Спросонок Вера не сразу поняла, что именно ее разбудило. Первые лучи солнца едва пробивались сквозь жалюзи, а в окно уже врывался свежий морской бриз. Она потянулась, наслаждаясь тишиной и уединением их с Максимом нового дома.
Снова звонок. Настойчивый, долгий.
— Кто там в такую рань? — пробормотала она, накидывая халат.
Максим сонно поднял голову:
— Может, курьер?
Вера глянула на часы — семь утра. Слишком рано для доставки.
Когда она открыла дверь, то чуть не отшатнулась. На пороге стояла мама Максима, Нина Петровна, с огромным чемоданом и букетом полевых цветов. За ней маячила фигура отца мужа с еще двумя сумками и коробкой, из которой доносился запах пирогов.
— Сюрприз! — воскликнула Нина Петровна, расплываясь в улыбке. — Встречайте гостей с Большой земли!
Вера застыла в дверях, пока свекровь обнимала ее, источая запах духов и дорожной пыли.
— А мы решили — чего зря время терять? — продолжала щебетать Нина Петровна, проходя в квартиру. — Вы же теперь у моря живете! Грех не воспользоваться!
Позади Веры появился заспанный Максим. Он растерянно смотрел на родителей, явно не ожидая их визита.
— Мам? Пап? Вы что, без предупреждения?
— А что, надо было предупреждать родную кровь? — хохотнул отец, Михаил Степанович, проталкивая чемоданы в узкий коридор. — Решили вас порадовать!
Вера и Максим переглянулись. Три года они копили на эту квартиру в небольшом приморском городке. Полгода назад наконец переехали, обустроились и начали наслаждаться новой жизнью. Их двухкомнатная квартира на третьем этаже была маленьким раем — с балконом, выходящим на морскую гладь, и шумом прибоя, доносящимся по утрам.
— Надолго к нам? — осторожно спросила Вера, помогая разбирать сумки.
— Да как пойдет! — беззаботно ответила свекровь. — Лето впереди, можно и до осени задержаться.
Вера почувствовала, как что-то оборвалось внутри. До осени? Это же три месяца! Она снова взглянула на мужа, но тот лишь пожал плечами с виноватой улыбкой.
К обеду Нина Петровна полностью освоилась на новой территории. Она переставила кухонную утварь «по-своему», раскритиковала расположение мебели в гостиной и заняла спальню, выгнав хозяев на раскладной диван.
— Нам с отцом нужна отдельная комната, — заявила она, раскладывая свои вещи в шкафу Веры. — У меня спина больная, а у вас такой чудесный матрас ортопедический. Вы молодые, вам и на диване хорошо будет!
Максим не возразил, только виновато улыбнулся жене и помог перенести их вещи в гостиную. Вера сдержалась, хотя внутри все кипело. С первого дня их свадьбы она знала, что у мужа сложные отношения с родителями — он никогда не мог им противостоять, всегда уступал и подчинялся.
— Это ненадолго, — шепнул он ей вечером, когда они устраивались на жестком диване. — Они быстро устанут от моря и уедут.
Но Вера чувствовала — не уедут. Не в этот раз.
Через неделю стало ясно, что свекры чувствуют себя не гостями, а хозяевами. Нина Петровна полностью захватила кухню, критикуя каждое блюдо, приготовленное Верой.
— Ты солишь, как на всю Сибирь, — морщилась она, пробуя Верин борщ. — У тебя что, вкусовые рецепторы атрофировались?
Михаил Степанович облюбовал балкон, превратив его в свою курительную. Теперь там постоянно висел сизый дым, а соседи снизу уже дважды стучали в дверь с жалобами на пепел, летящий на их белье.
— Максим, поговори с отцом, — просила Вера. — Он весь балкон прокурил, дышать нечем.
— Да ладно тебе, — отмахивался муж. — Папа всю жизнь курил, не может бросить. Потерпи немного.
Но терпение Веры таяло с каждым днем. Особенно когда свекровь начала приглашать своих новых «курортных подруг» на чаепития. Пожилые дамы с окрестных дворов собирались на кухне, громко обсуждали местные сплетни и разглядывали квартиру, не стесняясь комментировать каждую деталь интерьера.
— Обои какие-то блеклые, — говорила одна, прищурившись. — Я бы с цветочками взяла.
— И штор нет приличных, — поддакивала другая. — Вроде люди с деньгами, а живут скромно.
Вера возвращалась с работы — она устроилась в местную библиотеку — и обнаруживала, что ее любимая кружка разбита, новая скатерть испачкана красным вином, а в холодильнике пусто.
— Мы тут перекусили с девочками, — небрежно сообщала Нина Петровна. — Ты же не против? Завтра в магазин сходишь, купишь чего-нибудь.
Вера молчала, но внутри закипала буря. Максим почти не бывал дома — он нашел работу в порту, уходил рано и возвращался поздно, избегая конфликтов с родителями.
— Потерпи, — повторял он каждый вечер, видя измученный взгляд жены. — Они же мои родители.
Но последней каплей стал случай с морским пейзажем. Вера долго копила на эту картину местного художника — небольшое полотно с видом бухты на закате. Она вернулась с работы и обнаружила на его месте безвкусный ковер с оленями.
— А где моя картина? — спросила она, чувствуя, как дрожат руки.
— Эта мазня? — фыркнула Нина Петровна. — Я ее в кладовку убрала. Неприлично такое на стену вешать. Вот ковер — другое дело, сразу уют создает!
В тот вечер Вера впервые повысила голос.
— Это наш дом! — сказала она, снимая ковер. — И это была моя любимая картина!
— Ну и что? — пожала плечами свекровь. — Ты что, не можешь уступить матери мужа? Я, между прочим, старше и лучше знаю, как должен выглядеть приличный дом.
Максим не вмешался. Он сидел в углу, делая вид, что увлечен телефоном, но Вера видела, как он съеживается от каждого громкого слова.
В июле в квартире появились еще двое — младшая сестра Максима с мужем, приехавшие «на недельку пожить у моря». Они заняли гостиную, и теперь Вера с Максимом спали на полу в кухне.
— Это невыносимо, — сказала Вера мужу той ночью, лежа на тонком матрасе. — Нас вытеснили из собственного дома.
— Они скоро уедут, — в сотый раз повторил Максим. — Катя с Денисом — через неделю, а родители... ну, может, в августе.
— А может, и нет, — горько усмехнулась Вера. — Они уже говорят о том, как здесь чудесно осенью.
И действительно, Нина Петровна с восторгом рассказывала всем, как они «переживут» здесь бархатный сезон, а может, и до холодов задержатся.
Квартира трещала по швам. Шесть человек в двух комнатах, постоянный шум, чужие вещи повсюду, споры за право пользования ванной. Счета за коммунальные услуги выросли втрое, но никто, кроме хозяев, не спешил их оплачивать.
— Макс, мы должны поговорить с ними, — настаивала Вера. — Или хотя бы пусть помогают с оплатой.
— Неудобно как-то, — мялся муж. — Все-таки родители. Они всю жизнь нам помогали, теперь наша очередь.
— Но мы не можем содержать всю твою семью! — не выдержала Вера. — У нас самих денег в обрез!
Ссора разгорелась нешуточная. Впервые за три года брака они кричали друг на друга, не заботясь, что их могут услышать. Вера выплеснула все накопившееся раздражение, а Максим отбивался привычными фразами о семейном долге.
— Если тебе все равно, что мы теряем наш дом, нашу жизнь, то может, нам вообще не стоит быть вместе? — выпалила Вера в сердцах.
Максим замер, пораженный.
— Ты это серьезно? — прошептал он.
— Абсолютно, — твердо ответила она. — Или мы решаем эту проблему, или я ухожу. Выбирай.
Он смотрел на нее долгим взглядом, словно впервые видел. Потом медленно кивнул.
— Хорошо. Я поговорю с ними.
Утром за завтраком Максим прокашлялся и объявил:
— Мам, пап, нам нужно поговорить.
Нина Петровна продолжала намазывать масло на хлеб, не поднимая глаз.
— О чем, сынок?
— О том, что вы у нас загостились, — твердо сказал Максим. — Мы с Верой хотим пожить одни.
В кухне повисла тишина. Михаил Степанович хмыкнул, а его жена медленно положила нож.
— Это она тебя надоумила? — свекровь кивнула в сторону Веры.
— Нет, — покачал головой Максим. — Это мое решение. Мы купили эту квартиру, чтобы жить вдвоем. Мы рады вас видеть, но не три месяца подряд.
— Неблагодарный! — всплеснула руками Нина Петровна. — Мы тебя растили, ночей не спали, а теперь ты нас выгоняешь?
— Никто вас не выгоняет, — вмешалась Вера. — Мы просто хотим знать, когда вы планируете уехать.
— А если мы не планируем? — с вызовом спросила свекровь. — Что тогда?
— Тогда нам придется попросить вас съехать, — спокойно ответил Максим.
Скандал разразился мгновенно. Нина Петровна кричала о неблагодарности, о том, как она всю жизнь жертвовала собой ради сына, а теперь он предает родную кровь ради «этой». Михаил Степанович угрюмо молчал, изредка поддакивая жене.
Катя с мужем выскользнули из квартиры, решив не вмешиваться в семейную драму. Когда дверь за ними закрылась, Вера поняла — они не вернутся. По крайней мере, одной проблемой меньше.
— Вы совсем обнаглели! — кричала Нина Петровна. — Мы к вам с любовью, по-родственному, а вы нас как собак!
— Мама, — твердо сказал Максим, — это не вопрос любви. Это вопрос уважения. Вы заняли нашу спальню, переставили вещи, приглашаете своих друзей без спроса. Вы ведете себя так, будто это ваш дом.
— А чей же еще? — искренне удивилась свекровь. — Ты мой сын, значит, и дом твой — мой дом!
— Нет, мама. Это не так.
Нина Петровна разрыдалась, обвиняя невестку во всех смертных грехах, в том, что она «украла сына», «настроила против родной матери». Михаил Степанович наконец не выдержал.
— Нина, хватит. Парень прав. Мы действительно загостились.
Это было неожиданно. Свекровь уставилась на мужа с изумлением.
— Ты о чем? Ты на чьей стороне?
— На стороне здравого смысла, — вздохнул он. — Мы приехали без приглашения, живем за их счет уже месяц, и ни разу не спросили, удобно ли им это. Собирай вещи, Нина.
Свекровь обиженно поджала губы, но замолчала. Впервые за все это время Вера почувствовала к свекру что-то похожее на уважение.
Они уехали через два дня. Провожая их на вокзале, Вера чувствовала странное облегчение, смешанное с тревогой. Не будет ли этот конфликт стоить ей отношений с мужем?
Нина Петровна до последнего демонстрировала обиду, едва отвечая на вопросы и отворачиваясь от невестки. Зато Михаил Степанович, как ни странно, был приветлив и даже шепнул Вере на прощание:
— Не держи зла, дочка. Характер у нее тяжелый, но отходчивый.
Когда поезд скрылся вдали, Максим взял Веру за руку.
— Прости меня, — сказал он тихо. — Я должен был сразу поставить их на место.
— Главное, что ты сделал это сейчас, — улыбнулась она. — Идем домой?
В квартире пахло чужими духами и сигаретами. Они распахнули все окна, впуская морской бриз. Вера нашла свою картину в кладовке, вернула ее на стену. Ковер с оленями отправился в коробку — может, пригодится для дачи, если они когда-нибудь ее купят.
К вечеру они навели порядок, вернув дому прежний уют. Сидя на балконе с бокалом вина, Вера смотрела на закатное море и чувствовала, как к ней возвращается покой.
— Как думаешь, они обидятся надолго? — спросил Максим, присаживаясь рядом.
— Не знаю, — честно ответила она. — Но теперь у нас есть четкое правило: гости могут приезжать только по приглашению и на конкретный срок.
Максим кивнул, обнимая ее за плечи.
— Знаешь, — сказал он после паузы, — я никогда не думал, что смогу противостоять маме. Она всегда давила, а я уступал. Спасибо, что не дала мне сломаться и в этот раз.
Вера прижалась к нему, наблюдая, как последние лучи солнца окрашивают море в багровый цвет.
— Мы справились, — сказала она. — И если твои родители захотят приехать снова, мы будем готовы.
Телефон в кармане Максима звякнул. Он достал его, прочитал сообщение и рассмеялся.
— Что там? — спросила Вера.
— Мама пишет, что в следующем году они едут в Турцию. Говорит, там и море чище, и отношение к людям лучше.
Вера улыбнулась. Может, все наладится быстрее, чем она думала.
Через месяц позвонила Катя, сестра Максима.
— Слушай, — сказала она осторожно, — мы с Денисом думали приехать на выходные... если вы не против, конечно.
Максим переглянулся с Верой.
— На выходные — пожалуйста, — ответил он. — Будем рады.
Когда он повесил трубку, Вера рассмеялась.
— Видишь? Они учатся.
— Да, — кивнул Максим. — И мы тоже.
Они снова стояли на балконе, наблюдая за закатом. Их дом снова принадлежал только им, и в этот момент Вера поняла, что они выдержали серьезное испытание. Любовь к родителям не должна означать слепую покорность, а уважение к старшим — безоговорочное подчинение.
Это был их дом, их маленький рай у моря. И они научились его защищать.
Спасибо вам за активность! Поддержите канал лайком и подписывайтесь, впереди ещё много захватывающих рассказов.
Если вам понравилась эта история, вам точно будут интересны и другие!