(рассказ основан на реальной истории)
В тускло освещенной кухне однокомнатной квартиры Ирина сидела с чашкой остывшего чая, глядя в экран ноутбука. Таблица с расчетами не радовала. Сколько ни крути цифры, как ни распределяй доходы, отложенного на первоначальный взнос катастрофически не хватало. Процентные ставки взлетели, а вместе с ними и цены на недвижимость.
Зазвонил телефон. На экране высветилось "Мама". Ирина вздохнула, собираясь с мыслями. Обычно звонки матери в позднее время не предвещали ничего хорошего.
— Да, мам.
— Ириш, ты чего не спишь? — голос матери звучал непривычно воодушевленно.
— Работаю с цифрами. Что случилось?
— Ничего плохого! Наоборот! — Вера Петровна замялась. — Мы с папой приняли решение насчет бабушкиной квартиры.
Сердце Ирины дрогнуло. После смерти бабушки три месяца назад вопрос с ее трехкомнатной хрущевкой оставался открытым. Квартира отошла матери как единственной дочери, но что с ней делать дальше, никто не решил.
— И какое решение? — Ирина старалась, чтобы голос звучал ровно.
— Мы решили отдать ее Свете. Ей с тремя детьми в однушке совсем тесно.
Несколько секунд Ирина молчала, переваривая информацию.
— Ириш, ты там? — встревожилась мать.
— Да-да. Я просто... задумалась, — она прокашлялась. — А мы не могли бы обсудить это вместе? У меня тоже нет своего жилья, если ты помнишь.
— Ну так у тебя и детей нет, — в голосе матери появились знакомые нотки раздражения. — Светке намного тяжелее. Тебе-то что, ты одна. Снимаешь — и хорошо.
— Мама, я восемь лет снимаю квартиру. Я копила на первоначальный взнос, но все деньги ушли на операцию папе. Или ты забыла?
— Не забыла, — теперь мать говорила холодно. — Но у твоей сестры трое детей. Трое! От разных отцов, да, не идеально, но дети-то не виноваты.
Ирина почувствовала, как внутри поднимается глухое раздражение, перерастающее в гнев.
— Конечно, дети не виноваты. А я, значит, виновата, что у меня их нет? И поэтому я недостойна помощи?
— Не передергивай! — повысила голос мать. — Никто не говорит, что ты недостойна. Просто у Светы потребность больше.
— А то, что я отдала все свои сбережения на папину операцию, это не считается?
— Считается, конечно, — Вера Петровна сбавила тон. — Мы очень благодарны. Но ты и сама понимаешь, что это другое.
— Нет, мама, я не понимаю, — Ирина встала и начала ходить по кухне. — Объясни мне, почему у Светки будет две квартиры, а я должна жить на съемной до пенсии?
— Какие две? — удивилась мать.
— Ты что, не знаешь? Она собирается сдавать свою однушку, когда переедет в бабушкину квартиру.
На том конце провода воцарилось молчание.
— Мам, ты тут?
— Да, здесь я, здесь. Не знала про сдачу. Но все равно, ей нужны деньги на детей. У нее никакого дохода, кроме пособий.
— А почему у нее нет дохода? Почему она не работает? Младшему уже два года. Можно устроить в садик и найти работу. Но нет, проще жить на пособия и тянуть деньги с родителей!
— Не смей так говорить о сестре! — закричала мать. — Она мать-одиночка!
— По собственному выбору, между прочим, — холодно отрезала Ирина. — Я предлагаю компромисс: пусть Светка переезжает в бабушкину квартиру, а свою однушку пусть передаст мне. Это справедливо.
— Нет, это несправедливо. Ты хочешь отобрать у племянников крышу над головой.
— Какая же это крыша, если они переедут в бабушкину квартиру? — Ирина закатила глаза. — Логика у тебя, мам, просто железная.
— Всё, разговор окончен. Мы с отцом уже решили.
— А папа тоже так считает?
Пауза.
— В целом да.
— Дай ему трубку.
— Он спит уже.
— В девять вечера? — усмехнулась Ирина. — Мам, не ври хотя бы в таких мелочах.
Послышался вздох и шорох, голоса на заднем плане, потом к телефону подошел отец.
— Привет, дочка.
— Папа, ты правда считаешь, что Светке должна достаться бабушкина квартира просто потому, что она нарожала детей от кого попало?
— Ириш, ну зачем ты так, — в голосе отца звучала усталость. — Дети есть дети, независимо от того, кто их отец.
— Я не о детях, папа.
— Я понимаю тебя, правда. Но твоя мать...
— Ясно, — перебила Ирина. — Как всегда, решает мама, а ты просто соглашаешься.
— Это не так, — начал он, но Ирина уже не слушала.
— Спокойной ночи, папа.
Она повесила трубку и уставилась в пространство перед собой. В голове крутилась одна мысль: "Всегда одно и то же. Всегда Светка, никогда я".
***
На следующий день Ирина решилась поговорить с сестрой лично. Светлана жила в панельной девятиэтажке на окраине города. Квартиру она получила при разводе с первым мужем — единственное, что ей удалось отсудить, да и то благодаря тому, что тот великодушно не стал оспаривать жилье, даже когда узнал, что старшая дочь не от него.
Ирина поднялась на лифте на седьмой этаж и позвонила в дверь. Изнутри доносился детский плач и крики.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Светлана — растрепанная, в домашней футболке с пятнами и старых спортивных штанах. За ее спиной пробежал голый двухлетний мальчик, преследуемый девочкой лет семи.
— О, сестренка пожаловала! — Светлана картинно всплеснула руками. — Какими судьбами?
— Поговорить надо, — Ирина прошла в квартиру, морщась от запаха нестиранных вещей и подгоревшей еды.
В крошечной прихожей громоздились горы обуви, на вешалке едва помещались куртки и пальто. Из комнаты доносились звуки мультфильма.
— Давай на кухню, — Светлана махнула рукой. — Только там бардак, извини.
"Бардак" было мягким определением. На столе стояли немытые тарелки, на плите что-то подозрительно булькало в кастрюле, а раковина была забита посудой.
— Кофе будешь? — спросила Светлана, смахивая крошки со стула.
— Нет, спасибо. Я ненадолго.
Светлана пожала плечами и плюхнулась на стул напротив.
— Ну, выкладывай, с чем пришла. Только если насчет денег, то у меня сейчас вообще ничего нет. Алименты задерживают, пособие только через неделю.
— Я не за деньгами, — Ирина поджала губы. — Я насчет бабушкиной квартиры.
Лицо Светланы мгновенно изменилось, став настороженным.
— А что с ней?
— Мама сказала, что они с отцом решили отдать ее тебе.
— Ну да, — кивнула Светлана. — А что? Мне с тремя детьми нужна жилплощадь побольше.
— А мне, значит, не нужна своя жилплощадь? — прищурилась Ирина. — Я что, вечно должна снимать?
— Ой, ну начинается, — Светлана закатила глаза. — Ты одна, тебе и однушки за глаза хватит. А я с тремя пацанами в однушке как селедки в бочке.
— Я слышала, ты собираешься сдавать эту квартиру, когда переедешь.
— Ну а что мне, выбрасывать ее? — возмутилась Светлана. — У меня дети, им жрать надо!
— А работать не пробовала?
— Да пошла ты! — Светлана стукнула кулаком по столу. — С тремя детьми на шее? Младшему два года, в садик только через полгода возьмут, и то если повезет. А старшие после школы с кем будут?
— Со Светой подружки сидят, — вмешалась семилетняя девочка, внезапно появившаяся в дверях кухни. — Она их к себе зовет поиграть.
— Так, Варька, брысь отсюда! — замахала руками Светлана. — Взрослые разговаривают.
Девочка исчезла так же внезапно, как появилась.
— Я предлагаю компромисс, — сказала Ирина, стараясь говорить спокойно. — Ты переезжаешь в бабушкину квартиру, а эту переписываешь на меня.
Светлана уставилась на нее так, словно сестра предложила ей продать почку.
— Чего? Совсем охренела? Да эта хата — моя единственная собственность! Ты хочешь, чтобы у меня ничего своего не осталось?
— У тебя останется трехкомнатная бабушкина квартира, — напомнила Ирина.
— Которая записана на маму! А если она передумает? Если меня выгонят? Я с детьми куда пойду?
— Никто тебя не выгонит. Родители на твоей стороне, всегда были.
— Да конечно! — Светлана истерически рассмеялась. — Сказала мисс "отличница", "умница", "гордость семьи"! Тебе всегда все легко давалось. Захотела — поступила в институт, захотела — нашла нормальную работу.
— Да ничего мне легко не давалось! — повысила голос Ирина. — Я работала, пока ты по клубам шаталась!
— Зато ты успешная бизнес-леди, а я — мать-одиночка с тремя спиногрызами! — Светлана вскочила со стула. — Тебе просто завидно, что мама меня больше любит! Всегда любила!
Слова ударили Ирину, словно пощёчина. Она застыла, глядя на раскрасневшееся лицо сестры.
— Хочешь правду? — тихо спросила она. — Да, мне всегда было обидно, что мама тебя защищает, что бы ты ни натворила. Но я не завидую тебе, Света. Мне жаль тебя.
— Пошла вон отсюда! — заорала Светлана, указывая на дверь. — Убирайся из моей квартиры! Иди, и больше не приходи!
Ирина молча встала и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. В подъезде она прислонилась к стене и глубоко вздохнула, сдерживая слезы.
***
В следующее воскресенье родители пригласили обеих дочерей на обед. Ирина хотела отказаться, но отец настоял, сказав, что нужно все обсудить спокойно, всей семьей.
В родительской квартире было чисто и уютно. Вера Петровна накрыла на стол, как на праздник: достала парадный сервиз, приготовила любимые блюда дочерей.
Светлана пришла с детьми, и теперь Варя смотрела мультики в большой комнате, а мальчики играли с дедушкой в машинки. Женщины расположились на кухне.
— Я пригласила вас, чтобы объявить окончательное решение, — начала Вера Петровна, разливая чай. — Насчет квартиры бабушки.
Ирина и Светлана переглянулись.
— Мы с отцом долго думали, — продолжила мать. — И решили...
— Мам, давай без драматизма, а? — прервала Ирина. — Просто скажи, что квартира отходит Светке, и все.
— Не перебивай! — одернула ее мать. — Мы решили, что квартира действительно отойдет Свете. Но!
Она подняла палец, призывая к вниманию.
— При нескольких условиях. Во-первых, Светлана не будет сдавать свою однушку. Во-вторых, она найдет работу, когда младший пойдет в садик. И в-третьих, — она повернулась к Ирине, — мы с отцом будем давать тебе деньги каждый месяц, чтобы ты могла накопить на первоначальный взнос.
— Сколько? — деловито спросила Ирина.
— Пятнадцать тысяч ежемесячно, — ответила мать. — Это немного, но...
— Что? — Светлана подскочила на стуле. — Да вы рехнулись! А мне на что жить?
— У тебя пособия и алименты, — спокойно сказала Вера Петровна. — И жилье теперь будет бесплатное.
— Мне не нужны ваши подачки, — холодно заявила Ирина. — Оставьте деньги себе.
— Это не подачки, — в кухню вошел отец, держа за руку младшего внука. — Это наша обязанность помогать обеим дочерям по мере сил.
— А в чем же заключалась ваша обязанность все эти годы? — Ирина встала, скрестив руки на груди. — Почему вы вспомнили о ней только сейчас?
— Потому что мы были неправы, — твердо сказал отец, усаживая мальчика за стол. — Я был неправ, что молчал и позволял твоей матери все решать.
Вера Петровна недовольно поджала губы, но ничего не сказала.
— Мы всегда поддерживали Свету, потому что считали, что ей тяжелее, — продолжил отец. — Но недооценили твой вклад, Ирина. Деньги, которые ты дала на мою операцию... Без них меня бы уже не было.
В кухне воцарилась тишина. Даже Светлана притихла, ковыряя ложкой в чашке.
— Мы хотим все исправить, — сказал отец. — Все вместе.
— А я что, по-вашему, должна делать? — огрызнулась Светлана. — Раскошелиться на квартиру для сестрицы?
— Нет, — вздохнула мать. — Но ты могла бы, например, возить папу к врачам. Помогать с ремонтом бабушкиной квартиры перед переездом. Быть... благодарной, в конце концов.
Светлана открыла рот, чтобы возразить, но вдруг заплакал ее младший сын. Инстинктивно она потянулась к нему, взяла на руки, начала укачивать.
— Я хочу к маме! — заревела Варя из комнаты. — Мамочка!
Светлана вздохнула и, пробормотав что-то, вышла из кухни с младшим на руках. Через минуту она вернулась, ведя за собой заплаканную дочь.
— Мне надо идти, — сказала она, не глядя ни на кого. — Варька температурит, наверное, опять ангина.
Ирина внимательно посмотрела на племянницу. Действительно, щеки девочки горели румянцем, а глаза лихорадочно блестели.
— Дай я посмотрю, — Ирина подошла к Варе и приложила ладонь к ее лбу. — Да, жар. Есть дома жаропонижающее?
— Кажется, закончилось, — растерянно ответила Светлана.
— У меня в машине аптечка. Пойдем, отвезу вас домой и помогу.
Светлана удивленно подняла глаза на сестру.
— Зачем тебе это?
— Затем, что мы семья, дурында, — вздохнула Ирина. — Собирай мелких и поехали.
***
Через полтора часа Варя спала, выпив лекарство. Мальчики тоже угомонились — старший играл на планшете, а младший задремал рядом с сестрой. Светлана и Ирина сидели на кухне, впервые за долгое время разговаривая без криков.
— Спасибо, — неловко сказала Светлана, вертя в руках чашку чая. — Ты всегда была более... организованной.
— А ты всегда была более... — Ирина задумалась, подбирая слово, — открытой. И смелой.
Светлана фыркнула.
— Скажи уж прямо — безответственной и ветреной.
— И это тоже, — улыбнулась Ирина. — Но я серьезно насчет смелости. Растить троих детей одной... Это требует мужества.
— А может, глупости? — Светлана горько усмехнулась. — Знаешь, когда я злюсь на тебя... Это не потому, что завидую. Просто стыдно. Стыдно, что у тебя все по уму, а я вечно налажаю.
Ирина помолчала, глядя на сестру. Впервые за много лет она видела в ней не соперницу, а просто уставшую женщину, которая пытается справиться с жизнью, как умеет.
— Знаешь, Светка, — медленно сказала Ирина, — может, нам просто... помогать друг другу? Без обид и претензий.
— Как? — скептически спросила Светлана.
— Ну, например, я могу забирать Варю из школы по пятницам, когда у меня сокращенный день. А ты... может, поможешь мне с ремонтом, когда я наконец накоплю на квартиру?
— Ха! Я в ремонте полный ноль.
— Зато готовишь лучше меня. Будешь кормить строителей.
Обе рассмеялись, неловко, но искренне.
— Слушай, насчет бабушкиной квартиры... — начала Светлана. — Я подумала... Может, ты правда переедешь в мою однушку? Выкупишь ее потом у меня, когда сможешь. А я с детьми в бабушкину.
Ирина удивленно моргнула.
— Ты серьезно?
— Ага, — Светлана пожала плечами. — Всё равно детям нужно больше места.
— Я... я не знаю, что сказать.
— Ничего не говори, — Светлана встала и потянулась. — Завтра поговорим. А сейчас я спать. Вымоталась с этими разборками.
Ирина тоже поднялась.
— Я пойду. Утром позвоню, узнаю, как Варя.
— Договорились, — кивнула Светлана и вдруг, неожиданно для обеих, обняла сестру. — Спасибо, что приехала.
Выйдя на улицу, Ирина глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух. Что-то изменилось, повернулось внутри нее. Может быть, все действительно наладится. Может быть, крыша над головой — это не только стены и потолок, но и знание, что есть люди, готовые тебя поддержать. Даже если они не всегда делали это правильно.
ВАМ ПОНРАВИТСЯ