Общие замечания
Считается едва ли не общепринятым, что родоначальником современной философии, если брать её в противовес античной и средневековой, выступает Рене Декарт (1596-1650).
Конечно, сразу возникает вопрос: как же так, «современная» и Декарт? За окном двадцать первый век, а Декарт жил в семнадцатом! Как хоть какая-то деятельность столь почтенного возраста может влиять на нас, таких прогрессивных и развитых?
Представьте себе, может!
Успех современной цивилизации, её достижения в области науки и техники, не всегда положительные, — все они обеспечены так называемым научно-техническим прогрессом. Прогресс, как помним, — это процесс постепенного усложнения чего бы то ни было. Однако любой процесс, или продвижение к цели, когда-то начинается.
Так случилось, что серьёзную службу началу научно-технического прогресса сослужила так называемая Научная революция семнадцатого века. В целом она заключалась в переориентации с религии и веры на науку и разум. И, мало того, в науках стали господствовать эксперимент и наблюдение, а не умозрение и размышление.
Ключевую же роль в этом повороте суждено было сыграть работе, которая кратко называется «Размышление о методе», а более полно — «Рассуждение о методе для хорошего направления разума и отыскания истины в науках». После некоторых колебаний Декарт опубликовал её в тысяча шестьсот тридцать седьмом году.
Вот об этой работе, в ценности которой сомневался даже автор и которая в итоге повлияла, по сути, на всё развитие современной цивилизации, пойдёт речь в данной статье.
Но сначала надо рассказать, какова....
Структура трактата
включает шесть частей, в каждой из которых последовательно затрагиваются следующие темы:
- соображения, касающиеся наук
- основные правила метода
- несколько правил морали, извлеченных из этого метода
- доводы, доказывающие существование бога и бессмертие души, или основания метафизики
- порядок физических вопросов, выводящий на понимание всего, что касается природных явлений и процессов
- что необходимо, чтобы продвинуться вперёд в исследовании природы
Здесь же уместно было бы порассуждать о специфике изложения Декартом своих мыслей. В частности, речь ведётся от первого лица, насыщена биографическими сведениями, влияющими на ход исследований и оформление их результатов.
Однако подробно на этом вопросе останавливаться смысла нет, его обсуждение завело бы слишком далеко в сторону от идей самого Декарта. Следует лишь отметить, что трактат выполнялся по правилам барочной литературы. В нём нельзя было, подобно нынешним текстам, сосредоточиться на сухом изложении итогов проведённой «исследовательской работы».
Герой произведения, а о том что автор-рассказчик именно герой говорить можно вполне уверенно, совсем как Гамлет или Ричард Третий терзается страстями и борется с судьбой. Только страсти у него познавательные, а судьба исследовательская. Но перипетии вполне себе драматические: и власть авторитетов в детстве и юношестве, и вызов им, и скитания в поиске истины, и, наконец, обретение света истины в итоге.
Конечно, в отличие от шекспировских трагедий, трактат Декарта имеет счастливый конец. Так что он скорее походит на комедию. Странно было бы проводить аналогию между «Сном в летнюю ночь» и «Рассуждением о методе», всё-таки последний — серьёзная книга! Однако для тех времён, думается, такое разделение оказалось бы неочевидно.
Трактат Декарта наполнен юмором, образными сравнениями и монологами. Стать совсем барочным романом или пьесой ему не позволяет отсутствие ярких антагонистов. Хотя и они разумеются в лице «наставников», «учителей» и «научных оппонентов». Главный же «враг» в работе редко называется по имени. И это, понятное дело, Аристотель и его последователи.
Коварный враг, между прочим! Из-за происков его приспешников герою трактата пришлось в шестой части пересматривать некоторые итоги исследования и даже сомневаться в целесообразности публикации текста. Чем не интрига? К счастью, момент слабости миновал, а трактат увидел свет. Добро, стало быть, восторжествовало. Всё по канонам искусства того времени.
Ведь как иначе удалось бы понять...
Главные положения трактата
О науке и научных знаниях
Декарт начал с прояснения здравомыслия. Он полагал, что здравомыслие распределено справедливо, и каждый считает себя наделенным им в какой-то мере. Способность правильно рассуждать одинакова у всех, хотя мнения различаются из-за разных путей мышления. Между тем важно не только иметь ум, но и хорошо его применять.
Исходя из показаний личного опыта, Декарт не считал свой ум совершенным и стремился к самосовершенствованию. Он разработал метод, который помог, как он полагал, улучшать знания. И, хотя метод мог быть вполне ошибочным, но надежда на успех наполнила сердце создателя.
Метод требовался как минимум по трём причинам:
- Увлечённый науками с детства, Декарт разочаровался в них после окончания школы.
- Пришло осознание, что в науках нет ясного и надежного знания.
- Научные упражнения хороши сами по себе, но не достаточны для достижения истины.
Критике подверглись практически все разделы знаний той эпохи. Так, языкознание, история и литература, полагал Декарт, не давали полного понимания и могли даже вводить в заблуждение. При этом красноречие и поэзия отмечены отдельно, пусть достижения в них не связаны с результатами учения.
Под вопрос попала математика и нравственные учения. Первая как будто достоверна, пусть в те времена не виделось истинного для неё применения. Сочинения же древних мудрецов о нравственности смотрелись поверхностными и не научающими распознавать добродетели.
Под огонь критики попали богословие и философия. Хотя тут Декарт оговорился, что просто не осмеливается подвергать первое сомнению. Фигура умолчания явно свидетельствовала о причинах такого отношения, как и о критике богословского догматизма. А вот философия казалась Декарту попросту чрезмерно сложной и спорной, и он не считал себя способным достичь в ней большего успеха на старых основаниях.
В итоге проделанных первоначальных изысканий был сделан вывод, что отнюдь не изучение внешнего мира способно привести к истине. Следовало отвернуться от этого объекта и обратить внимание на познание самого себя. Так было бы лучше, полагал Декарт, нежели бы он по совету некоторых мудрецов читал «книгу природы» или, хуже того, погрузился в пыльные трактаты прошлого.
Именно обращение к самопознанию дало шанс узнать кое-что...
О правилах нового метода
Путь к желанной цели лёгким не был. Пришлось осветить принципы творения, различить человеческие творения и все прочие. Одними из ключевых были отмечены цивилизация и законы, при которых мудрые установления и истинная религия способны помочь общественному развитию и совершенствованию людей.
По форме то же, хотя по содержанию весьма отлично, оказалось важно что-то сделать с науками и их переустройством. Конечно, рваться в реформаторы Декарт не спешил. Он вообще не стремился к переустройству общества. А вот преобразование своих мыслей виделось вполне достижимой целью.
Анализ типа умов, привычек в убеждениях и их связи с большинством или меньшинством сторонников заложило фундамент под утверждение, что лишь наука и научное познание вполне свободны от пагубных влияний ложных верований и власти толпы.
Однако изучение логики и математики, соотношение принципов разумного рассуждения с возможностями анализа и алгебраических выражений, которые запутанны и противоречивы, привело к мысли о необходимости разработки особого метода. Декарт искренне полагал, что четыре простые правила такого метода помогут:
- Ко всему подходить с сомнением, не принимая того, что не признано с очевидностью.
- Трудные места делить на части для лучшего их прояснения.
- Выстраивать мысли в определенном порядке, начиная с простейшей и двигаясь последовательно.
- Выполнять перечни и обзоры для уверенности в полноте полученного результата, чтобы повторить процедуру в случае необходимости.
Выбранный путь не сразу привёл к цели. Посчитав, что простейшее и легко познаваемое коренится в математике, ибо она дает точные и очевидные соображения, с неё Декарт и начал. Это позволило добиться успехов в геометрии и алгебре. Но цель оставалась ещё далека, хотя принципиальную возможность быть уверенным в использовании собственного разума Декарт получил.
Спешки с пересмотром наук следовало избежать, так что Декарт отправился в странствия. Потраченное на них время позволило сравнить нравы отдельных народов, гарантируя также достижение зрелости и накопление опыта для размышлений.
Задержки в пути не дали плодов в отношении главного дела, зато помогли сделать несколько выводов...
О правилах морали в связи с применяемым методом
Прежде всего Декарт обнаружил, что каждому человеку разумнее повиноваться законам и обычаям той страны, в которой он проживает. Не нужно следовать крайним мнениям, а соблюдать умеренность, обращая внимание на поступки, а не на слова.
При совершении поступка важно оставаться твердым и решительным, следовать даже сомнительным мнениям, если они кажутся правильными, и избегать колебаний и угрызений совести. Только тогда достигается победа над собой и своими страстями.
Хорошо стремиться побеждать себя, а не судьбу, изменять свои желания, а не порядок мира. Лучше поскорее привыкнуть к мысли, что в нашей власти только наши мысли и отказаться от неоправданных притязаний.
Простые истины помогают определиться с занятиями, в которых лучше посвятить жизнь совершенствованию разума, постоянно продолжать обучение и проверять мнения других. Только тогда открывается путь, ведущий к приобретению всех доступных благ
Не менее благотворно сочетать путешествия и размышления. Именно так можно лучше понять людей и их убеждения. Становится проще размышлять о сомнительных положениях и искоренять заблуждения, достигать уверенности, а не оставаться в нерешительности.
В итоге, признаётся Декарт, были разрушены его мнения, которые он считал плохо обоснованными. Совершённые же наблюдения и приобретённый опыт легли в основу более надежных.
И при всём при этом продолжались упражнения в принятом методе. Они занимали по несколько часов ежедневно. Метод прикладывался к трудным проблемам математики и других наук.
Так прошло целых девять лет!
Только тогда забрезжила мысль об основаниях новой философии, более достоверных, чем общепринятые. Смешно сказать, но распространились слухи о том, что Декарт уже добился успеха. Сам же он плоды своих дел так радужно не воспринимал.
Однако делать было нечего — пришлось соответствовать. Он уединился в стране, где «продолжительная война породила мирные порядки» (в Нидерландах), и посчитал, что жизнь в толпе деятельного народа почти «как в пустыне» даст ему все возможности добиться желаемого результата.
Следующая часть помогает обрести представление...
О новых основаниях метафизики
Декарт начал рассуждать с целью отбросить всё сомнительное и искать несомненное. Он допустил, что чувства могут обманывать; нет ничего, что было бы таким, каким оно нам представляется.
Однако не только чувства, но и их обуздание силами науки способно вести к ошибкам! Обмануться можно даже в такой точной науке, как геометрия. Что уж говорить об остальных!
И вот, когда надежда почти оставила Декарта, а все истины, считавшиеся твёрдыми, рассыпались в прах, он всё-таки набрёл на одно убеждение, сомнение в котором не разрушало его до конца:
Я мыслю, следовательно, я существую
Вот оно, то положение, тот исток, от которого могло начинаться прочное знание, даже если самого мира вместе со всей математикой на самом деле не существовало. Ведь даже если чувства обманывают, а истины математики просто внушены, то должен же быть тот, кого обманывают! А его без проблеска мысли и центра мышления — «мыслящего я» — также быть не может.
Остальное выглядело проще. Есть мыслящий, сомневающийся в своём существовании, и есть существование, подтверждённое возникшим сомнением. Это и есть первый несомненный метафизический принцип.
Наличие сомневающегося ума подтверждает и его вместилище — душу. В качестве таковой она отлична от тела и легче познаваема, не зависит от тела и продолжает существовать даже без него.
Декарт далее предположил, что наличие сомнений и вообще несовершенство само по себе указывает на свою противоположность, то есть возможное совершенство. Между тем, всё, что можно ясно и отчётливо мыслить, — истинно.
Несмотря на всё несовершенство мира и человека, которые всё же дают представление о совершенстве, должен быть тот, кто более совершенен и вложил подобную идею в несовершенный человеческий разум.
Так Декарт пришёл к мысли о Боге, который в противоположность конечному смертному миру, вмещающему человека с ограниченным знанием, должен быть бесконечным, вечным и всеведущим.
Получилось, что Бог:
- совершенен;
- не может иметь сомнений и непостоянства.
Доказательство бытия Бога можно было сравнить с геометрическими доказательствами, ибо оно оказывалось столь же достоверно. Однако обнаружились и трудности в познании Бога. Люди склонны рассматривать всё через воображение, а то не может убедить в чём-либо без вмешательства разума. Получался замкнутый круг, из которого так просто было не выбраться. Вероятно, людям, не убеждённым в существовании Бога, стоило бы задуматься о менее достоверных вещах.
Вместе с тем достигался ещё один важный вывод. Моральная уверенность в подлинности вещей не исключала в них метафизической неуверенности. Во сне воображение рисовало другое тело и звезды, что не означало их реальности, хотя мысли во сне могли быть столь же живыми и выразительными, как и наяву.
Виделась необходимой внешняя инстанция, способная прояснить ситуацию. Поэтому правило ясности, обеспечивающее истину, справедливо только благодаря существованию Бога.
Иначе говоря, идеи и понятия, происходящие от Бога, не могли быть ложными в своей ясности. Ведь ложь и несовершенство не происходили от Бога, а истина и совершенство — от небытия.
Тем самым прояснялось, что сновидения не заставляли сомневаться в истине мыслей наяву. Отчетливые мысли во сне могли быть верными, как и наяву. Однако обман снов не вызывал сомнений в истине.
Декарт видел, что разум требует обоснованности представлений. Это указывало, что во время бодрствования больше правды в мыслях, чем во время сна. Однако разум не требовал, чтобы всё видимое или воображаемое оказывалось истинным, указывая на выбор оснований для того.
Прояснение оснований метафизики помогает уточнить всё...
О порядке вопросов о природе
Формулировка первого принципа дала шанс представить цепь истин, выведенных из него. При этом Декарт стремился избежать мелких споров с учёными, предпочитая разбирать общие вопросы. Он допустил, что нашёл средства для решения философских трудностей и одновременно открыл особые законы природы.
При этом в трактат включалось только то, что считалось известным о природе материальных вещей. Декарт описал природу света, специфику небесных тел, таких как Солнце и звёзды, планеты и кометы, сама Земля. Оказался затронут первородный хаос.
Опора на принцип бесконечного совершенства Бога открыла новые перспективы к пониманию законов природы, в рамках которых хаос упорядочивался в небесные тела и Землю. Свет же полагался распространяющимся прямолинейно.
Земля предстала стремящейся к центру. Взаимодействие вихрей Земли и Луны послужило причиной приливов и отливов. Частицы, составляющие воду, виделись легко отделимыми друг от друга. Это помогло объяснить текучесть воды. Примерно то же происходило с воздухом, который предстал аналогом пара и состоял из подвижных частиц.
Из торчащих обломков земной коры образовались горы. В процесс остывания первоначальной Земли, при котором под затвердевающей коркой сохранялась вода, та выступала наружу. Это позволило объяснить появление океанов и морей.
Особый интерес имели описания животных и человека. По Декарту, Бог создавал тела без разумной души. Движения сердца и крови по артериям подчинены законам механики. Однако здесь умозрительного подхода оказалось недостаточно, более точное проникновение в природу живых тел предполагало их вскрытие читателями трактата.
Понятно, что сделанное предложение оказывалось трудно выполнимо, и приходилось полагаться на воображение. Тогда можно было бы представить, что в сердце имеется одиннадцать клапанов, открывающих и закрывающих отверстия. Клапаны виделись расположенными так, чтобы кровь текла в сердце и из него, но не обратно.
Указывалось, что венозная артерия имеет овальное отверстие, которое закрывается двумя клапанами. Кровь в сердце расширяется под действием теплоты, закрывая клапаны.
Затем кровь выходит из сердца через артерии, расширяя их. Декарт уточнял, что сердце и артерии сжимаются, когда кровь охлаждается. А возвращается через вены и артерии, где проходит через мелкие протоки. При этом клапаны в венах препятствуют возвращению крови к сердцу.
Кровь движется по причине своего разжижения и дистилляции. Она становится легче и теплее на выходе из сердца. Плотность стенок артерий показывает, что кровь ударяет здесь сильнее.
Описано и то, что дыхание приносит свежий воздух в легкие для превращения крови в пар. В правой части сердца кровь разжижается, чтобы достичь легких и стать там паром.
Декарт различал сердца животных и человека. В отличие от человеческого, в сердце животных выделялась лишь одна полость.
Нарисованная картина позволила объяснить пищеварение и питание. Так представленное сердце посылало теплоту и кровь в желудок для пищеварения. Кровь дистиллировалась в сердце и возвращалась в органы. В итоге она задерживалась в органах и замещала другие части.
Кроме того, в крови образовывались так называемые «животные духи» и шли от сердца к мозгу. При этом артерии, несущие кровь в мозг, образовывали наиболее прямой путь для её движения.
Примерно также Декарт объяснял законами механики причины, по которым слабые и менее подвижные предметы оттеснялись более сильными; кровь стремилась к мозгу, слабые части оттеснялись.
Описывалось, что упомянутые животные духи двигали мышцы, поступая через нервы и приводя в движение все члены тела. При этом руководящей роли мозга не выделялось. По Декарту, мозг — орган, вызывающий бодрствование, сон и сновидения.
Тело в целом оказывалось устроено лучше, чем любая механическая машина. Во времена Декарта те были не способны использовать слова и знаки. Кроме того, машина руководствуется не сознанием, а внутреннем расположением органов.
Разум в такой картине — это главное отличие человека от животных. Животные не способны на речь, не обладают разумом; их действия обусловлены расположением органов точно, как у машин.
Декарт пояснял, что человек обладает разумом по причине наличия разумной души. Её невозможно понять из свойств материи, хотя предполагается тесная связь души с телом, чтобы человек вообще мог существовать. Помимо прочего, человеческая душа бессмертна и тем резко отличается от животной.
Честно говоря, с современной точки зрения всё указанное выглядит достаточно фантастично. Совершенно иначе представляется возникновение Солнечной системы и Земли. Иначе видятся причины образования гор и океанов, приливов и отливов и так далее.
Отличается даже то, что Декарт предлагал смотреть невооружённым глазом при вскрытии тел. Так, скажем, клапанов у сердца не одиннадцать, а только четыре: двустворчатый митральный, трёхстворчатый между правым предсердием и левым желудочком, аортальный и лёгочный. Ну и никаких «животных духов» в теле человека. И много других несоответствий.
Однако всё это не умаляет возможностей применения заявленного Декартом метода. В конечном итоге он составлял только основу познания, но всецело его не исчерпывал. Составленные же картины выглядели впечатляющими для семнадцатого века. С исторической точки зрения «Размышление о методе» — безусловный шедевр.
Понимание данного обстоятельства помогает в полной мере оценить положения Декарта...
О необходимом для продвижения исследования природы вперёд
Сторонняя критика побудила Декарта пересмотреть некоторые из физических положений. Опасения ошибочности взглядов вызвало желание отложить публикацию или вообще отменить.
Волевым решением Декарт отказался от этой мысли и даже не прибег к серьёзным изменениям, ибо, как он отметил, питает ненависть к ремеслу писания книг; желает содействовать общему благу и побудить людей получить общие понятия о физике и её содержании.
В конечном итоге знания полезны для жизни и здоровья. Хотя признаётся, что медицинские моменты нуждается в улучшении. Что же, желание посвятить жизнь науке стало бы руководством к действиям в дальнейшем.
Конечно, для продолжения исследований необходимым виделся поиск начал и общих оснований, переход от следствий к причинам, решение трудностей в различении форм и видов тел.
Всё это требовало прояснения выводов из выдвинутых положений, проведение многочисленных опытов, стремление к общему прогрессу в качестве главной цели.
Любопытно, что Декарт уже в семнадцатом веке понимал зависимость прогресса научных исследований от создания для того общих условий и возможностей: письменной коммуникации между исследователями, проверки полученных истин, приоритета общественного блага над личным благополучием.
Всё это ничто иное, как представления науки в виде особого социального института. В этом видении Декарт совпадал с Фрэнсисом Бэконом, который в «Новой Атлантиде» также набросал контуры коллективного поиска научных знаний.
У Декарта поведение ученых сравнивается с активностью полководцев. Как те участвуют в сражениях, так ученые стремятся к истине. И точно так требуется больше искусства для восстановления после поражения «поверженной армии».
В этом плане Декарт видел себя открывателем ряда научных истин и считал, что его планы могут быть выполнены, если он выиграет еще несколько сражений. Главное же, что полученные результаты имели бы практическое значение.
Предложенный идеал научно-исследовательской деятельности выглядел выигрышно в свете господства в семнадцатом веке традиции, восходящей к Аристотелю. Стремление ограничить изыскания набором выводов из базовых утверждений основоположника античной мысли привлекало лишь посредственные умы. Поэтому неудивительно, что ученики как правило не превосходили своих учителей.
В отношении своей роли в обществе Декарт видел приоритет личного поиска над его коллективными формами. Он не до конца осознал ценность возможной коллективной формы организации науки. Очевидно, для него предпочтительнее оказывался образ гения-одиночки, которому всемерно помогают в начинаниях, не вмешиваясь в их суть.
В конечном итоге никто, кроме него самого не мог бы завершить работу, требующую много времени и усилий. Привлечение помощников из числа любителей виделось возможным, но необязательным. А принесённая в результате польза служила бы общему благу и окупала понесённые затраты.
Вместо заключения
Трактат Декарта появился в нужное время, в нужном месте. Предложенный метод захватил умы исследователей, а полученные результаты подтвердили его весомость.
Одни лишь физические наработки Декарта фактически полвека господствовали в европейском естествознании, пока пальма первенства окончательно не перешла к первооткрывателю теории Всемирного тяготения Исааку Ньютону и его британским коллегам.
Возможно, не последнюю роль сыграло то, что первую Академию наук создали именно в Англии в тысяча шестьсот шестидесятом году, через десять лет после смерти Декарта. Достигнутые британцами успехи побудили французского короля шестью годами позже создать аналог Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе и во Франции.
Инициатором выступил Жан-Батист Кольбер. Но пришла бы ему и его vis-a-vis на другом берегу Ла-Манша сама идея, если бы не провидение Бэкона и созвучные тому высказывания Декарта, — большой вопрос.
Совершенно иную судьбу ждала формула «Я мыслю, следовательно, я существую». В «Рассуждении о методе» Декарт давал её по-французски (je pense, donc je suis). В историю философии она вошла в своём латинском варианте ego cogito, ergo sum или просто cogito ergo sum из более поздней работы «Начала философии». Формула пережила столетия и до сих пор вызывает отклик, побуждая обращать внимание на сферу субъективности и стараться получить из неё многообразие достоверных знаний.
Да и потом, даже отрицание значимости принципа, желание заменить его на прямо противоположное доминирование в познании объектов окружающего мира, самого принципа не отменяет, делая лишь проблемой, которую можно и нужно обсуждать.
Изменение течения философии, выделение периодов «до» Декарта и «после» показывает определяющую роль мыслителя на отдельно взятом историческом этапе. А началось всё, как мы помним, именно с «Размышления о методе», хотя в определённый момент времени этот трактат Декарт не хотел даже публиковать...
