— Алина, клянусь, я не брал ничего! Слово даю! Веришь мне? Я не вор! Просто… дурак я, что не послушал тебя. Подумал, может, пожалеют, пару монет бросят. А они…
Алина махнула рукой и, сквозь слёзы, выдавила:
— Какая теперь разница, Лёнька… Меня уволили. Всё, нет у меня больше работы. Но я знаю — ты не виноват. Просто это уже ничего не изменит…
Алина металась по залу, как на иголках, стараясь успеть всё, что приказывал старший менеджер, наряду с другими сотрудницами. Хоть её и взяли всего лишь посудомойкой в этот ресторан, но сегодня был особенный день — важный ужин, и персонал задействовали весь, от шеф-повара до уборщиц. Говорили, что приедет самый влиятельный и обеспеченный бизнесмен города со своим правой рукой. Все старались не дышать лишний раз — никому не хотелось попасть под горячую руку.
Все знали, что Николай Сергеевич Крутов — в прошлом человек из тени, с жёстким нравом и непреклонной репутацией. Его побаивались даже самые смелые. А его заместитель, Артём Владиславович Крайнов, был наглый до безобразия. Молодой, самоуверенный, с таким взглядом, будто на всех смотрит свысока. Мог унизить словом, не задумываясь. В общем, гости — не подарок. Директор ресторана изводился от нервов, в тысячный раз повторяя, что надо только кивать, улыбаться и исполнять любое, даже самое абсурдное желание господ.
Алина как раз пробегала мимо чёрного входа, когда заметила в окне знакомое лицо. Это был Лёнька — тот самый мальчишка, которого она уже не раз тайком пускала погреться и подкормиться. На улице — холод собачий, ветер хлестал по лицу, а Лёнька стоял, дрожа от мороза. Вид у него был жалкий, руки посинели, на лице — мольба.
Сердце Алины сжалось. Сейчас явно был не лучший момент, но как она могла пройти мимо? Кто, если не она? Никто ему не поможет. Она огляделась — вроде никого рядом — и быстро повернула ключ в замке. Поманила мальчишку за собой.
В подсобке усадила его на мешки с мукой, принесла тарелку с картошкой и сочной отбивной. Поставила чашку горячего чая и булочку, только что из печи. Шёпотом зашептала:
— Лёнь, поешь быстренько и уходи тихонько, ладно? Чтоб тебя никто не заметил. Сегодня сам Крутов приезжает, тут все на ушах. Переполох страшный, не до тебя сейчас. Жди меня потом в парке, я тебе еды вынесу. Сегодня останется много — деликатесов наберу. Договорились?
Потрепала мальчишку по взъерошенной, давно нестриженной голове — и рванула обратно. Из зала уже доносился недовольный крик:
— Алина! Ты где шляешься?! Может, тебе за смертью сходить?! Всё горит, а тебя не дозваться!
Алина уже целый год работала в ресторане. За это время она прикипела к Лёньке душой. Мальцу было всего девять, и он не раз сбегал из интерната. Бродяжничал, крутился возле кафе, просил мелочь. Алине было ужасно жаль ребёнка. Его мать спилась, отчим бил до синяков. Потом его забрали органы опеки, но в приюте оказалось не лучше. Лёнька рассказывал, как его там наказывали, запирали в кладовке, издевались, заставляли пить какую-то отраву, чтобы посмеяться. Его потом рвало несколько дней — едва не умер. Ночевал с бомжами на теплотрассах — воняло, но хоть не били. Вот он и сбегал.
Алина бы с радостью забрала его к себе, только некуда — жила в тесной съёмной комнатке. Хозяйка была та ещё стерва: подозревала, что молодая девушка водит мужиков, и с проверками приходила часто. Вот Алина и прятала Лёньку по-тихому. В подсобке кормила, давала погреться, иногда брала домой — помыться и поспать нормально. Одежду покупала, обувь. А сейчас ведь только начало зимы — у него ни куртки, ни ботинок…
И вот, наконец, настал тот самый момент — важные гости прибыли. Перед рестораном выстроился целый кортеж дорогущих автомобилей. Официанты метались, как на пожаре, услужливо наклоняясь перед богачами, которые вальяжно расселись за столами, неторопливо потягивали вино и закусывали изысканными блюдами. Алина едва поспевала за шквалом грязной посуды — две посудомоечные машины гудели без перерыва, и она ещё мыла вручную. Полный завал. И вдруг — в зале вспыхнул переполох. Раздались крики, ругань… и среди этого гама Алина услышала знакомый детский голос:
— Это не я! Я ничего не крал! Пожалуйста, отпустите меня!
У неё в груди всё оборвалось. Руки ослабли, и дорогая салатница выскользнула и с грохотом разбилась об пол. Алина бросилась к двери и выглянула в зал. Там выстроили всех официантов — те выворачивали сумки и карманы. А Лёньку кто-то держал за ухо, так сильно, что казалось, ещё чуть-чуть — и оторвут. Мальчишка скулил и плакал от боли. Алина, не помня себя, кинулась к нему, обняла и заслонила собой. Глядя на одного из влиятельных гостей, она с отчаянием выпалила:
— Что происходит? Зачем вы его мучаете? Он просто ребёнок! Голодный, несчастный! Он не вор, я ручаюсь за него!
Мужчина смерил её холодным, презрительным взглядом и рявкнул:
— Пропало моё портмоне! Внутри, помимо денег, была крайне важная вещь. Все видели, как этот оборванец крутился здесь с самого начала! Кто знает, может это он и стащил! А ты кто такая, чтобы вступаться за бомжа?
Алина вся вспыхнула и, дрожащим голосом, заговорила торопливо:
— Я… Алина. Работаю тут уже год, посудомойкой. Он не крал бы ничего, ни за что! Я его знаю! — и, склонившись к мальчику, быстро прошептала: — Беги! Иначе нам обоим конец!
Повторять не пришлось — Лёнька рванул прочь, как ветер. А вот Алине досталось сполна. На неё обрушился настоящий шквал: обзывали, проверяли её личные вещи, и в итоге — выгнали, как последнюю преступницу. Директор орал так, что на шее у него вздулись жилы:
— Что ты тут устроила, а? Приют для бродяг? Кто ты вообще такая?! Проваливай! Чтобы духу твоего тут не было! Позорище на весь город! Кто он тебе, этот оборванец? Признавайся, вместе с ним затеяла всё?!
Алина рыдала, задыхаясь от обиды:
— Никто он мне… Просто голодный, бедный ребёнок. Мне его жаль. Он не вор! Я ничего не затевала! Не выгоняйте, умоляю… У меня отец болеет, я деньги каждый рубль считаю!
Но директору нужно было срочно найти виноватого, чтобы затушить скандал и сохранить лицо перед важными гостями. И жертва была найдена — Алина.
Она вышла из ресторана и побрела в никуда. Не чувствовала ни холода, ни колючего ветра, только в глазах всё плыло от слёз. Вдруг из темноты к ней подбежал Лёнька. Он заглядывал ей в лицо, сбивчиво шептал:
— Алина, клянусь, я не брал ничего! Слово даю! Веришь мне? Я не вор! Просто… дурак я, что не послушал тебя. Подумал, может, пожалеют, пару монет бросят. А они…
Алина махнула рукой и, сквозь слёзы, выдавила:
— Какая теперь разница, Лёнька… Меня уволили. Всё, нет у меня больше работы. Но я знаю — ты не виноват. Просто это уже ничего не изменит…
Дома она рухнула на диван и снова зарыдала. Слёзы катились по щекам, а в голове вертелась вся её жизнь — как будто прокручивалась плёнка, сцена за сценой…
Алина выросла в деревне. Мать была простой дояркой, отец — комбайнёром. Всё как у всех: огород, скотина, заботы по хозяйству. Тихая, спокойная девочка, Алина всегда помогала родителям, не выделялась, но одно в ней с детства было особенно ярким — непереносимость лжи и жгучее чувство справедливости. Она не могла закрыть глаза на несправедливость, даже если ей самой было хуже от этого.
Годы тяжёлого труда и постоянной усталости подорвали здоровье матери. А отец… всё чаще стал прикладываться к бутылке. В доме нередко вспыхивали ссоры, громкие, мучительные, но в деревне на такое редко обращают внимание — «всякое бывает». Когда Алине исполнилось четырнадцать, мама умерла. Прямо на огороде. Инсульт. Без предупреждения, без шансов.
Девочка рыдала навзрыд, виня отца во всём — в том, что мало помогал, в том, что портил маме жизнь, что не уберёг. Иван после смерти жены стал совсем другим — замкнулся, ушёл в себя, но пить не бросил. Наоборот, стал пить ещё больше. Каждый вечер приползал домой еле живой, а Алине приходилось стаскивать с него грязную одежду, уговаривать лечь спать, лишь бы не начал буянить. А утром — злой, похмельный, требовал деньги на новую дозу. Девочка прятала всё, что могла, умоляла его остановиться, пыталась достучаться… Но отец словно не слышал.
Через полгода случилось непоправимое: Иван, пьяный, выехал на комбайне и на просёлочной дороге врезался в зерновоз. Врачи поставили диагноз — полный паралич. С тех пор он оказался прикован к инвалидной коляске. Только тогда до него по-настоящему дошло, что он натворил и как разрушил жизнь себе и своей дочери.
Алина повзрослела за тот год на целое десятилетие. Отца она, конечно, не бросила — вставала с первыми петухами, справлялась с хозяйством, ухаживала за ним, а потом мчалась в школу. На уроках засыпала прямо на парте. Учителя её жалели, понимали, что девочке выпал непосильный груз. Но простить отца она так и не смогла. Разговаривала с ним холодно, в глаза не смотрела — в душе она была уверена: если бы не его пьянство, ничего бы не случилось.
Сразу после школы Алина решила уехать в город на заработки. Операция отцу была жизненно необходима — врачи предупреждали, что без вмешательства он может больше не подняться с кровати. Но где взять такие деньги? Тогда она уговорила тётю Нину присмотреть за отцом, а сама отправилась в столицу.
Без образования и опыта её, конечно, никуда не хотели брать. Чудом удалось устроиться посудомойщицей в один из ресторанов. Работа — адская: по двенадцать часов на ногах, постоянная суета, но платили прилично. Алина сняла скромную комнату на окраине — тесную, но чистую. Хозяйка, правда, досталась с замашками контролёра — вечно что-то вынюхивала.
Прошло несколько месяцев. Алина практически всю зарплату откладывала — на операцию для отца. Себе оставляла сущие крохи. При этом выглядела она необычно: большие карие глаза с густыми ресницами, смуглая кожа и длинные волосы, спадающие волной до пояса. На улице мужчины оборачивались ей вслед, словно зачарованные.
В один из выходных она гуляла по скверу, когда какой-то молодой лихач на дорогом авто едва не сбил её прямо на тротуаре. Алина отпрыгнула в сторону, испуганно замерев. Из машины выскочил парень, на вид — ровесник, красивый, спортивный, растерянно заговорил:
— Девушка, простите! Я только недавно права получил, машину папа подарил… Давайте я вас угощу кофе? Здесь недалеко, уютное место есть.
Алина с недоверием посмотрела на него, но всё же согласилась. Так и закружился у них роман — бурный, страстный, с охапками роз и поцелуями до утра. Кирилл был щедрым, обходительным, и Алина быстро влюбилась по уши. Она обижалась, когда он пропадал на несколько дней, но прощала всё. Ей казалось, что нашла своё счастье.
А потом случилось то, что перевернуло её жизнь. Через пару месяцев Алина узнала, что беременна. Сообщила об этом Кириллу, полная надежд. Он приехал через десять минут… и вместо радости взорвался:
— Ты с ума сошла? О таблетках не слышала? Вот тебе деньги — делай аборт и забудь, что я вообще существую!
Алина в слезах шептала:
— Кирилл, ну зачем так? Я люблю тебя… Думала, мы поженимся, может, у нас будет сын… Или дочка…
Он рассмеялся прямо ей в лицо:
— Ты? Сын прокурора и посудомойка? Ты серьёзно? Расслабься, поиграли — и хватит. Этих денег тебе хватит на «всё решить». И номер мой удали. Навсегда.
Он развернулся и уехал, даже не обернувшись. Алина осталась на скамейке — сидела до самой ночи, не в силах пошевелиться. Казалось, её раздавили и выбросили как мусор. Она ругала себя:
«Как я могла быть такой дурой? Деревенская наивная идиотка! Влюбилась, как школьница. А девчонки в ресторане ведь предупреждали — не ровня он тебе!»
На фоне стресса через неделю у Алины случился выкидыш. Из больницы она возвращалась, как в тумане. Всё внутри было мёртвым, как будто сердце кто-то выжег. Тогда она дала себе слово: никогда больше никому не доверять, никого не подпускать близко.
Единственным, к кому она ещё испытывала тёплые чувства, был Лёнька. Этот бедный, голодный мальчишка будто пробуждал в ней всё живое. Он смотрел на неё с такой надеждой, что Алина не могла устоять — душа её откликалась.
После увольнения она кинулась искать новую работу. Но вакансии с нужной оплатой попадались редко. Алина паниковала: скоро платить за жильё, в холодильнике пусто, а отцу она в этом месяце так и не отправила ни копейки…
Однажды вечером в дверь раздался звонок. Алина открыла и замерла: на пороге стоял тот самый олигарх Крутов — из-за него её выгнали из ресторана! У неё похолодело в груди, она вжалась в стену, сердце забилось как бешеное.
«Раз он меня и тут нашёл — добра точно не жди», — пронеслось в голове.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории.