Для НОВЫХ читателей законченный любовный фэнтези роман "Девушка с проблемами на твою голову"
Продолжения через день
Скрывшись за углом, Ириска быстро нашла здание с кошечками (синее оно или нет — потом разберемся, когда будет время цвета выучить).
Кошечек было две: одна на вывеске — гибкая, как волна, с горящим взглядом. Вторая — толстая, ленивая — лежала на крыльце и дрыхла.
При виде Ириски толстая открыла один глаз, которым сверкнула почти так же, как ее нарисованная гибкая товарка, удивленно повела усами, но даже лапой не пошевелила. Лень.
Ириска подумал, что, если бы этот день ничем не отличался от предыдущих, она, пожалуй, тоже лежала сейчас после плотного завтрака на подушке (хозяин обычно против, но к этому часу его дома и след простыл). Эх, сейчас бы на подушечку, под солнышко, лучи которого сквозь шторы на подушечку падают. А не это вот все.
И тут она поняла, что опять проголодалась. Как ни странно, но высосав почти всю свою недельную норму кошачьей еды, кошка не наелась.
— Вам столик на одного? Есть прекрасное место у окна, — не успела Ириска, обогнув толстую кошку (чтобы не потревожить ее полуденный сон), открыть дверь, как перед ней возник юный представитель человеческого рода кожаных с длинными волосами, собранными в хвост. Тонкий, с изгибом. Как у гладкошёрстной кошки.
Заведение, быстро сориентировалась Ириска, пустовало. Белая фея еще не припорхнула.
— На двоих, — ответила она. — Лучше не у окна. В углу, — мало ли, хозяин пройтись захочет, увидит ее здесь. — И еды мне принесите. Побольше.
— С меню желаете сначала ознакомиться? — предложил официант.
Ириска тряхнула гривой.
— Некогда. Несите все, что есть.
Если юный представитель рода человеческого и удивился, то и хвостиком своим тонким не повел.
— Сию минуту.
Ждать, разумеется, пришлось куда больше минуты. Ириска успела умять весь хлеб, который ей принесли вместе со столовыми приборами, пользоваться которыми она не планировала. Феи так и не было. Несколько раз Ириска уточнила у официанта время — он принес ей какую-то кислую воду в плоской миске. Ириска ее вылакала, поморщилась и решила, что кошачья еда все же вкуснее.
— Пятнадцать минут первого, — сверившись с телефоном, ответил юный представитель, с усилием притягивая нижнюю челюсть обратно. — Может, вам водички принести? Это для рук было, — тихо промямлил он, чтобы не обидеть гостью.
— А давайте молока! — развалившись, приказным тоном ответила Ириска. Гулять, так гулять. — Молока для морды мне!
Постепенно тарелки с яствами стали заполнять стол. И запах от них исходил уже не такой отвратительный, как от кислой воды.
К тому моменту, как Ириска услышала: «Ого! Неплохо! Я тоже проголодалась. И как тебе местная кухня? Не то, что отбросами с человеческого стола питаться, верно?», бывшую кошку было едва видно из-за глубоких и плоских тарелок и вьющего над столом пара от горячих блюд.
Ириска подняла глаза и в скромной, но сияющей улыбкой киске-блондинке, едва узнала белую фею.
— И чего уставилась? — не переставая улыбаться, сказала фея. Для встречи с Ириской она сняла медицинскую форму, а точеную, с волнистыми изгибами, которые фея подчёркивала каждым движением, фигуру плотно облегал белый блестящий латексный костюм. Официант, не обративший и малейшего внимания на Ириску, вытаращился на фею, боясь моргнуть, чтобы за это время видение не исчезло. А вскоре к нему, торчащему соляным столбом в углу, присоединился еще один официант, повар, управляющий и старик-гардеробщик.
Фея грациозно стянула с шеи шарф, повела носиком, втягивая запахи, витавшие над столом, и хищно прищурилась, обнаружив среди Ирискиного застолья щучьи котлетки.
— Это, чур, мое! — не дожидаясь ответа, она вырвала тарелку с котлетками прямо из-под Ирискиного носа. Вилкой и ножиком фея пользоваться не стала. Схватила пышную ароматную котлетку в руку, провела по ней языком, слегка надкусила, обняв ее, как чехлом, бархатными в красной помаде губами. Краем глаза она уже по привычке наблюдала за реакцией мужчин.
Мужчины хором охнули.
Ириска восхищенно покачала головой. Вот это мастерство! Надо на хозяине потренироваться. А то он злой что-то сегодня.
— Так ты тоже кошка! — воскликнула Ириска. Это не вопрос. Утверждение. Таким великолепием, эгоизмом, уверенностью, что мир создан для нее, может обладать только настоящая кошка.
— Т-сс! — на секунду оторвавшись от щучьих котлеток, прошипела фея, но котлетки здесь готовили так отменно, что она почти мгновенно забыла про Ириску и, мурлыкая, продолжила трапезу.
Мужской хор слабо пискнул.
— Но.., — Ириска хотела сказать, что фея сама ее позвала. Для чего? Чтобы жрать ее котлеты? Но фея помахала лапкой в воздухе. Мол, не мешай.
Тут Ириска психанула. Вскочила, молнией дотянулась до феи — хотела по щекам когтями пройтись, но фея отреагировала не менее быстро и увернулась (котлетка, правда, на пол упала).
Увернулась, да не совсем. Клок волос у феи вырвать Ириска успела. И мечтала она об этом еще с тех пор, как фея перед хозяином хвостом мела.
С трофеем в кулаке Ириска, как ни в чем не бывало, вернулась на место. Фея долго и с явным сожалением смотрела на упавшую котлетку, пока ее поднимать не бросились, сбивая друг друга, оба официанта, повар, управляющий и старик-гардеробщик. Только когда в результате легкой драки котлетку разметали по всему кафе, фея с грустью отвернулась.
— А ведь по правилам пяти секунд, я могла ее спокойно съесть. Ну да ладно, — махнула она лапой и тут же забыла про котлетку и вырванный клок волос. — И давно ты стала человеком?
— А ты? — вопросом ответила Ириска. Она так просто с боевой тропы сходить не собиралась.
Но собеседницу Ириска своим тоном ничуть не смутила. Фея откинулась на стуле и задумчиво подняла глаза вверх.
— Дай подумать, — она стала загибать пальцы и перечислять. — Егор, Антуан, шеф, Ваня, опять шеф, Серж… Три года. Точно — три года, — удовлетворенно мурлыкнула она.
Ириска приуныла. Три года?! И она все еще человек. Значит ли это, что сделать ничего нельзя? Неужели придется приспосабливаться?
Тогда какого черта ее звала? Нет, рано отчаиваться.
— А много таких, как мы? И как ты вообще догадалась, что я кошка?
Фея недолго отвлеклась на драку: старик-гардеробщик оседлал управляющего и, напоминая отчего-то Чапаева, гнал того в бой на официантов. Повар потрусил на кухню за ножами.
— Ты — первая.
— Что? — Ириска не сразу поняла, что, увлеченная сражением, фея, тем не менее, вернулась к разговору.
— Ты первая кошка, которую я встретила с момента своего превращения. А узнала — потому что шефа своего прослушиваю.
— Зачем? — удивилась Ириска. Хотя ее-то какое дело, с другой стороны?
— Чтобы шантажировать, конечно. Как еще одинокой кошке выживать в мире людей? — и она лизнула лапку, которая еще пахла щучьей котлеткой.
Действительно. Ириска согласно кивнула. Без шантажа бедной кошке никак не справиться.
— То есть ты все слышала? — тем не менее, уточнила она. В глубине души она надеялась, что фея ее каким-то другим образом вычислила. С помощью кошачьей интуиции, например. Или кошачьего сердца.
— Именно, — фее пришлось спрятать ногу под стол — до нее докатился один из официантов в переставшей быть ослепительно чистой форме. В зубах у него была половина котлеты. — Если бы я раньше узнала, то уж, между нами, кошками, посоветовала держать рот на замке — людям доверять нельзя.
— Никому? — Ириска невольно покосилась за окно. Где-то там за поворотом ее ждал хозяин. И Аркадий, конечно.
— Никому, — отрезала фея. На этот раз ее голос прозвучал жестко. А в глазах сверкнула кошачья ярость. На мгновение. Было и пропало. И вновь ленивое обманчивое выражение сладкой безмятежности. Но Ириска-то знала — в любой момент фея пустит в ход свои наманикюренные когти с острыми пиками на конце, с прекрасной длиной для царапания разной степени тяжести. — Предупредить тебя я, конечно, не успела. Но на случай, если хватит ума сбежать до того, как шеф позовет санитаров из психушки, я написала записку и передала ее твоему сладкому. Кстати, — протянула она медовым голосом, — не против, если мы с ним познакомимся поближе? Мальчик он богатый. Я богатых люблю. И на мордочку ничего.
Ириска привстала, оперлась о стол, случайно попала лапой в миску со сметаной, но несмотря на несвойственную ей неуклюжесть, угрожающе зарычала. Хотя со стороны, наверное, смешно: вся в сметане и рычит.
— Нельзя! У него уже есть кошка!
— Ну нет, так нет, — спокойно пожала плечами фея. — Что ж мы не разбредемся по миру? Ты, кстати, как — хочешь обратно кошкой стать или человеком остаться?
Ириска, которая вернулась на место и начала слизывать сметану с руки, чтобы успокоить нервишки, замерла и вскинула на фею изумленный взгляд.
— А что? Можно обратно?
Их милую беседу прервал повар. Он перешагнул через все еще катающихся по полу официантов (управляющий и старик-гардеробщик, прижавшись спина к спине, отдыхали у барной стойки, а бармен, который единственный не участвовал в разборках, наливал им лечебной настойки, которую неподражаемо готовила его бабушка — вот это отступление получилось! Толстовское, можно сказать!) и подошел к столу, за которым завтракали кошечки. Ножи, прихваченные с кухни на всякий случай, он заткнул за пояс.
На Ириску повар внимания не обратил. Зато на фею смотрел так, как будто она минтай.
— Мария Андреевна, вам все нравится? Да если бы знал, что вы так рано сегодня, уж я бы расстарался!
К удивлению Ириски, и фея посмотрела на повара совсем не так, как на всех прочих котов… тьфу, мужчин. При виде него взгляд ее потеплел, а улыбка перестала быть невыносимо чаюющей (Ириске не терпелось научится улыбаться так же).
— Ну что ты, дорогой — твои щучьи котлетки были на высоте. Как всегда, — она грациозно поднялась со стула, приблизилась к повару (лет сорок ему, старик совсем. Не то, что хозяин) и поцеловала в горячие от долгового пребывания на кухне щеки. — Божественны!
«Эх», — разочарованно выдохнули администратор, старик-гардеробщик и официанты, которые хотели присоединиться к дегустации настойки, но получили от администратора по рукам.
— Стараюсь, Мария Андреевна. Они всегда вас ждут. Вот вы придете внезапно и удивитесь, — он пробормотал, теряясь, а на щеках и на лбу выступили красные пятна.
— Полно тебе, дорогой. Ты молодец. Как и всегда. А теперь ступай. Нам с подружкой поболтать надо наедине.
— Конечно, конечно, — смутился еще больше повар и попятился в сторону кухни.
Как только он ушел, Ириска спросила.
— Чего это ты его так привечаешь? Из-за котлеток что ли?
Фея презрительно смерила Ириску взглядом.
— Ты домашняя?
— Чего? — рядом с феей Ириска чувствовала себя туповатой.
— Дома, говорю, жила, до того, как человеком стать?
— Ну да, — подтвердила Ириска. И у нее возникла догадка. Не все так плохо с ее мозгами. — А ты…
— А я жила улице. Не поверишь, но кошкой я почему-то не особенно нравилась людям. Не вызывала умиления. Даже, когда котенком была. Никто в восторге от меня на мраморную говядину не раскошеливался. Кроме него, — и фея кивнула в сторону двери, за которой скрылся повар. — Я несколько месяцев при этом кафе обитала. В подвале. А он меня кормил. Два раза в день. Да повкуснее старался. Так что, если кто-то, — тут она зачем-то выразительно посмотрела на Ириску, — если кто-то его обидит, ему не жить. Обещаю.
— А как ты стала человеком? — Ириска решила вернуть разговор в полезное и безопасное русло. Она сразу почувствовала, что фея не врет. Точно убьет. Интересно, а сама Ириска за хозяина так сможет? Все-таки в отличие от повара хозяина почему-то жалко не было. Хотя кормил он ее в бытность кошки недурно.
— Меня сбила машина. Машина моего нынешнего шефа. Он то ли не заметил, то ли не захотел заметить. Я полуживая несколько часов валялась возле кустов, пока мой повар не закончил работу и не нашел меня там. Именно он и отнес меня в клинику.
— Где ты работаешь сейчас? — догадалась Ириска.
— Конечно. Она же напротив кафе. Отнес, заплатил за лечение, обещал утром вернуться и забрать. Но утром я проснулась человеком.
Что-то непонятное, незнакомое испытала Ириска в тот момент, когда фея произнесла последнюю фразу. Как будто ее к фее на короткий момент притянуло магнитом, и они стали как одна кошка.
Думали, как одна кошка, вместе боялись, изворачивались, испытывали страх, растерянность, злость.
И одна единственная мысль: делать дальше что?
«Делать дальше что?» — стучало в голове у Ириски с тех пор, как она поняла, что стала человеком.
— Делать дальше что? — первое, что я подумала, проснувшись к клетке. На счастье, в больнице при ветлечебнице кроме меня ночевала только глухая болонка. Она, кажется, даже не поняла, что произошло.
— А что произошло-то? — нетерпеливо перебила фею Ириска. Чувство единения прошло, но облегчение, что не одна она пережила весь ужас перевоплощения, вызывало к собеседнице что-то вроде симпатии.
Хотя Ириска и не забыла, как фея покушалась на хозяина.
Фея налила себе и Ириске молока из графина в бокалы, выпила свой залпом, неторопливо облизала белые усы.
— Утром, ранним утром после того, как меня сбили, я проснулась от того, что тело затекло, а пошевелиться ни задней, ни передней лапой не получилось. Я запаниковала, задергалась, закричала. Но никто меня не услышал. Глухая болонка даже ухом не повела. Дура. Зато мне удалось скинуть клетку со стола. Она упала, дверца открылась, и я оказалась на свободе. Какое-то время понадобилось, чтобы прийти в себя. Лапы занемели — жуть. Хорошо, хоть меня не в клетку для мышей засунули, а то бы вообще расплющило.
— Ты сразу поняла, что произошло?
— Нет, конечно. Сначала решила, что меня побрили — от этих врачей чего угодно можно ожидать! Но потом, когда встала, сообразила, что могу без проблем дверь лапой открыть, а не царапаться, биться головой и орать, как обычно. Вышла в коридор. Никого. Это я уже потом поняла, как мне повезло. В ту ночь дежурил Ромка. А он с полуночи до семи утра спит и на обходы не ходит. Сам мне хвастался, что шефа нашего за идиота держит. Поэтому никто и не заметил, как я по коридорам спокойно шлялась. Воду искала. И пожрать что-нибудь. Радовалась, что ничего не болит после вчерашнего.
— Нашла? — встряла Ириска.
— Я много чего нашла, — загадочно улыбнулась фея. — Халат медицинский, например. Мне без шерсти холодно стало. И, как ни странно, стыдно. Потом кухню — там и вода была, и куча всего разного в холодильнике. Меня, правда, после моего повара деликатесами не удивишь, но, чтобы голод утолить, сгодилось.
— А дальше?
— Вот именно. Эта мысль меня и захватила. Делать дальше что? Я стала такая огромная, что ни в одно подвальное одно не влезу. А питаться где? Я же тогда не знала, что мой повар девушек любит ничуть не меньше кошек. Надо было что-то придумать. И тут мне, конечно, опять повезло.
— Повезло?
— Ага. Я услышала звонок телефона, на который, к моему ужасу, ответили. Сначала хотела бежать. Все равно куда — хоть в подвал. Хоть на свалку. Но кошачья интуиция остановила. Я устроилась у двери, за которой шел разговор — но так, чтобы в любой момент деру дать. Говорил мужчина. Я скоро догадалась, что он разговаривает с женой. И противно так, сладенько — кисуней ее называет. Тьфу. Скажи, отвратительная привычка у людей своих баб кисами называть?
— И не говори, — быстро согласилась Ириска, с неудовольствием вспомнив баб своего хозяина. Хотя он их так и не называл.
— Но самое интересное случилось, когда он трубку положил. Оказалось, что за дверью он не один. Там еще баба какая-то притаилась. И не жена. Но ее он тоже кисуней называл. Кисуня, говорит, — фея изменила голос на противный, чтобы показать, как именно отвратительно говорил мужчина, — ты потерпи — я пока жене ничего о нас не могу сказать. Ветклиника на нее записана, сама понимаешь. Да и квартира.
— Ой, — Ириска махнула лапой. — Они всегда так говорят. Я столько сериалов на эту тему пересмотрела.
— А тут — бинго! Оказалось, так и есть. Как иначе ты думаешь, я устроилась?
— Шантаж, — одобрительно кивнула Ириска.
— Конечно, — улыбнулась фея. — Я подождала, пока его баба уйдет, зашла в кабинет и прямо сказала — так, мол, и так, не хочешь, чтобы твоя жена обо всем узнала, обеспечь мне крышу над головой и питание.
— Какая молодец, — восхитилась Ириска, призабыв, что недавно сделала тоже самое, и ей есть, чем гордиться. — А он что?
— Посмотри на меня? — фея откинула назад свою длинную белую шерсть на голове и соблазнительно улыбнулась. — Он сразу на меня запал. Я потом еще подсуетилась, чтобы он ту, другую бабу бросил, и на меня одну свои деньги тратил. Следующий раз будет внимательнее на дорогах. Никогда не знаешь, в кого превратится сбитая тобой кошка!
Девушки сыто помолчали. Еды на столе оставалось видимо-не видимо, но ни Ириска, ни фея уже не в силах были впихнуть в себя ни кусочка. Что они собаки какие-то прожорливые, что ли? Эти готовы лопать, пока не взорвутся. Фу, такими быть.
Кошки — существа благородные. Даже дворовая норму знает. За фигурой надо следить. А если увидите жирную кошку, знайте, что не кошка это вовсе. А собака какая-то! Собаки они…
— Эй! Эй, как там тебя! Ты что спать завалилась?
Ой, действительно. Ириска смущенно открыла по очереди оба глаза. Облизывала лапку и задремала. Даже ноги задние уже под себя уютно подобрала.
— Извини, — виновато улыбнулась Ириска.
Фея фыркнула.
— Мне-то все равно. На работу пора возвращаться. Успею сказать, что хотела — скажу. Не успею — твои проблемы.
Ириска резко опустила лапы вниз.
— Так ты еще не все сказала?!
Фея посмотрела на нее свысока, хотя роста они были одинакового, кошачьего.
— Неужели ты думаешь, что я сорвалась сюда ради того, чтобы поведать о своей жизни? Разумеется, нет. Исключительно из чувства кошачьего долга. Поскольку ты первая, превращенная, кого я встретила за эти годы, тебе расскажу, что знаю. И делай с этой информацией, что хочешь. Я-то больше надеюсь наших не встретить. Ты тоже, — фея сверкнула правым глазом, — не вздумай в нашу клинику нос совать.
— Это почему еще? — с вызовом ответила ей окончательно проснувшаяся Ириска.
— Конкуренции не люблю. Хотя какая ты мне конкурентка, — фея презрительно оглядела Ириску от ушек до пяточек. — И не скажешь, что домашняя. Лоска в тебе нет. Но все равно. Еще раз возле нашей клиники увижу, хозяина твоего отобью. Стоит мне когтем пошевелить — мой.
На этот раз Ириска подавила желание налететь на фею, сбить ее со стула и клубком покатиться в сторону выхода. Успеет еще. Если ничего толкового ей не скажет.
— Ладно. Договорились. Говори, что хотела.
Фея приняла хитрость Ириски как поражение и торжествующе высунула розовый язычок.
— Хорошо. Слушай. Случилось это три года назад. Я только-только в новой квартире обосновалась, работать при шефе начала. Есть, когда хочу и что хочу до отвала стала. Салоны красоты, маникюры, массажики, спа... Если ты понимаешь, конечно, о чем я говорю? Словом, жизнь наладилась. И тут в нашей клинике кота старого на операцию принесли. Я-то сразу поняла, что он не жилец. Но кто меня слушать будет? Я же кошка, а не врач. Засунули его в клетку, где меня еще недавно держали, дали успокоительных и по домам разошлись. А утром я раньше всех в клинику пришла. И тут кошачья интуиция мне говорит: иди, Маруся, в палату, глянь на бедолагу — как бы не подох. И вовремя, надо сказать, подоспела. Его дух как раз тело планировал покинуть. Кот уже на боку лежит, хвост в сторону, мелкая дрожь его бьет. А как я зашла, он вдруг замер, голову ко мне повернул и говорит…
— Ого! — не удержалась Ириска от комментария. — Ты понимаешь кошек? Я вроде нет.
— Не знаю, — пожала плечами фея. — Кроме этого кота больше не пробовала. Правда, при мне больше никто и не умирал. Короче, — фея недовольно заерзала. — мне уже пора. Доболталась, — и даже привстала.
— Да погоди ты! — схватила ее за рукав Ириска. — Что тебе кот сказал?
Фея выдернула руку, вильнула бедрами, и словно по команде из кухни выглянул влюбленный повар.
— Сказал на Алтай ехать. В село Александровка. Сказал, что там вроде человек живет. Который таким, как мы с тобой помогает. Или не помогает. Не разобрала. Он тихо говорил. Подыхал ведь. Запомнила только про Алтай и Александровку. И то не точно.
— А потом? — Ириска испугалась, что фея сейчас уйдет, а она так ничего и не выяснит.
— А потом он сдох. Мы вернули тело хозяйке. Она порыдала и ушла.
— Да я не о том, — нетерпеливо махнула лапой Ириска. — Ты же потом ты туда поехала? На Алтай этот?
Фея высоко подняла брови.
— Спятила? Променять эту жизнь на подвал? Вдруг бы этот человек меня обратно в кошку превратил? Да ни за что! Все, прощай. И помни — чтобы я тебя больше возле клиники не видела. Тут охочусь я!
С этими словами фея выгнула спину, повела плечами и улыбнулась. Повар, точно это был ему сигнал, вылетел из кухни, прытко преодолел путь до феи и галантно подал ей руку. Чуть помедлив, словно размышляя, стоит ли впустую расходовать свое обаяние, фея все же вложила изящную лапку в широкую мозолистую ладонь, встала и посмотрела на повара снизу вверх. Но так посмотрела, что рослый повар как будто уменьшился в размерах, съежился, задрожал.
— Спасибо, милый, все было очень вкусно, — нежно проворковала она, встала на цыпочки и коснулась губами воздуха возле щеки повара.
Ириска готова поклясться, что в том месте, куда пришелся ее воздушный поцелуй, разлетелись в разные стороны осколки салюта. А повар — повар-то! Он вдруг тоже расправил плечи и взмыл до потолка.
— Проводи меня до выхода, — на Ириску фея больше не смотрела. Она ловко просунула лапку под локоть повара и, покачивая бедрами, неторопливо пошла к выходу.
Глазами ее пожирали все присутствующие. Даже Ириска. Она впитывала повадки, походку, движения. Авось, пригодится.
Напряжение спало, когда фея в сопровождении повара покинула зал. Гардеробщик, который все это время держался по струнке, что делало его чуть моложе, потух и понуро поплелся к себе в гардероб. Официанты, стараясь не смотреть на управляющего, принялись натирать идеально чистые столовые приборы на пустующих столиках. Управляющий что-то сурово внушал бармену, потом подошел к официанту, который накрывал Ириске на стол и активно зашипел в самое ухо, указывая вытаращенными глазами на Ириску.
Ириска тоже встряхнулась. Надо что-то решать. Фее проще. Ее в человеческом обличии все любят, балуют. Все ею восхищаются. А Ириска? Хозяин ее терпеть не может. Аркадий? Этот ее в кошачьем обличие баловал, гладил, привечал. Кому она, Ириска, тут человеком нужна?
— Извините, мне надо закрыть кассу.
Официант, чуть более суровый, чем в начале Ирискиной трапезы, встал рядом, перекрывая Ириске выход.
— Хорошо, — кивнула она, попыталась обворожительно, не хуже феи улыбнуться, но на официанта это не произвело впечатления. Он продолжал живим забором стоять рядом. — Закрывайте, — потухнув, разрешила Ириска.
— Вы картой будете рассчитываться или наличными?
Карта, карта. Ириска похлопала себя по бокам, извлекла из правого кармана брюк карточку Аркадия.
— Это?
Официант расслабился, взял у Ириски карту, повертел в руках, повернулся к управляющему и кивнул — мол, «ок» все.
— Сию минуту, — официант, пятясь, отошел к барной стойке, взял какую-то коробку, папку и вернулся к Ириске. — С вас двести пять тысяч рублей семьдесят копеек. Не волнуйтесь, чаевые уже включены, — поспешно добавил он, неверно истолковав Ирискину задумчивость.
Ехать или не ехать?
— А где находится Алтай? — вдруг спросила она, встрепенувшись.
— Алтай? — растерялся официант, чьи мысли были полностью заняты расчетом за самый необычный завтрак за все время его работы в этом заведении. — Там, — он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. — Наверное, там.
— А-а-а, — кивнула Ириска. — Ну хорошо тогда. Вы все? Посчитали.
— Нужно еще пин-код ввести, — напомнил официант.
Услышав незнакомое слово, Ириска очнулась и почесала лапой за ухом.
— Пин-код? Что это?
— Цифры такие, — вновь заволновался официант. — Чтобы деньги с карты списать. Здесь нужно набрать цифры пин-кода.
Цифры. Да, точно, Аркадий называл какие-то цифры.
— Давай я назову твои цифры, а ты наберешь, — предложила Ириска и снова попыталась изобразить улыбку феи. Но эффекта, подобного тому, какой производила кошка из ветклиники, опять не получилось. Зато, когда деньги благополучно списались с карты, официант повеселел и вытер капельки пота со лба.
— Вам еду упаковать? — он кивнул на заваленный блюдами стол. Сколько киски не старались, не съели даже четверти.
— Ой, да, давайте, — обрадовалась Ириска. — Мальчиков угощу. Голодные, небось.
Выходя из кафе, нагруженная бумажными пакетами с контейнерами, Ириска думала, как дотащит все это до машины. К счастью, далеко тащить не пришлось.
Не успела дверь за ней закрыться, как она увидела сначала Аркадия, а потом и хозяина. Ириска поставила пакеты у ног, наклонила голову набок и залюбовалась. Красиво бегут. Быстро. Так быстро, как будто гонится за ними кто. А, может, правда? Гонится?
— Как думаешь, может, пора и мне линять? — спросила Ириска у толстой кошки, которая все так же невозмутимо грелась на солнышке. Вдруг повезет, и она ответит человеческим голосом? Ведь только человеческую речь Ириска теперь и понимала.
Но кошка, с интересном уставилась на пакет с рыбой, которой как волшебству оказался перед самой ее мордой — даже вставать не надо. Потеряв кошачий дар речи, она беззвучно открывала рот и плотоядно вращала глазами.
