Продолжение
Это было её первое серьёзное задание, своего рода испытание, экзамен. Экзамен вступительный, от которого зависело, примут ли её бесовки в свой клан. Всё внутри у Капитолины противилось этому заданию, но и отказаться она не могла. Потому как от него зависело здоровье, а может и сама жизнь ее матери. А та и рада была своей хворобой воспользоваться, напирала всё сильнее и сильнее.
В детстве Капа даже не догадывалась, чем занимаются её мать и бабка. Росла обычной, доброй девочкой. Даже наверное слишком доброй, тащила в дом живность какую ни попадя. То птенца с перебитым крылом, то кошку со сломанной лапой, и даже щенка слепого принесла однажды. Возилась с ними, лечить пыталась. И ведь получалось, излечивала.
— Не наша порода, — говаривала, глядя на это, бабка. — Задатки есть, но толку не будет. Добрая шибко, вся в отца.
— Мала ещё, — это мама пыталась заступиться за девочку. — Вырастет, поменяется. А отца у Капы нет, не в кого ей быть.
Отца у Капы и вправду не было. Вернее, он наверняка был когда-то, но девочка его никогда не видела и знать не знала, кто он. А мама на все расспросы отмахивалась, сгинул, мол, и делу конец. Правда обмолвилась как-то случайно, что живёт неподалёку его мать, то бишь бабка Капитолины. А где конкретно и как зовут, говорить категорически отказалась.
До самого совершеннолетия Капа была дитё дитём и только потом стала замечать, что не всё в их семье ладно. Люди обходили стороной и дом, и самих хозяев. Даже от девушки шарахались и старались держаться подальше. Стала присматриваться, вопросы задавать. Тогда-то и узнала, что и мать, и бабка – бесовки, призванные причинять людям вред. Так уж повелось много поколений назад.
— И твой путь в ту же сторону, — закончила излагать бабка. — Седьмое ведьмино колено, как никак. Ни обойти, ни объехать. И коли ты теперь всё знаешь, значит пришла пора вникать и обучаться.
Тогда мать Капу огородила от знаний.
— Не время, — сказала. — Успеет, обучится.
И оберегала Агриппина дочь от "семейного дела" ещё целых три года, находя всё новые отговорки. Но когда бабка богу душу отдала, мать вдруг резко переменилась и сама начала Капу приобщать к бесовской науке. И как ни противилась девушка, а знания сами собой в голове оседали и закреплялись прочнее прочного.
Потом мама сказалась больной, а к концу апреля ей стало так плохо, что того и гляди вслед за бабкой отправится. И единственным способом помочь ей излечиться было пойти ночью на гору Выска, что торчала над лесом позади села. Пойти и выполнить всё, что велят собравшиеся там бесовки.
Всё здесь было для Капитолины чуждо и постыло. И сборище незнакомых женщин, подозрительно косящихся на новенькую. И само место, которое внушало тревогу. Но более всего душа Капы противилась заданию, что дала ей самая пожилая ведьма, всучив в руки помело из ивняка. Извести́ старуху, которая когда-то решила отойти от бесовских дел и теперь помогала людям. Зачем это нужно? Пусть занимается, чем хочет, ведь не мешает же никому. Но спорить не будешь, жизнь и здоровье матери важнее. И Капа перекинула ногу через рукоять метлы.
Уже оторвавшись от земли, услышала девушка позади себя шёпот: "Молодец Агриппина, что хво́рой прикинулась. Изничтожит девка старуху, родную по крови, считай наша. Назад пути не будет".
Откуда было бесовкам знать, что у Капы с детства невероятно острый слух? Писк брошенного на другом конце села слепого котёнка слышала и тут же спасать бежала. Да что котёнка, для нее имели голос и облака, плывущие по небу, и росток, только-только собирающийся пробиться из-под земли. А уж слова, сказанные в спину, хоть и очень тихо, она разобрала с лёгкостью.
Капа похолодела. Выходит старая Игнатиха, которую ей предстояло извести, и есть та самая бабка по отцу. И мама... Как она могла прикидываться больной? Ради чего? Чтобы у дочери не было пути отступления?
Решение пришло сразу, она не будет этого делать. Нужно только приземлиться помягче, в стог сена например. Правда вот лугов в темноте не видать. Но есть речка. Или это озерцо, не важно, всё одно удар не о землю придётся. И Капа прыгнула вниз.
Очнулась девушка, когда едва светать стало. Огляделась – изба незнакомая, потолки низкие, окна почти у самого пола. Прям не изба, а берлога мрачная. А в душе, странное дело, ни капли беспокойства. Даже наоборот, покой благостный и безмятежность.
Дверь отворилась, вошла старуха с пучком травы в руке. Сгорбленная, на лице морщины глубокие, такую испугаться не грех. Только и страха у Капы не было, а было ощущение тепла и, непонятно откуда взявшейся, неземной легкости. Так, должно быть, чувствует себя человек, вернувшийся после долгих мытарств домой. Бабка посмотрела на девушку, улыбнулась, отчего лицо её сморщилось ещё больше.
— Ну здравствуй, внученька, — произнесла, присев на край кровати. — А я уж думала, не увижу тебя более.
* * *
Начало:
Продолжение здесь: