Найти в Дзене
Мозаика Прошлого

Почему украинские крестьяне не поддержали УНР?

УНР вроде бы сулила свободу, землю, возрождение — а крестьянин отворачивался. Почему же? Это, пожалуй, один из главных парадоксов начала XX века: народ, который веками мечтал о вольнице, вдруг не захотел идти за теми, кто вроде бы пришёл с этой свободой. Украинская Народная Республика в теории, как и многие государства "на бумаге" выглядела почти безупречно: своя власть, независимость, обещания реформ. Но в реальности всё обернулось иначе. Крестьянство, тот самый многомиллионный «третий голос» Гражданской войны, разочаровалось в национальном проекте. Почему так вышло? В этом материале попытаемся понять, почему именно село не стало для УНР тем самым надёжным оплотом. Почему крестьяне чаще шли за большевиками, махновцами или местными атаманами — но не за Центральной Радой. И почему этот выбор стал роковым. В стране, где подавляющее большинство — крестьяне, любой, кто метит во власть, обязан был начинать именно с земли. Казалось бы, очевидно. Но вот тут УНР, как ни странно, совершила фата
Оглавление

Введение: Загадка украинского крестьянина

УНР вроде бы сулила свободу, землю, возрождение — а крестьянин отворачивался. Почему же?

Это, пожалуй, один из главных парадоксов начала XX века: народ, который веками мечтал о вольнице, вдруг не захотел идти за теми, кто вроде бы пришёл с этой свободой. Украинская Народная Республика в теории, как и многие государства "на бумаге" выглядела почти безупречно: своя власть, независимость, обещания реформ. Но в реальности всё обернулось иначе. Крестьянство, тот самый многомиллионный «третий голос» Гражданской войны, разочаровалось в национальном проекте. Почему так вышло?

В этом материале попытаемся понять, почему именно село не стало для УНР тем самым надёжным оплотом. Почему крестьяне чаще шли за большевиками, махновцами или местными атаманами — но не за Центральной Радой. И почему этот выбор стал роковым.

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

1. Аграрный вопрос: что пошло не так?

В стране, где подавляющее большинство — крестьяне, любой, кто метит во власть, обязан был начинать именно с земли. Казалось бы, очевидно. Но вот тут УНР, как ни странно, совершила фатальный просчёт.

С самого начала её аграрная программа была не до конца продуманной. Главный закон — тот самый, о земле, принятый в январе 1918 года, — предусматривал передачу земли трудовому народу. Красиво звучит, не хуже, чем у большевиков. Но на деле — не сработало.

Во-первых, реформа осталась на бумаге. Не было ни нормальной передачи земли, ни реального механизма, ни силы, которая защитила бы крестьянина от старых хозяев или южных добровольцев. При полном развале управления — все эти юридические фразы звучали, как пустой звон.

Во-вторых, УНР пыталась играть по правилам: без насилия, без грабежей. В итоге — выглядела слабой. Для крестьян выглядело так, словно пытаются прикрыть помещиков, которые в итоге придут и отберут обратно землю.

И вот на этом фоне большевики выглядели решительными. Их лозунг «Землю — крестьянам!» не остался лозунгом (на время, конечно). Да, конфискации были грубыми, порой кровавыми. Но земля реально доходила до людей. Сельские комитеты создавались, управляющих гнали вон.

К тому же, УНР не прочь была заручиться поддержкой старых владельцев и буржуазии, особенно в Западной Украине. В итоге — не угодили никому. Хотели быть и с крестьянами, и с интеллигенцией, и с землевладельцами. В итоге остались ни с кем.

Для крестьянина тогда слово «национализм» звучало как нечто чужое. Его интересовали не манифесты, а очень простые вещи: земля, хлеб и защита от произвола. Кто это давал — тот и был "властным". УНР же не справилась.

2. Почему шли за красными и анархистами?

Парадокс, но чаще всего в украинских селах повторяли не лозунги о свободной Украине. В те годы крестьяне, особенно на юге и востоке, хотели одного: не быть мобилизованными, чтобы не забрали хлеб, и чтобы дали работать на земле.

Большевики на этом фоне оказались удивительно гибкими. В первые годы они не мешали крестьянам самим решать, как жить. Где-то создавались советы, где-то — просто узаконивались захваты земли. Не было жёсткого нажима, особенно в глуши. Советская власть тогда воспринималась не так как потом, а как нечто своё, народное.

А ещё — партизаны. В 1919 году Красная армия поощряла крестьянские отряды, которые боролись с «панами». И вот тут снова фигура Махно. Он стал настоящей легендой. Не обещал — позволял. Забирай землю, создавай общину, живи по-своему. Его отряды дрались с белыми, красными, немцами, УНР — и это лишь поднимало его популярность. Жестокость? Была. Казни? Были. Но крестьяне видели в нём своего. Он не пришёл сверху — он будто вырос из самой земли. Старосты говорили прямо: «Если советская власть будет как Махно — мы за». Народ сказал — и этого достаточно.

Крестьяне тогда не мыслили в терминах революции или контрреволюции. Им было важно, кто защищает, кто кормит и кто не забирает последнее. А УНР со своими речами, чиновниками и обращениями к «европейским ценностям» выглядела слишком далёкой.

3. Можно ли было привлечь крестьян к национальному проекту?

Вот это, пожалуй, и есть самый болезненный момент. Крестьяне — это ведь не просто «население», это спина нации. На неё всё и держится. Но УНР, как ни старалась, так и не сделала эту спину своей опорой. Нацдвижение в те годы было больше городским, интеллигентским. Были, конечно, сельские учителя, священники, активисты. Но в целом село жило не идеями — а нуждой. Комиссары, поборы, насилие — вот что волновало. А не «культурное государство».

Кроме того, само понятие «украинская держава» не имело прочных корней. В отличие от тех же поляков или финнов, у украинцев не было чёткой исторической традиции своей власти. Киевская Рада для многих была не менее далека, чем Петроград. Плюс — ошибка кадровая. В армии УНР служили в основном бывшие царские офицеры, которые к крестьянам относились с пренебрежением, не умели с ними говорить. Хватало конфликтов и даже репрессий. Не было настоящих народных лидеров. Петлюра? Слишком быстро стал больше политиком, чем вождём.

Большевики же играли на чувствах. Их листовки пестрели: «Не бойся Совета — бойся пана. Совет даст землю, пан — заберёт». А УНР — писала прилично, интеллигентно. Слишком прилично. Теоретически всё можно было изменить. Если бы землю действительно делили, если бы крестьяне чувствовали защиту. Но на практике — хаос, фронты, грабежи. В этих условиях крестьянин выбирал тех, кто действовал — а не тех, кто говорил.

Заключение: как деревня отказалась от УНР и что это решило

История УНР — горький пример того, как искренние идеи, столкнувшись с реальностью, рассыпаются в прах. Особенно если они не имеют крепкой социальной опоры.

Крестьяне — те самые 80% населения — не поддержали УНР. Не потому, что не понимали. А потому, что за высокими словами не было простых ответов: где хлеб, где защита, где уверенность. Зато были чиновники, медлительность и непонятные лозунги.

А крестьянину нужна была определённость. И пусть выбор в пользу большевиков и махновцев потом обернулся кровью и репрессиями — тогда это казалось единственным выходом. Люди хотели действовать — и они давал такую возможность.

Вам может быть интересно:

Дорогой читатель, спасибо за внимание! Буду рад, если вы оставите свое мнение! Я всегда открыт к конструктивной критике, которая поможет становиться лучше!
-2

Кнопка, чтобы поддержать автора :)