом, всё хорошо.
Ольга взяла сына на руки, и он затих, прижавшись к её груди. В этот момент она ощутила такой прилив сил, какого не испытывала никогда раньше. Словно весь мир сосредоточился в этом крошечном тёплом комочке, и ради него она была готова на всё.
– Серёжа, – твёрдо сказала она, – либо твоя мама сегодня же возвращает детские вещи в детскую и уезжает к себе, либо уезжаем мы с Денисом. К моей маме.
– Что? – Сергей побледнел. – Ты с ума сошла? Куда ты поедешь с новорождённым?
– Туда, где нас будут уважать, – спокойно ответила Ольга. – Где я сама смогу решать, как ухаживать за своим ребёнком. Где свекровь не будет командовать и устанавливать свои порядки.
– Но мама хотела как лучше...
– Твоя мама хотела как лучше для себя, – перебила его Ольга. – А о том, что лучше для меня и нашего сына, она не подумала. И ты, кажется, тоже.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возникла Зинаида Павловна с подносом в руках.
– Деточки, я вам чайку принесла, – пропела она. – И печеньица к чаю. Оленька, тебе особенно полезно, молоко прибудет.
Ольга медленно повернулась к свекрови, крепко прижимая к себе сына.
– Зинаида Павловна, – начала она негромко, но твёрдо. – Я благодарна вам за заботу. Но мы с Серёжей хотим первое время побыть одни, привыкнуть к новой жизни втроём. Поэтому я попрошу вас вернуть детскую комнату в прежнее состояние и... переехать обратно к себе.
Поднос в руках свекрови опасно накренился, чашки звякнули.
– Что? – Зинаида Павловна картинно округлила глаза. – После всего, что я для вас сделала? После того, как я бросила всё, чтобы помочь вам с младенцем?
– Мама, Оля права, – неожиданно подал голос Сергей. – Мы договаривались, что первое время побудем одни. Ты можешь приходить днём, помогать, но... спать лучше у себя дома.
Ольга с изумлением посмотрела на мужа. Впервые за всё время их брака он открыто выступил против матери, поддержав жену.
Лицо Зинаиды Павловны пошло красными пятнами.
– Значит, вот как, – процедила она сквозь зубы. – Не успела родить – уже мужа против матери настраивает! И ты, Серёжа, так легко поддаёшься? Мать родную выгоняешь из-за этой... этой...
– Мама! – Сергей повысил голос. – Прекрати. Это наш дом. Наш с Олей. И мы сами решаем, кто и как здесь будет жить.
Зинаида Павловна со стуком поставила поднос на комод и скрестила руки на груди.
– А ты подумал, как я буду добираться домой по вечерам? У меня ноги больные, ты забыл? И кто встанет ночью к ребёнку, когда он заплачет?
– Я встану, – спокойно ответила Ольга. – Я его мать.
– Да что ты понимаешь в детях? – фыркнула свекровь. – Я троих вырастила, а ты...
– Мама, хватит, – Сергей шагнул вперёд, заслоняя собой жену с ребёнком. – Оля права. Мы справимся сами. А тебе спасибо за заботу, но пора возвращаться домой.
Зинаида Павловна поджала губы, явно не ожидая такого отпора. Привыкшая командовать, она вдруг оказалась в положении нежеланной гостьи.
– Ну хорошо, – наконец процедила она. – Раз я здесь не нужна... Раз меня выгоняют из дома родного сына... Пойду собирать вещи.
Она с достоинством удалилась, хлопнув дверью так, что малыш вздрогнул и снова заплакал.
– Тише, маленький, тише, – зашептала Ольга, укачивая сына. – Всё хорошо, всё наладится.
Сергей подошёл и обнял их обоих.
– Прости, – шепнул он Ольге на ухо. – Я должен был сразу тебя поддержать. Просто мама... она всегда такая напористая. Трудно ей противостоять.
– Но ты справился, – Ольга улыбнулась, чувствуя, как отступает обида. – Спасибо.
– Это ты меня заставила быть сильнее, – признался Сергей. – Когда сказала, что уедешь... Я вдруг понял, что могу потерять вас обоих. И это страшнее, чем мамин гнев.
Они стояли посреди комнаты, обнявшись, и Ольга впервые за весь день почувствовала умиротворение. Да, возвращение домой оказалось не таким радостным, как она мечтала. Но зато она поняла, что у неё хватит сил защитить свою семью, свой дом, своего ребёнка. А Сергей... Сергей наконец-то начал взрослеть, становиться настоящим мужем и отцом.
Из комнаты напротив доносились приглушённые звуки – Зинаида Павловна демонстративно громко собирала вещи, что-то роняла, вздыхала. Но Ольгу это уже не волновало. Как только свекровь уедет, они с Сергеем вернут детскую в прежнее состояние. И их сын будет расти в комнате, созданной с любовью, а не среди наспех сваленных вещей.
– Знаешь, – прошептал Сергей, глядя на посапывающего в маминых руках малыша, – он так на тебя похож.
– Думаешь? – Ольга с нежностью коснулась пушка на головке сына. – По-моему, вылитый ты. Особенно нос.
– Зато глаза твои. И характер, кажется, тоже.
– Это плохо?
– Это замечательно, – Сергей поцеловал её в висок. – Значит, он будет таким же сильным, как ты.
Ольга улыбнулась. В конце концов, даже неудачное возвращение может стать началом чего-то хорошего. Главное – не бояться отстаивать то, что тебе действительно дорого. И тогда даже самая властная свекровь отступит перед маленьким чудом новой жизни.
Рекомендую к прочтению: