Почему 29–30 апреля 1945-го в прусской столице опять гремели взрывы
Эту историю мне рассказал Авенир Овсянов – военный инженер и, пожалуй, самый известный калининградский краевед.
Итак, в конце апреля сорок пятого, через пару недель после штурма, вокруг Кёнигсберга появились щиты с надписями: «Въезд в город запрещён! Возможен взрыв фугасов!» И предупреждения оказались отнюдь не напрасными. 29–30 апреля 1945-го в прусской столице действительно опять то тут, то там гремели взрывы.
Много лет спустя узнав об этом эпизоде, полковник Овсянов задался вопросом: почему фугасы взрывались именно 29–30 апреля? И откуда такая точность предсказания взрывов?
Первый шаг к разгадке был сделан в 2005 году. Из Орла былой курсант Калининградского военного инженерного училища Василий Васильев прислал в подарок своему бывшему преподавателю Овсянову каталог «Минно-подрывные средства противника», изданный в 1943-м. Авенир Петрович сразу увлечённо погрузился в изучение раритета. И среди прочего обнаружил там описание германского часового 21-суточного взрывателя замедленного действия I-Feder-504.
21-суточный взрыватель? Если из 29–30 апреля вычесть 21 день, получается 8–9 апреля. То есть как раз те числа, когда немцам в Кёнигсберге стало ясно, что они проиграли. И при этом у них ещё была возможность установить по городу взрывоопасные сюрпризы.
– Конечно, совпадение по времени срабатывания ещё не означало, что применялись эти взрыватели, – вспоминал Овсянов. – Однако уже в следующем году удалось подтвердить их использование в Восточной Пруссии. В районе Мамоново, в режимной зоне государственной границы, руководимая мной группа искателей проверяла поисковую версию. Тогда и был случайно найден фрагмент I-Feder-504 (часовой механизм с частью ударного).
На основании конструктивной схемы из упомянутого каталога Авенир Петрович изготовил муляж взрывателя, точно соответствующий виду и габаритам. Но и после этого у него оставались сомнения в том, что именно такие механизмы срабатывали в Кёнигсберге через три недели после штурма.
В том, что 29–30 апреля 1945-го в прусской столице «действовали» именно I-Feder-504, окончательно и бесповоротно он убедился благодаря Центральному архиву Министерства обороны. Во время работы в архиве Овсянову попался старый снимок одного из фугасов, разминированных в Кёнигсберге. И там был запечатлён… тот самый взрыватель!
Так была разгадана ещё одна тайна, связанная со штурмом Кёнигсберга.
А между тем всего через день после «прощальной гастроли» немецких сапёров в городе снова было шумно. Вот как вспоминал об этом почётный гражданин Калининграда Пётр Чагин.
После штурма в Кёнигсберге мало-помалу налаживалась мирная жизнь. Руководили процессом центральное управление военного коменданта и подчинённые ему восемь районных комендатур. Чагин был тогда помощником коменданта по патрульно-постовой службе комендатуры № 4 (на территории нынешнего Московского района).
– Отгремели бои в Кёнигсберге, однако война продолжалась, – рассказывал Пётр Афанасьевич. – И вот в конце апреля начался штурм Берлина. Все мы с нетерпением ждали каждой сводки Совинформбюро, надеясь услышать, что столица Германии взята.
И вдруг рано утром 2 мая в Кёнигсберге началась стрельба. Разумеется, возник переполох. А оказалось, что канонаду устроили дежурные и караульные службы. Они раньше всех узнали о капитуляции берлинского гарнизона. И ничто не могло удержать их от того, чтобы салютом из личного оружия выразить свою радость: пал Берлин!..
А вот немецкое население, как позже выяснилось, услышав пальбу, решило, что вермахт отбивает Кёнигсберг. И многие обрадовались. Когда же разобрались, что к чему, то, по словам Чагина, не могли скрыть своего разочарования…
Владислав Ржевский,
автор канала «Калининградская Пруссия»
Смотрите также: