- Подпишет. Куда она денется? - голос Егора просочился сквозь тонкую стену.
Тамара замерла с мокрой тарелкой в руках. Капли стекали по запястью, оставляя влажные дорожки на коже.
- Тише ты. Услышит, - зашипела Лена.
Тамара осторожно поставила тарелку на край раковины.
Воскресный ужин закончился полчаса назад. Она, как всегда, осталась мыть посуду. Как всегда, приготовила тушеную капусту с мясом - любимое блюдо племянника. Как всегда...
- Сколько можно ждать? - Егор не умел говорить тихо. - Мне деньги нужны сейчас. Квартира в центре, даже если продать часть, хватит и на машину, и на отпуск.
Пальцы Тамары нащупали телефон в кармане фартука. Одно движение - и диктофон включился. Щелчок. Тихий, почти неслышный. Для неё этот звук прозвучал оглушительно.
- Я завтра с ней поговорю. По-родственному, - голос сестры сочился фальшивой заботой. - Скажу, что ей так будет спокойнее. Что мы всегда рядом.
Тамара прислонилась к стене. Её лицо застыло. Ни слезинки. Ни дрожи. Только глаза потемнели, будто в них разом погасли все огни.
- Главное, чтобы без свидетелей. Дарственную пусть оформит. Так проще.
Она вернулась к раковине. Домыла последнюю тарелку. Движения точные, выверенные. Вытерла руки. Сняла фартук. Повесила на крючок.
В голове звенела пустота. Холодная и звонкая, как ноябрьский лёд.
Тридцать лет помогать сестре. Растить племянника как родного. Отказывать себе во всём. И получить... это.
Тамара взглянула на свое отражение в оконном стекле. Незнакомое лицо смотрело на неё из темноты. Губы дрогнули в улыбке, которой она сама испугалась.
- Я промолчу, - прошептала она. - Пока.
За стеной засмеялись. А внутри Тамары что-то перевернулось. Будто кто-то открыл дверь, которая всегда была заперта.
Диктофон продолжал писать. Собирать слова, которые станут арсеналом.
- Твой-то племянник вчера на весь двор хвастался. Скоро, говорит, хозяином стану! - голос соседки Людки ворвался в сознание Тамары прямо посреди очереди в аптеке.
Тамара медленно повернулась. Людка стояла так близко, что запах её приторных духов смешивался с аптечным запахом йода и влажных плащей.
- О чём ты? - Тамара крепче сжала номерок в руке.
- Как о чём? Егорка твой на лавочке сидел с дружками. Квартиру, говорит, тётка переписывает. Молодец тётка, сознательная! - Людка подмигнула, не замечая, как застыло лицо Тамары.
- Следующий! - окликнула аптекарша.
Тамара шагнула к окошку. Пальцы дрожали, когда она протягивала деньги.
- Валерьянку? - аптекарша подняла бровь. - Давление?
- Да. Что-то сердце... - Тамара не договорила.
Дождь встретил её у выхода. Мелкий, колючий. Она не раскрыла зонт. Пусть. Капли на лице скрывали то, что не должны видеть прохожие.
Дома она прошла прямо на кухню. Открыла пузырёк с валерьянкой. Секунду смотрела на тёмную жидкость. Потом решительно вылила в раковину.
Включила запись. Снова.
"Подпишет. Куда она денется?"
"Скажу, что ей так будет спокойнее."
"Главное, чтобы без свидетелей."
Каждое слово теперь звучало иначе. Как будто с них сняли маску. Голоса сестры и племянника стали чужими. Голосами людей, которых она никогда не знала.
Тамара достала из шкафа коробку с документами. Паспорт. Пенсионное. Сберкнижка. Вся её жизнь уместилась в одной картонной коробке.
Напротив, в доме через дорогу, горели окна. Там жили незнакомцы. Но сейчас они казались ближе, чем те, кто за стеной.
Телефон завибрировал. Сообщение от Лены: "Завтра загляну. Поговорим?"
Тамара не ответила. Она смотрела на своё отражение в тёмном стекле. И видела женщину, которую раньше не замечала. Женщину, в глазах которой зажглось что-то.
Она достала чемодан из-под кровати. Старый, с облупившимися уголками. В нём она когда-то привезла свои вещи в эту квартиру.
- Поговорим, - сказала она отражению. - Но сначала я кое-что сделаю.
Тамара почувствовала, что дышит полной грудью. Будто сбросила тяжесть.
- Куда в такую рань, красавица? - водитель автобуса окинул Тамару любопытным взглядом.
Она не ответила. Просто протянула деньги за билет.
Автовокзал в шесть утра казался нереальным. Сонные люди с сумками. Запах выхлопных газов и мокрого асфальта. Киоск с пирожками только открылся.
Тамара села у окна. Сумка на коленях - лёгкая, с самым необходимым. Паспорт во внутреннем кармане куртки. Телефон с записью - в руке.
Автобус тронулся, когда на экране высветилось имя Лены. Тамара сбросила вызов. Через минуту пришло сообщение: "Ты где? Я у твоей двери".
Тамара выключила телефон. Прислонилась лбом к прохладному стеклу. Город проплывал мимо, серый и незнакомый в утреннем тумане. Странно. Она прожила здесь всю жизнь, а сейчас не чувствовала ничего, кроме облегчения, что уезжает.
Где-то глубоко в памяти всплыло утро сорокалетней давности — когда она впервые ехала поступать в техникум. Тогда тоже был дождь. Тогда тоже всё впереди казалось неизвестным. Но тогда она верила, что жизнь будет её другом.
- В Озёрск? - седая женщина с авоськой опустилась на соседнее сиденье. - К родным?
- Нет, - Тамара покачала головой. - К себе.
Женщина понимающе кивнула, будто услышала что-то очень знакомое.
- Я вот к дочке. Третий раз за месяц. Внуки, сами понимаете. - Она достала из авоськи яблоко. - Угощайтесь.
Тамара взяла яблоко. Красное, с жёлтым бочком. Надкусила. Сладкое.
- А вы там бывали раньше? В Озёрске?
- Нет. Ни разу.
- И никого там не знаете?
- Никого.
Женщина помолчала, разглядывая Тамару.
- Смелая вы.
Тамара усмехнулась. Смелая? Она никогда не думала о себе так. Всегда была тихой, удобной. Той, кто подстраивается. Той, кто уступает.
- Не смелая. Просто поняла кое-что.
За окном мелькали деревья, дома, поля. Мир, в котором она никогда не была. Мир, который всегда ждал её, пока она варила суп для Лены и проверяла уроки Егора.
- Что поняли? - женщина смотрела с искренним интересом.
- Что иногда нужно уйти.
Телефон в кармане куртки казался тяжёлым. Там, на записи, остались голоса людей, которые предали её. Но там же была и её свобода.
Автобус притормозил на повороте. Тамара увидела указатель: "Озёрск - 15 км".
- Приехали почти, - женщина собрала авоську. - Удачи вам. В поисках себя.
Тамара кивнула. В горле стоял комок. От предвкушения.
Она не знала, что ждёт её в Озёрске. Не знала, где будет жить и что будет делать. Но наконец она чувствовала, что делает что-то для себя.
Автобус въехал в незнакомый город. Тамара смотрела на улицы, площади, дома. И думала о том, что где-то здесь начнётся её новая жизнь.
Жизнь, в которой она будет главной.
- Завещание? В вашем возрасте? - нотариус опустила очки на кончик носа. - Обычно к нам с таким приходят после семидесяти.
Тамара положила паспорт на стол. Солнце пробивалось сквозь пыльное окно маленькой конторы на втором этаже облупленного здания в центре Озёрска.
- Возраст тут ни при чём, - Тамара подняла глаза. - Дело в том, что я впервые точно знаю, чего хочу.
Что-то изменилось во взгляде нотариуса - женщины с короткой стрижкой и морщинками в уголках глаз.
- Понимаю, - она кивнула и развернулась к компьютеру. - На кого оформляем?
- На Любу Сергееву.
- Родственница?
- Подруга детства, - Тамара улыбнулась. - Единственный человек, который никогда не просил у меня ничего, кроме дружбы.
Пальцы нотариуса забегали по клавиатуре. Тамара смотрела в окно на незнакомый город. Три дня в Озёрске, а она уже чувствовала себя здесь свободнее, чем за всю жизнь в родном городе.
Вчера она позвонила Любе. Впервые за пятнадцать лет. Услышала удивление, радость и слёзы в голосе. А потом простые слова: "Приезжай ко мне. У меня диван раскладной и чай с мятой".
Телефон в сумке завибрировал. Тамара не стала доставать его. Лена не прекращала звонить с того момента, как обнаружила пустую квартиру. Сначала злилась, потом угрожала, теперь умоляла вернуться.
- Распишитесь здесь, - нотариус протянула документы.
Тамара взяла ручку. Поставила подпись - чёткую, уверенную. Не ту размашистую, которой подписывала бумаги для Лены. Другую. Свою настоящую.
- Есть ещё кое-что, - Тамара достала телефон. - Мне нужно сделать копию аудиозаписи. Официально заверенную.
- Аудиозаписи? - брови нотариуса поползли вверх.
- Да. Я проверяла закон. Запись сделана с моего телефона, в моей квартире.
Тамара достала телефон.
— Мне нужно зафиксировать факт наличия этой аудиозаписи, — спокойно сказала она.
Нотариус приподняла бровь, потом кивнула.
— Да, конечно. Официальное свидетельствование факта нахождения информации на электронном носителе. Сейчас всё оформим.
Тамара включила запись. В кабинете снова зазвучали знакомые голоса:
"Подпишет. Куда она денется?"
"Скажу, что ей так будет спокойнее."
"Главное, чтобы без свидетелей."
Лицо нотариуса изменилось. Она слушала внимательно, не перебивая.
— Двадцать лет вижу, как люди делят имущество, — сказала она тихо. — Но так достойно выходят из ситуации — редко.
Она вставила флешку в компьютер.
— Я зафиксирую наличие записи. Вам выдадут нотариальное свидетельство. И небольшой совет: не спешите передавать эту запись. Иногда неизвестность — самое лучшее наказание.
Выйдя из конторы, Тамара глубоко вдохнула. Небо над Озёрском было высоким и чистым. Она шла по незнакомой улице и чувствовала, как внутри растёт что-то новое.
В сумке лежали документы, которые защитят её будущее. И прошлое тоже.
А в кармане - адрес Любы. Ключ от новой жизни.
- Она нас обманула. Здесь никто не живет, - Егор пнул дверь подъезда.
Лена сжимала в руках бумажку с адресом. Месяц поисков, десятки звонков, угрозы - и вот они в Озёрске, перед обычной пятиэтажкой с облупившейся краской.
- Соседка видела, как она садилась в автобус. Сказала - в Озёрск, - Лена поправила воротник. - Поднимемся, проверим.
На третьем этаже они позвонили в квартиру. Дверь открыл мужчина в темном костюме. Не старый, но с сединой на висках.
- Вы к кому? - взгляд цепкий, изучающий.
- К Тамаре Петровне, - Лена изобразила беспокойство. - Мы её родственники. Сестра и племянник.
Мужчина смерил их взглядом.
- Тамара Петровна просила передать вам это, - он протянул плотный конверт. - И ещё кое-что.
Внутри лежала записка из трех слов: "Спасибо за урок". И флешка.
- Что это? - Егор вертел флешку между пальцами.
- Послушайте дома, - мужчина начал закрывать дверь. - И да, Тамара Петровна передала: каждый получает то, что посеял.
Дверь закрылась с тихим щелчком.
***
В это же время на рынке на другом конце города пахло яблоками и свежим хлебом. Тамара остановилась у прилавка с выпечкой.
- Налетай, не стесняйся! - женщина с красными руками и смеющимися глазами раскладывала на прилавке румяные плюшки. - Только из печи!
- Сколько? - Тамара вдохнула аромат.
- Сорок рублей, - продавщица прищурилась. - А ты новенькая? Не видела тебя раньше.
- Переехала недавно.
- И как тебе у нас? - женщина протянула плюшку на салфетке.
Тамара задумалась. Как ей здесь? Комната в квартире Любы с видом на парк. Работа в три раза в неделю. Вечерние разговоры, когда не нужно никому угождать.
- Непривычно, - она улыбнулась. - Но хорошо.
Продавщица кивнула, будто поняла.
- Знаешь, я тоже когда-то всё бросила и уехала. От мужа-пьяницы и свекрови-командирши. Думала, пропаду. А вот, видишь - своё дело, внуки рядом. Жизнь-то одна, чего тратить её на тех, кто не ценит?
Тамара замерла с плюшкой у рта. Женщина за прилавком улыбнулась и повернулась к другому покупателю.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение: "Они приходили. Забрали конверт".
Тамара представила, как Лена и Егор вставляют флешку в компьютер. Как слышат свои голоса. Как понимают, что всё кончено.
"Подпишет. Куда она денется?"
"Скажу, что ей так будет спокойнее."
"Главное, чтобы без свидетелей."
Она шла между рыночными рядами, разглядывая незнакомые лица. Никто не знал её историю. Никто не ждал от неё помощи, денег, поддержки. Никто не считал её удобной тётей Тамарой, которая всегда подстрахует.
Мимо пробежала девочка в красной куртке. Тамара проводила её взглядом. Когда-то она мечтала о своих детях. Но жизнь распорядилась иначе. Она стала мамой для Егора, опорой для Лены. Отдала им всё.
И теперь забрала себя обратно.
Тамара купила еще одну плюшку. Села на скамейку в сквере рядом с рынком. Достала телефон и набрала номер.
- Люба? Я буду через полчаса. Купила нам к чаю угощение.
Она откусила кусочек теплой плюшки. Вкус детства. Вкус простых радостей, которые она так долго себе не позволяла.
Плюшка была сладкой и тёплой, как когда-то в детстве, когда бабушка по воскресеньям ставила тесто на пироги. Тамара вдруг ощутила: где-то внутри неё ещё живёт та самая девочка, которая верила в чудеса.
Небо над Озёрском было высоким и чистым. Как чистый лист, на котором можно написать новую историю.
Свою собственную. И на этом листе впервые стояло её имя — не в чьей-то тени, а по-настоящему.
***
Вас используют? Ваша доброта воспринимается как должное? Поделитесь.
Буду благодарна за ту самую плюшку за 40 рублей.
Если вы тоже считаете, что никогда не поздно начать жить для себя. Подпишитесь.
***