Аркадий Кузнецов, участник ИПВ, ЧЕРНОЗЕМА, ГО, КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ и других известных сибирских панк-групп, в последние годы занимается научной и преподавательской деятельностью. Поводом для нашего интервью стала вышедшая в 2023-м году монография Аркадия «Западносибирская контркультура 1980–1990-х годов как социокультурный феномен».
- Аркадий, что подтолкнуло взяться за научное исследование западносибирской контркультуры и рок-движения, непосредственным участником которого был ты сам?
– Суровая необходимость: в четырнадцатом году стал преподавать журналистскую практику в Тюменском государственном университете. До этого сам много лет работал журналистом. Как-то от моей коллеги Елены Арбатской услышал, что в университете без степени делать нечего... А я человек доверчивый: раз говорят старшие товарищи, значит – надо делать. Для степени нужна диссертация – вот тогда и задумался впервые, какое исследование я мог бы провести.
В то время на кафедре издательского дела и редактирования работала профессор Наталья Дворцова. Она подсказала – нужно писать о том, что я хорошо знаю и что мне больше всего нравится. А что это может быть? Конечно, тема контркультуры, музыкального андеграунда. Наталья Петровна убедила меня, что эта тема очень даже востребована. Тем более, что на кафедре под ее руководством уже была защищена диссертация о Мирославе Немирове и его «Большой Тюменской энциклопедии».
Но потом случилось то, что у нас часто случается неожиданно. Уже долгое время в России идет реформа высшего образования. На тот момент (это был 2015 год) издали приказ о закрытии трехсот диссертационных советов по всей стране, и закрыли как раз один из советов по литературоведению в тюменском университете, где я должен был защищаться. Стало понято, что попасть в другой совет с такой очень сомнительной темой, как сибирский панк, будет проблематично. Поэтому решил защищаться в нашем университете, но уже на другой кафедре – философии.
Философы меня очень тепло приняли. Это были уже такие «матерые» люди. Они, конечно, немного иронично поглядывали на меня, но решили, что надо выручать коллегу. Тему диссертации изменили, и она стала называться так, как сейчас называется книга. Обозначил сибирскую движуху 1980–1990-х как контркультурное явление, которое продолжает традиции западной контркультуры.
Мне дали замечательного научного руководителя – Марину Георгиевну Чистякову. Кстати, это супруга Владимира Богомякова. Но она достаточно строго ко мне относилась. И хотя я работал над диссертацией в течение трех лет, через какое-то время стало понятно, что именно как диссертация моя работа не получается. Я так лихо за нее взялся… Но чтобы писать серьезную философскую исследовательскую работу, нужна хорошая научная база и знание методологии. Вышло так, что когда мы подошли к моменту защиты, текст оказался не готовым. В общем, мы с Мариной Георгиевной по обоюдному согласию дружелюбно расстались, а я стал думать, что мне с ним делать.
Один из моих оппонентов как-то сказал, что это не очень похоже на диссертацию, но вполне себе – материал для научно-популярной книжки. И какое-то время я эту идею вынашивал, обдумывал, еще надеялся довести работу до полноценного исследования. А потом решил: надо брать, как говорится, что дают. Если сказали, что это научно-популярная книжка, пусть так и будет. Тем более, что она по стилю очень походит на книги времен моего советского детства и подросткового возраста, которые назывались, типа, «Западный рок: кризис безобразия» или «Молодежь США: отсутствие перспектив на будущее». В общем, страшные такие критические книжки, которые описывали ужасную действительность западного мира, но которые мы читали исключительно потому, что там упоминались названия наших любимых групп и исполнителей, откуда мы вылавливали крупицы сведений о том, что происходит на, так сказать, «загнивающем Западе».
Издать текст получилось в Южном федеральном университете, где я к тому моменту уже два года преподавал на кафедре рекламы и пиара, – там как раз объявили конкурс на публикацию монографии. Я немножко подредактировал мою незаконченную диссертацию, и ее с большим удовольствием приняли в издательстве университета.
- Твоя монография вошла в шорт-лист номинантов в категории «Лучшая книга по версии тюменского ТГ-канала «Городские историки» в области социально-гуманитарных исследований города...
– Человек, который выдвинул книгу на этот конкурс, кстати, совершенно неожиданно для меня, – Игорь Стась. Он руководит магистратурой «Концептуальная урбанистика». Просто приятно, что ее заметили. Думаю, это не в последнюю очередь благодаря тому, что книгу, точнее дополнительный ее тираж, сделал «Выргород», заказавший в издательстве Южного федерального университета некоторое количество экземпляров. Сейчас через свой магазин «Выргород» эту книжку продвигает и продает. Возможно, Игорь Стась тоже каким-то образом был связан с контркультурной темой.
- Слышала, что ты вел в тюменском универе курс о рок-журналистике…
– Поскольку я там преподавал дисциплины, связанные с журналистикой, мне пришла в голову идея, что было бы неплохо познакомить студентов с культурой самиздата. Но не с самиздатом в широком смысле, который обычно связан с политикой, запрещенными писателями, а с такой его лайт-версией: рок-самиздатом, который зародился в начале 1980-х годов, может быть, чуть раньше.
Есть прекрасная книга Александра Кушнира «Золотое подполье» 1994 года, где фактически, как в энциклопедии, он перечисляет все самиздатовские газеты и журналы, издававшиеся в Советском Союзе. И это действительно очень большая тема. Странно, что ее никто особенно не изучает. Знаю одну исследовательницу из Новосибирска – Елену Савенко, которая занимается сибирским самиздатом во всем его, так сказать, объеме: начиная от времен гражданской войны и заканчивая рок-самиздатом.
На тот момент в нашем тюменском университете работала моя дочь Ольга Аркадьевна. Мы вместе набросали программу, и получилось довольно симпатично – студентам нравилось. Курс был рассчитан на один семестр, и многие студенты ходили на лекции, смотрели, слушали.
Тюменский рок-самиздат своеобразный. Один из его основателей и активных пропагандистов – Мирослав Немиров. Первый его журнал назывался «Проблемы отоларингологии». Потому что ухо – чтобы слышать. Нос – чтобы разнюхивать какие-то свежие новости. А горло – чтобы петь и пить. Ну а само название такое запутывающее – максимально далекое от контркультуры. Потом были известные журналы «Анархия», «Сибирская язва», «Чернозем» и другие.
Стилистически – это совершенно особый жанр. Мы с Ольгой думали, что вообще такое рок-самиздат в принципе? Это ведь не журналистика, а литература больше.
В тюменском самиздате был специфический жанр – телега: какая-то почти выдуманная история, основанная на реакциях человека. Тюменский рок-самиздат на этих телегах во многом и строился.
Ребятам молодым не всегда понятно: а что здесь такого – взял и написал. Им не понятно, как при обилии прессы в советское время не было таких изданий, которые писали бы о том, что действительно интересовало молодежь. Сейчас, в век соцсетей и блогов, конечно, трудно это понять: садись и пиши, каждый второй – блогер. А в то время, чтобы что-то написать, нужно было заморочиться. Ну и вообще ты занимался тем, чем не особенно рекомендовалось.
- Как студенты реагируют на то, что у них преподаватель – участник ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ – групп, которые входят в список легенд русского панк-рока? Мешает это образовательному процессу или наоборот?
– Моя преподавательская деятельность была очень полезна тем, что освободила меня от многих иллюзий. В частности, от иллюзии, что все знают группу ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Что при моем виде все должны падать, воздевать руки к небесам и так далее. Честно говоря, в первое время очень стеснялся об этом говорить и как-то даже намекать. Но когда в какой-то момент зашел разговор, я понял, что огромное количество людей, вообще мы даже плохо себе представляем какое – 90 %, а может быть, и больше, – вообще ничего не знают об этом от слова совсем. Наша популярность – это иллюзия. Мы с вами являемся в некотором смысле членами «тоталитарной секты».
Даже если вспомнить самые известные группы, такие как ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, или культовые фигуры, как Егор Летов, – их знают очень немногие. Что уж говорить о дружественных товариществах типа ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ЧЕРНОЗЕМ и так далее. Мне встречались пару студентов, которые знали, что такое ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА и даже просили меня рассказать что-нибудь, причем так очень невнятно… Вроде «преподаватель наш известный музыкант, вроде играл в какой-то группе, которая считается культовой, давай что-нибудь спросим...» Но не более того. Поначалу, честно говоря, для меня это было большим потрясением. Так что преподавание мои мозги в этом смысле поставило на место.
- Может ли быть объективным исследование непосредственного участника процесса или это все-таки субъективный взгляд?
– Чтобы что-то исследовать, надо быть в этом заинтересованным. Надо верить в то, что тема твоего исследования действительно очень важная и значимая. Я в это верил. Правда, после выхода книги прошло какое-то время, и у меня самого появились вопросы: действительно ли это важно? Но монографию читали разные умные люди от науки: тот же Юрий Доманский – доктор филологических наук, создатель «Летовского семинара», профессор Александра Пономарева, бывшая рецензентом монографии, социолог Елена Колесникова, написавшая к ней предисловие. Они решили, что сибирский панк-рок действительно в каком-то смысле может стать темой исследования.
Кстати, изучение рок-поэзии в научной среде двигается и до сих пор сохраняет запал благодаря деятельности одного человека – Юрия Доманского, который, собственно, эту тему и ввел в оборот. К нему подтянулись филологи, сами увлекавшиеся рок-музыкой. Но этот заряд немножко угасает, постепенно сходит на нет.
Что касается объективности. Я думаю, для объективности самым важным моментом должен быть масштаб исследований. Мы должны были бы, наверное, работать какой-нибудь серьезной командой из нескольких человек с хорошим финансированием. Наверное, нужно было подробно изучить биографии всех ключевых фигур этого движения, провести какие-то опросы. То есть должны были подключить к этому исследованию специалистов из других отраслей: тех же социологов, культурологов и так далее. Такой возможности у меня не было.
Поэтому это просто мой взгляд на действительность, которую я предлагаю другим оценить. И если они согласятся с тем, что в этом есть рациональное зерно, то уже хорошо – можно считать мою миссию выполненной. Объективности, конечно, в книге меньше, чем если бы ее написал посторонний человек. Но если бы это был посторонний человек, то книги просто не было бы. И никакой бы западносибирской контркультурой в нашем научном кругу и не пахло. Никому бы просто это в голову не пришло.
- Твоя монография – это взгляд на прошлое с какими чувствами?
– Это взгляд с большим интересом. Во-первых, я погрузился и в более раннее прошлое – 60-е годы и 70-е годы на Западе и в нашей стране. Во-вторых, я же был горячим поклонником рок-музыки, этого образа мыслей и жизни. Это было немножко отрезвляющее ощущение, потому что многие вещи спустя какое-то время кажутся наивными. Тот же Роззак, если говорить про 60-е годы, с восторгом описывает разные ритуальные практики индейцев. Серьезно к этому относиться мне сейчас уже кажется не очень правильным и разумным. Но в любом случае, как на детские фотографии смотришь… Сколько бы неприятностей дети не доставляли, это всегда взгляд с симпатией.
Мне кажется, что в тех обстоятельствах мы действовали адекватно действительности. Но, конечно, возникает и сожаление. Даже не по поводу того, что мы делали, а по поводу того, каким трудом это давалось нашим близким: детям, женам, родителям... За это я чувствую перед ними очень-очень большую вину. Казалось, что идея контркультуры – это то, ради чего можно пожертвовать всем, перешагнуть через себя и других. А вот сейчас такой уверенности уже нет. Мне жаль упущенных возможностей, в том числе, в общении с детьми, которые тогда, как мне казалось, приносились в жертву чему-то более «высокому», «достойному», «заслуживающему внимания». Поэтому я иногда говорю: «лучше бы всей этой музыки не было». В моей жизни, по крайней мере.
Июль 2024 года.
Беседовала virlenka. Продолжение следует.
Больше материалов читайте на канале «МАШБЮРО: сибирское сообщество рок-н-ролла». Мы ВКонтакте и в ТГ-канале. Присоединяйтесь! Книга Аркадия Кузнецова в издательстве "Выргород".
ЧИТАЙТЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ С АРКАДИЕМ КУЗНЕЦОВЫМ: