Автор Дарья Десса
Глава 7
– Ниночку не видела? – спросил военврач Жигунов, вернувшись в оперблок. Лицо выражало лёгкую растерянность. Куда девочка могла подеваться? Утром не смог её навестить, – прибыла новая партия раненых, пришлось срочно ими заниматься. Теперь освободился, пошёл, а в палатке оказалось пусто.
– Нет, – ответила операционная медсестра. – Со вчерашнего дня не видела её, кстати. Может, просто гуляет по госпиталю?
– Сколько раз говорил ей, что нельзя этого делать, опасно, – проворчал доктор. Но в то же время прекрасно понимал: не может здоровая любознательная девочка днями напролёт сидеть в скучной палатке. Ей же поиграть хочется с кем-нибудь, а тут ни одного ребёнка на много километров окрест, не говоря уже про сам госпиталь. Бывало, сюда привозили раненых и контуженных детей из подвергшихся вражеским обстрелам населённых пунктов, но ребятишек старались как можно быстрее отправить подальше в тыл.
Военврач растерянно развёл руками и отправился искать Ниночку сам. Но куда бы он ни заглядывал, куда бы ни заходил, а Ниночки нигде не было. Жигунов сначала принялся злиться на непоседу, но довольно быстро это чувство сменилось другим, – тревогой. Начали возникать всякие предположения, куда девочка могла запропаститься. «Неужели сама пошла в Перворецкое?!» – подумал доктор и тут же отогнал эту мысль: «Да она же дороги не знает! И потом, неужели не понимает, что это смертельно опасно!»
За те несколько дней, что они были знакомы, военврач Жигунов убедился: Ниночка смышлёная не по годам. По крайней мере, ему так казалось, поскольку сравнивать-то было не с кем, с другими детьми Денис никогда не общался. Исключая разве тех несчастных раненых ребятишек, которых иногда, правда последнее время всё реже, доставляли из охваченных войной деревень и посёлков. Но с ними все разговоры сводились к нескольким обнадёживающим фразам, а бремя успокоения и утешения брали на себя заботливые медсёстры. Жигунов всегда был уверен: работа хирурга сентиментов не предполагает. Его дело зашивать и резать, не более.
Но теперь он ходил по территории госпиталя, всех опрашивая, и ощущал себя нерадивым папашей, который оставил ребёнка без присмотра на детской площадке, а когда вернулся, малыша и след простыл. На всякий случай военврач даже сходил к воротам и спросил у бойцов охраны, не видели ли они шестилетнюю девочку, которая бы покидала часть. Ответ был отрицательным.
Тогда Жигунов направился в столовую, к поварихам, питая слабую надежду, что Ниночка могла проголодаться и захотеть чего-нибудь вкусненького. А у кого здесь это можно найти, как не у добрейших женщин с красными от постоянного жара, идущего от плиты, лицами? Но и там военврач услышал, что Ниночку они не видели, притом даже на завтраке. «Ну где она может ходить, голодная? Ведь со вчерашнего ужина ничего не ела!» – подумал Денис.
Тревога теперь уже охватила весь его разум. Предположения рождались в голове одно неприятнее другого, и военврачу приходилось с трудом сдерживать фантазию, которая подсовывала варианты развития событий один страшнее другого. Вот Ниночка идёт одна-одинёшенька по лесополосе, видит странную штуку, поднимает её, вертит в руках, и тут же раздаётся мощный взрыв, – штука оказалась миной. Или вот ребёнок шагает по дороге, а сверху на неё уже пикирует дрон-«камикадзе», и потом снова короткий оглушающий хлопок, за которым мёртвая тишина.
«Найду и выпорю», – раздражённо подумал доктор, прекрасно понимая, что даже руки на Ниночку поднять не сможет. С момента знакомства он прикипел к ней душой, потому и перспектива предстоящей разлуки давила на сердце тяжёлым камнем. Жигунов даже привыкать начал к тому, что каждый день видит эту маленькую девочку, общается с ней, по вечерам, если выдаётся возможность, читает вслух «Таинственный остров» или отвечает на многочисленные вопросы, – Ниночка порой настолько становится любопытной, что военврачу даже приходилось непросто. Однажды поиграв со стетоскопом, потом замучила Дениса, чтобы рассказал, в каких случаях применяется этот инструмент. Целую лекцию ей прочитал, стараясь говорить доступным языком. Ох, тяжко прижглось! Он же не знал, как общаться с детьми.
Когда все его усилия оказались напрасны, военврач пошёл в палатку к начальнику госпиталя. Там его встретил помощник Романцова сержант Свиридов.
– Товарищ капитан, вы чего такой смурной? – спросил по-свойски.
– Ниночку потерял, – хмуро ответил Жигунов. – Вот, иду к подполковнику, чтобы помог с поисками. Нужно подключить весь персонал госпиталя. Знаю, прилетит мне крепко за такое разгильдяйство, но что поделаешь… С утра места себе не нахожу.
– А зачем её искать? – удивился Костя. – Я думал, вы в курсе.
– В курсе чего? – резко спросил Денис, уставившись на сержанта.
– Ну, как… – тот оторопел немного. – Что её увезли.
– Кто? Куда? Зачем?! – воскликнул военврач. – Да говори же ты быстрее!
– Виноват, товарищ капитан, – подобрался Свиридов и рассказал, что рано утром, буквально перед рассветом, видел своими глазами, как Ниночку сажали в машину двое людей в гражданском. Она была сонная, всё спрашивала, почему нет дяди Дениса, но ей сказали, что он будет там, куда они её везут. Потом сели и уехали, вот и всё.
– Что за люди? Чья машина? – стараясь говорить спокойно, хотя всё тряслось внутри, спросил военврач.
– Я не знаю, товарищ капитан, простите. Ой, погодите-ка. Мне кажется… Да, может, замполит знает. Он, когда Ниночку увозили, стоял у своей палатки и молча за всем наблюдал. Вопросов тем людям не задавал, наверное, потому что был в курсе…
Сержант не успел договорить, – Жигунова как ветром сдуло. Он рванул на поиски замполита и нашёл того в палатке, привычно сидящим с ногами на столе и втыкающим в экран смартфона.
– В чём дело, капитан? – возмутился Евгений Викторович, убирая ноги. – Я вас не вызывал.
– Ниночка где?! Куда ты её дел?! Кто её увёз? – засыпал его вопросами военврач.
– Во-первых, соблюдайте субординацию со старшим по должности, товарищ капитан, – приосанившись в кресле и тем давая понять, кто тут главный, невозмутимо ответил Давыдкин. – Во-вторых, никуда я её не девал, как вы изволили выразиться, а вызвал из райцентра социальных работников, чтобы те занялись судьбой несовершеннолетнего ребёнка, оставшегося в трудной жизненной ситуации без попечения законных представителей. Насколько мне известно, вы не её опекун, а значит находиться под вашим присмотром девочка не могла. И уж тем более не здесь, в зоне специальной военной…
Военврач Жигунов в ответ только зубами скрипнул. Не дослушав Давыдкина, которого ему захотелось с почти непреодолимой силой препарировать прямо на его столе безо всякой анестезии, Денис выскочил из палатки и рванул в сторону автопарка. Но перед этим заглянул в свою палатку и оттуда уже выскочил с автоматом и бронежилетом, поспешно прилаживая к нему тактический разгрузочный жилет.
Подойдя к одному из УАЗов, Жигунов прыгнул внутрь машины и включил зажигание. Когда мотор заурчал, вывел машину и поехал в сторону ворот. Когда проезжал мимо оперблока, его заметил выходящий оттуда военврач Соболев.
– Денис, ты куда это такой воинственный? – спросил друга, остановив движением руки.
Машина притормозила.
– Ниночку забирать обратно, – бросил коротко. – Её соцработники увезли. Давыдкин постарался.
– Один поедешь? – поразился Соболев. – Про птичек не забыл?
– Плевать! – решительно ответил Жигунов и хотел было рвануть дальше, но Дмитрий решительно перекрыл ему дорогу.
– Дима, по-хорошему прошу, – насупился хирург. – Дай проехать. Ведь не посмотрю, что ты друг…
– Не сходи с ума. Тебя любой дрон накроет. Вместе с Ниночкой. На себя тебе плевать? О ребёнке подумай.
– Да её же увезут чёрт знает куда, я потом её никогда не найду, это ты понимаешь?! – воскликнул Жигунов.
– Прекрасно понимаю. Но мы не будем пороть горячку. Я сейчас переоденусь быстро, поедем вдвоём.
– С ума сошёл? Ладно Романцов меня потом прибьёт, может даже вышвырнет отсюда, но тебе-то зачем себе карьеру портить?
– Я здесь не ради карьеры. К тому же не забывай, кто у меня теперь «крыша», – усмехнулся Соболев.
Жигунов против воли, – внутри бушевал вихрь из разных чувств, – коротко улыбнулся:
– У тебя пять минут.
– Есть пять минут! – дурашливо сказал Соболев и побежал к их палатке.
Вскоре УАЗик подкатил к воротам, и начальник караула вышел, чтобы поинтересоваться, куда это два хирурга отправились посреди рабочего дня. Правда, в вопросах здравоохранения лейтенант не разбирался и не знал, что на сегодня операций больше не планировалось, о прибытии раненых тоже не сообщалось, и потому делать двум военврачам, по большому счёту, было нечего. Но для проформы хотел поинтересоваться.
– Здравия желаю…
– Открывай ворота, быстро! – крикнул Соболев. – У нас срочное задание генерал-лейтенанта Крутицкого!
Эта фамилия начальнику караула была хорошо знакома, и он тут же приказал солдату открыть шлагбаум. Машина, зарычав мотором, помчалась по дороге, быстро удаляясь от госпиталя. Лейтенант проводил её долгим удивлённым взглядом, потом пожал плечами и вернулся в блиндаж. Мало ли, что потребовал командующий группировкой от двух докторов. Он большое начальство, ему виднее.
УАЗик подпрыгивал на ухабах, бросая сидящих внутри из стороны в сторону. Военврач Жигунов стиснул зубы, вцепившись в руль побелевшими костяшками пальцев. Каждая минута казалась вечностью. Он то и дело бросал взгляд на редкие встречные машины – а вдруг? Вдруг они уже везут её обратно? Глупая, почти безумная надежда, но сейчас он цеплялся за любую соломинку. В голове роились мысли, а хотелось ясности и простоты, какая возникает во время хирургической операции, когда точно знаешь, что надо делать.
– Куда они её могли повезти? Как думаешь? – хрипло спросил он, не отрывая взгляда от дороги.
Соболев молчал, устремив взгляд на проплывающие за окном тополя. Их молодые листья трепетали на ветру, словно беззаботно смеялись. Как же этот мир мог быть таким равнодушным к их тревоге? Это чувство от друга передалось и ему. Дмитрий, услышав о случившемся, вдруг тоже стал беспокоиться за судьбу девочки.
– В детский дом какой-нибудь, – наконец, глухо ответил он. – Или в больницу. Мало ли, какие у замполита связи.
– В больницу? Зачем? Она же здорова! – неожиданно для себя вскипел Жигунов. – Давыдкин просто решил выслужиться, показать свою власть! Он же терпеть не мог, что я с ней вожусь.
– Скорее всего, так и есть, – вздохнул Соболев. – Но лучше думать о худшем и быть готовым к любому развитию событий. Ты же сам знаешь…
Он не договорил, но Жигунов понял. Война научила их не строить иллюзий.
– Найду, – упрямо повторил Денис. – Обязательно найду. Хоть под землёй.
– Конечно, найдёшь, – попытался подбодрить его Соболев. – Только не горячись. В райцентре сейчас всякого люда хватает. Могут и не понять твоего воинственного вида. Угодим оба в комендатуру, сладко не придётся, а главное – момент упустим.
Дорога петляла между полей, кое-где виднелись покосившиеся изгороди разрушенных населённых пунктов. В небе по-прежнему никого не было, но Соболев не расслаблялся. Его взгляд скользил по горизонту, выискивая любую подозрительную точку.
– Знаешь, Дим, – внезапно сказал Жигунов, – а ведь она совсем ещё ребёнок. Шесть лет всего. Она же, наверное, сейчас испугана. Одна, среди чужих людей… – его голос. Он представил себе Ниночку: большие доверчивые глаза, тоненький голосок, которым она задавала тысячи вопросов. Сердце сжалось от боли.
– Ничего, – твёрдо сказал Соболев, кладя руку ему на плечо. – Мы скоро будем там. И мы её заберём. Обещаю.
Жигунов кивнул и прибавил газу.
Когда УАЗик влетел на окраины райцентра, Дмитрий напомнил другу, что здесь нельзя носиться, как бешеный, – можно сбить кого-нибудь, тут не зона боевых действий. Потому Денис сбавил скорость, а потом повёл руль вправо и остановился на обочине.
– Я совершенно не понимаю, где её искать, – растерянно произнёс он. – В полицию обратиться, что ли?
– И что мы им скажем? Пропала девочка, вывезенная нами из Перворецкого и жившая в прифронтовом госпитале? Сам же знаешь, что в этом смысле Давыдкин, чтоб ему пусто было, формально прав.
– Куда же тогда?
Вместо ответа другу Соболев вышел из машины и подошёл к женщине лет 50-ти, шедшей по своим делам с сумочкой.
– Простите, – сказал военврач. – Вы не подскажете, куда привозят ребятишек, оставшихся без родителей? Ну, вот если село разбомбили, то…
– Конечно, подскажу, – сказала женщина. – У нас тут на окраине есть бывший пионерлагерь «Берёзка», ещё с советских времён остался. Там МЧС организовало временный пункт сбора. Сначала туда отвезут, а потом уже, когда документы оформят, могут перевести в центры временного содержания или социально-реабилитационные центры для несовершеннолетних.
– Просите, вы откуда так хорошо знаете, как это всё устроено? – поинтересовался военврач.
– Так я работаю в этом пункте. Волонтёром. Вот сейчас как раз туда еду.
– Судьба вас послала, не иначе, – широко улыбнулся Соболев. – Прошу, садитесь в машину, дорогу покажете.
– Спасибо, а то пешком далековато, – согласилась женщина, принимая приглашение.
Вскоре она уже ехала в УАЗике и слушала от военврача Жигунова историю, как на его жизненном пути обнаружилась маленькая девочка Ниночка, которая волей одного чёрствого формалиста отправилась во временный пункт сбора.
– Не волнуйтесь вы так, товарищ капитан, – сказала спутница. – Если ваша Ниночка там, мы её обязательно найдём.
– А вы не подскажете, у нас неженатый мужчина может стать опекуном девочки? Ну, удочерить… – нерешительно спросил Жигунов.
– Да, может, но опека будет смотреть на вас в десять раз строже, чем на семейную пару или одинокую женщину. Закон не запрещает, но на практике могут копать – мотивы проверять, жильё осматривать, доходы считать. Если девочка уже знакомая, например, племянница после гибели родни, – шансы выше. А так готовьтесь, товарищ капитан, что будут крутить у виска и предлагать «лучше найти жену» или оформить опеку вместо усыновления, – ответила женщина.
– При чём тут есть жена или нет? – поинтересовался Жигунов.
– При том, что опека часто считает: ребёнку, особенно девочке, нужна «материнская забота». Без жены вы для них как бы «неполная семья», вот и будут выспрашивать: «А кто ей косички заплетать будет?», «А как она гигиене учиться станет?» Бюрократы вообще любят шаблоны, их логика простая: «Лучше пусть пара берёт или хотя бы женщина». Хотя если вы докажете, что справитесь, может, будет помощь от сестры, мамы или няни, шансы есть. Но геморроя прибавится.
Денис поджал губы и насупился. Он вдруг понял, что шансов удочерить Ниночку у него почти никаких. «Но сначала хорошо бы её найти, а там видно будет», – подумал, следуя указаниям их спутницы.
***
Когда УАЗик с двумя военврачами спешно покинул территорию госпиталя, информация об этом через начальника караула сразу же поступила подполковнику Романцову. Точнее, ввиду отсутствия Олега Ивановича, – он после неожиданного визита командующего группировкой решил, что хватит сиднем сидеть и пора бы заняться вплотную медициной, а то скоро совсем всё забудет, и взял нескольких больных, прибывших с передовой, – новость услышал замполит Давыдкин.
Он возмутился и долго и, как всегда, жутко нудно разорялся перед сержантом Свиридовым, какое вопиющее нарушение воинской дисциплины допустили капитан и майор. Это напомнило помощнику Романцова лай мелкой собачонки, когда та увидела проходящего мимо и совершенно равнодушного к ней алабая. Ни укусить, ни даже приблизиться к нему она не могла, но зато гавкать, – сколько душе угодно. Сержант прекрасно понимал, что ничего Давыдкин докторам не сделает. Их же вчера сам Крутицкий награждал.
«Но вони-то сколько, вони!», – подумал насмешливо Свиридов, когда Евгений Викторович продолжил своё никому не нужное выступление. Вот только одного не знал сержант. Замполит делал это не просто так. Он морально готовился, настраивался на битву, памятуя о своей договорённости со старшиной Пантюховым. Тот должен был передать целое досье на весь бардак, который в госпитале творится, в вышестоящую инстанцию.
***
УАЗик остановился у ворот временного пункта сбора. Майор Соболев вышел, показал документы, сообщил о цели визита: им нужно отыскать одну девочку, – она родственница капитана Жигунова. Охранник впустил автомобиль, и тот покатил по длинной центральной аллее, которая тянулась на добрый километр, упираясь в берег реки. Вскоре спутница показала на двухэтажное здание советской постройки и сказала:
– Вот и административный корпус. Если Ниночку привезли сюда, там подскажут, где её найти.