Интерес к Арт-брют в первой половине XX века был вызван целым рядом факторов. Многих художников мейнстрима привлекало искусство Арт-брют, которое они считали "примитивным искусством далеких культур". Возможно, это произошло из-за растущего недовольства мейнстримом в мире искусства и, в более широком смысле, из-за недоверия к мейнстриму в обществе в период после двух мировых войн. Художники западного мира в то время были свидетелями полного опустошения и потрясений, вызванных широко распространенными идеологиями, ориентированными на технологические, промышленные и рациональные пути "прогресса". Люди, жившие в этот период, также стали свидетелями трагического и бесчеловечного внедрения социальной философии, включая евгенику, которая утверждала, что улучшает качество жизни широкой общественности путем устранения таких нежелательных черт, как психические заболевания, инвалидность и криминальные наклонности. Многочисленные зверства, совершенные во время Второй мировой войны, заставили многих людей, особенно художников, скептически и настороженно относиться к великим теориям и идеологиям, как за пределами самого мира искусства, так и внутри него. Многие художники надеялись, что прославление иррационального и обращение за помощью к людям, находящимся на задворках общества, смогут открыть новые источники вдохновения в отношении различных способов понимания, взаимоотношений и представления других людей и окружающего мира. Таким образом, прославление искусства аутсайдеров стало для художников альтернативным способом "борьбы" с политической несправедливостью. Как утверждает художник и писатель Дэвид Маклаган: "Арт-брют можно рассматривать как продолжение и усиление широко распространенной и типичной черты модернизма: поиск новых и оригинальных форм творчества в областях, которые считаются чуждыми традиционной культуре."
В то же время многие представители мира искусства продолжали оперировать романтическим представлением о "безумном гении". Идея о том, что (как выразился немецкий философ Артур Шопенгауэр) "гений ближе к безумию, чем средний интеллектуал", обычно называемая теорией "гениальности-безумия", восходит к Аристотелю. Эта идея начала проникать в обиход в эпоху Возрождения, достигла своего пика в романтический период и, как писал Макгрегор в 1989 году, "до сих пор не похоронена". В результате этого увлечения безумным гением в эпоху романтизма художники обратили свое внимание на сумасшедшие дома, часто посещая их и записывая свои наблюдения за работой безумных художников, чтобы ответить на вопрос: "Мог ли сумасшедший породить искусство?" Действительно, как пишет Макгрегор: "Художники начали замечать, что под воздействием психических расстройств у людей, которые никогда не проявляли никакого отношения к искусству, развилась необъяснимая склонность к созданию образов и к рисованию." В двадцатом веке и на протяжении всего XX века, это представление о безумии гения сохранилось, способствуя распространению представления о творческом человеке как о социальном изгое. Возможно, это ошибочное направление исследования, поскольку именно ошибки, совершаемые обществом, в конечном итоге приводят к психическим заболеваниям.
Росту интереса к Арт-брют, особенно у "психически неуравновешенных" людей, способствовали одновременные разработки в области психиатрии, а затем и в области арт-терапии. Медицинские работники, работавшие с психически больными и пациентами с когнитивными нарушениями (такие как доктор Уолтер Моргенталер и доктор Ханс Принцхорн), начали обращаться к произведениям искусства пациентов как к потенциальным ключам к пониманию природы их недугов и расстройств или, по крайней мере, к способам, с помощью которых эти недуги могут быть устранены, будучи дифференцированы и классифицированы по категориям. Это побудило многих врачей начать собирать и анализировать произведения искусства пациентов, а не просто выбрасывать их, и многие из этих художественных образцов в конечном итоге попали в публичную сферу и в руки известных художников, которые надеялись черпать вдохновение в этих работах. Как пишет искусствовед Джон Макгрегор: "Роль врача как интерпретатора этого нового типа изображения была очень влиятельной, в какой-то степени определив то, как оно было воспринято широкой публикой на первых порах. Тем не менее, как и в случае с примитивным искусством, креативный художник видел эти изображения по-своему."
Арт-брют и искусство аутсайдеров:
