Нина после слов Владимира, что все неправда, точнее все не так растолковано о Миле, успокоилась. Завтра же пойдет она к Жене, расскажет, как та ошибается. В семье воцарился мир и жизнь вновь казалась прекрасной.
Она даже сходила специально в магазин, посмотреть, что за Милочка там работает. Та оказалась и на самом деле очень милая. На слова благодарности за то, что позаботилась и привезла подкладку для пальто, шитье которого все время из за этого откладывалась, Мила улыбнулась. Она ответила, что ей это было совсем не сложно. Должна же жена начальника отличаться от местных работяг. Все таки статус обязывает. И новое пальто ей просто необходимо.
От этих слов Нине даже неловко стало. Она никогда не противоставляла себя поселковым женщинам. Но что скрывать, откровенная лесть продавщицы была ей приятна. Да и вообще та была такая обходительная, улыбчивая, что Нина подумала.
- И что это все бабы поселковские на нее взъелись. Приятная молодая женщина. Видно участь всех красивых женщин такая, что боятся их люди. Поэтому и придумывают всякие небылицы. Вон хоть и Руфу взять. Тоже сколько настрадалась от своей красоты.
Из магазина Нина шла совсем уверенная, что в семье у них все замечательно и никакие Милочки не смогут разрушить ее счастье. Еще и сумка с продуктами, которые были проданы из под прилавка, приятно оттягивала руку своим весом. Старая то продавщица никогда ее так не баловала. Что всем, то и ей. Ох, Нина, Нина. Если бы она знала, как не права. Что счастье ее из за этой Милочки продлится недолго. Но никто не может знать, что ждет впереди, как судьба порой играет людьми.
Женя не стала спорить с подругой. Даже извинилась, что ошиблась видно. На сомнение ее Милка навела, что шастала к Владимиру. Хоть и не очень то поверила в россказни подружки, что продавщица только помогала мужу купить нужные товары. Подивилась Нинкиной наивности, а потом решила, что может так и лучше. Ведь если она не поверит, то надо что то делать. Нельзя же жить вместе, зная, что муж изменяет. Нине бы пришлось уехать от него, а куда. К свекрови в деревню. Опять там сидеть без копейки да на бабушку надеяться. Или в город. А ведь не увидишь как и рожать время подойдет.
Женя вспомнила, как еще бабка ее говорила всегда, что доля у баб такая. Мужик погуляет, да снова домой придет. И простить надо, чего уж там такого. Ведь не измылится. А бабе без мужика пропащее дело.
Женя продолжила свою работу. Несколько раз примеряла, подгоняла, заставляя Нину крутиться вокруг себя. Работа продвигалась не быстро. Шить то приходилось руками. Но к зиме пальто подруге было готово. Даже каракулевый воротник отпорола она от старого Нининого, а вернее еще Клавдиного пальто и пришила сюда.
Нина любовалась на себя в маленькое зеркало. Ей казалось, что она даже ростом выше стало.
- Ну, Женя, ты и мастерица. Это ж надо такую красоту сшила. Буду теперь в новом пальто форсить.
- Я тебе его немного посвободнее сделала. Вдруг родишь, да поправишься. Но только чуть чуть. А так то можно будет пуговку на животе расстегивать, как он большой станет.
Мужу тоже понравилась обновка.
- Ну вот, а то срам глядеть в чем ходишь. Носи, не береги. А то будешь только по праздникам надевать.
- Да куда мне ходить то. Разве что до магазина, ну еще в красный уголок на концерт или в кино.
Слово “магазин” и словно нож прошелся по сердцу. Это ведь только Нина думала, что у них все хорошо. Но Милочка не отступалась. Она была настойчива в своих желаниях. Требовала, чтоб приходил Владимир почаще. Каждый раз ему приходилось придумывать причину почему он задерживается на работе. Несколько раз придумывал ночное дежурство в центральном поселке у коммутатора.
Делал он это потому, что надо было узнать, где прячет Мила его признание. Во что бы то ни стало он должен его уничтожить. И тогда он сможет освободиться из паутины, сплетенной Милой. К сожалению пока у него ничего не получалось. Мила даже ни разу не обмолвилась об этом признании, словно его и не было. Давить на нее никак нельзя, можно было спугнуть. Поэтому и разыгрывал Владимир из себя влюбленного, готового для любимой на все.
Приближался Новый год, Рождество. Нина прибиралась к праздникам, обтерла от копоти стены и потолок, надраила полы с песком. Потом взялась за стирку. Перестирала занавески, покрывало с кровати. Решила и наволочку с думки постирать.
Она взяла подушечку в руки, ощутила ее привычную тяжесть. Но вдруг у Нины затряслись руки. Зашита она была совсем по другому, не так, как она делала. Торопливо распорола швы, всунула руку внутрь, достала мешочек. Что это, вместо золотых украшений лежали камушки. Пропало ее золото.
Нине даже плохо стало. Она села на лавку, внутри все ходило ходуном. Голова закружилась. Казалось, что еще немного и она потеряет сознание. Хорошо, что в это время домой вернулся муж. Он увидел побледневшую Нину с думкой в руках и понял все.
- Ну вот и хозяйка нашлась этого подклада. Так значит ты там спрятала свой клад. А я то думаю, откуда он взялся. Чего только не передумал сперва.
Он обнял Нину. Та еще полностью не пришла в себя. Но то, что про золото знает Володя, успокоило ее. Не чужой человек пришел да украл.
- Как, как ты нашел? - прошептала Нина.
- Да случайно. Лежит да лежит подушка. А тут что то взял ее в руки, а она тяжелая. Нащупал что то твердое, распотрошил. Ну ты и глупая, Нина. Нашла где прятать. Да так любой человек мог найти.
- И что, куда ты все дел. - Она вдруг испугалась за себя. Вдруг он отнес и сдал все в органы. В таком случае в любой момент могут за ней прийти и неизвестно чем все закончится.
- Да не переживай так сильно. Спрятал в надежное место. К Клавдие отвез, тайник там сделал в березе, что на усаде у нее растет. Там и спрятал. Я ведь тебе сразу хотел все рассказать, да побоялся. Вдруг это не твое. Вдруг кто то меня подставить решил. Вот и ждал, когда хозяин объявится. А тебя зря решил не волновать. А оно вон как вышло. Перепугалась ты.
От его такого признания, Нина все ему простила, весь свой испуг. Вот ведь, позаботился он о ней. А она все не доверяла, боялась рассказать. Она несколько раз переспросила, где этот тайник. Муж ей рассказал все, чтоб при случае она знала. Посокрушался, что живут в такое время, что приходится многое скрывать. Он даже спрашивать не стал, откуда это богатство взялось у Нины. Почему то решил, что она с этим золотом приехала в деревню, чтобы скрыться.
А потом Владимир задумался и сказал, чтобы не случилось, кто бы не приходил к ней и не спрашивал про золото, на все отвечать, что знать ничего не знает, ведать не ведает. Мало ли что может в жизни случиться. Время такое сложное.
Он обнимал Нину, успокаивал, а потом вдруг рассмеялся.
- Ох, Нинка, я ведь еще по осени увез все твое богатство, а ты только сейчас спохватилась.
Нине стало легко и спокойно. Как хорошо, что он все знает. Ну пусть хоть часть всего. О том, что еще в городе спрятано он и не догадывается.
Страна отпраздновала новый сорок девятый год. В красном уголке поставили елку. Молодежь веселилась там. Но Нина не пошла на праздник. В последнее время у нее прибаливала спина. Володя все ее спрашивал, что может она рожать собирается. Но рано еще было об этом думать. Родить она должна была в марте. Врач в районе ее осматривал, сказал, что все у нее хорошо. Чтобы не беспокоилась.
Январь и февраль пролетели незаметно. Весна неуверенными шагами кралась по лесу. Нина в этом году март ждала с особенным нетерпением. Совсем скоро у нее должен появится долгожданный ребеночек. Сколько она переживала, что он никак не получается. Вот радости будет у Володи. Васятку он хоть и любит, но ведь это будет его кровинушка.
Перед женским праздником Владимир объявил, что его опять поставили на дежурство на коммутаторе в конторе леспромхоза. Нина немного поворчала, что часто его стали ставить по ночам дежурить. Но куда деваться. Служба у мужа такая.
Под прикрытием мартовской ночи Владимир пробирался к домику Милы. Она уже давно требовала, чтоб он пришел к ней, даже грозилась, что все расскажет Нине. Встреча любовников, если посмотреть со стороны, была пылкой и нежной. Владимир был ласков, много смеялся над шутками Милы, охотно опустошал стаканы с вином, которое та ему подливала.
Принявшая приличную дозу, Мила достала из ящика стола альбом с фотографиями. Ей вдруг захотелось похвастаться своими победами над мужчинами, которые случались в ее жизни. Это здесь, в деревне у нее нет поклонников, а в городе за ней такие ухажеры увивались. Она перелистывала толстые страницы альбома, показывала фотографии, рассказывала с кем она тут снималась.
Вдруг Владимир под одной из них увидел маленький уголок свернутого листочка бумаги.
- А это что такое?- спросил он и вытащил бумажку из тайника.
Мила даже опомниться не успела, как он развернул листок, увидел свое признание. Одним махом он скомкал листок, схватил спички, лежащие возле лампы и пламя лизнуло написанные им буквы. Мила попыталась вырвать горящий листочек, но у нее ничего не получилось. Только маленькая кучка пепла осталась лежать на столе. Владимир дунул на нее и даже следов его признания не осталось.
Казалось, что Мила сошла с ума. Она кричала гневные слова, брызгая слюной. А Владимир смотрел на нее и думал, что наконец то он свободен. Мила кричала, что он все равно должен ей отдать половину золота. Ведь она же не сдала его властям, не сообщила куда надо.
- Поэтому и не сдала, что сама захотела поживиться чужим богатством. А теперь ты будешь помалкивать. Признания нет, золота тоже нет.
Обида и злость заставили быстро протрезветь Милочку. Да, она недооценила Владимира. Надо было сразу потребовать хотя бы половину того богатства. А он так ее обвел вокруг пальца. Сидит сейчас и ехидно посмеивается. А она то дура поверила, что он полюбил ее. Да и как не поверить. Его жена, над которой Милочка всегда подсмеивалась, такая невзрачная, серенькая и она, за которой мужики толпами ходят. Какое может быть сравнение.
Владимир поднялся. Ему теперь не было нужды разыгрывать из себя влюбленного. Можно со спокойной душой отправляться домой. Милочка кричала вслед
- Ты еще пожалеешь об этом. Все равно я тебя посажу. Все равно тебе не жить.
Владимир шел довольный домой. Он даже и подумать не мог, что сейчас был подписан ему приговор. Что она может сделать. Ну прокричится, прозлится да и отстанет. С какими то заявлениями на него обращаться в органы она не может. У самой рыльце в пушку. Наконец то он свободен.